Пленница любви - Барбара Картленд

— Как мне отсюда выбраться? — спросил граф, и опять она подумала, что разговаривает он невежливо.

— Взгляните в окно и выясните, уехала ли карета. Если уехала и если вам удастся проскользнуть мимо сторожей, то вы сможете выйти через парадную дверь, — сказала она.

— По-моему, это маловероятно.

С этими словами граф подошел к окну и отодвинул штору, чтобы выглянуть во двор.

В это самое время дверь спальни отворилась, и на пороге появился герцог.

Он мгновенно оглядел комнату, подмечая каждую деталь: Сорильда сидит в постели с распущенными рыжеватыми волосами, спадающими на ночную рубашку; граф, обернувшись на звук открываемой двери, рукой придерживает штору.

— Так вот вы где!

Голос герцога словно бы продолжал звучать в комнате — графу нечего было ответить, Сорильда затаила дыхание.

Но вот от дверей внезапно послышалось восклицание, и в комнате появилась герцогиня. На ней, как заметила Сорильда, был очаровательный халат из синего бархата, отороченный роскошным кружевом.

Широко раскрыв глаза, она пристально — как герцог перед этим — взглянула на Сорильду и графа, а затем всплеснула руками и воскликнула:

— Сорильда! Как ты могла! Испорченная девчонка! Откуда мне было знать, что ты поведешь себя так возмутительно?!

Сначала девушка ничего не поняла. Затем она с изумлением сообразила, что все смотрят на нее.

Не успела она открыть рот, как герцогиня обратилась к мужу:

— Эдмунд, я потрясена! Я просто в ужасе от случившегося! И как раз тогда, когда ты уехал! Я не верю собственным глазам!

Лицо герцога выражало гнев и подозрительность. Сузившимися глазами он посмотрел сначала на жену, а затем на графа.

Медленно, точно подбирая слова, он произнес:

— Милорд, мне не верится, что вас пригласила сюда моя племянница. Если память мне не изменяет, вы с ней даже не встречались.

— Значит, ты ошибаешься, Эдмунд! — быстро вмешалась герцогиня. — Теперь я припоминаю, что кто-то в доме — кажется, Харриет — говорила мне, что Сорильда посылала записку в Уинсфорд-парк и получила ответ.

Герцог открыл рот, но прежде чем он успел заговорить, герцогиня продолжала:

— Должно быть, так они и условились о встрече. Взглянув на графа, она добавила:

— Милорд, полагаю, вы с полной искренностью можете заверить моего мужа, что последние сорок восемь часов не получали письма за моей подписью.

Губы графа искривила едва заметная усмешка, и он заговорил — впервые с того момента, как герцог и герцогиня вошли в комнату:

— Это правда.

В первый момент Сорильда подумала, что он лжет. Но вслед за тем ей пришло в голову, что, быть может, тетушка действительно послала ему письмо без подписи. В таком случае доказать ее собственную невиновность будет еще труднее, чем сейчас.

Припомнив, как Айрис послала ее в конюшню с запиской для графа, как она, Сорильда, получила ответ, девушка поняла, что тетушка весьма умело поворачивает все против нее.

Сделав над собой усилие, Сорильда заговорила:

— Дядя Эдмунд… я хочу вам… сказать… Не успела она продолжить, как герцогиня, пронзительно вскрикнув, шагнула в ее сторону и заявила:

— Никто не будет слушать твои лживые измышления! Тебе не удастся ухудшить ситуацию еще больше! Мне стыдно за тебя, необычайно стыдно! Я позабочусь, чтобы дядя наказал тебя как следует!

Голос ее звучал мстительно, но Сорильда расслышала в нем тревожные нотки.

При свете свечей, стоявших возле ее постели, девушке стало ясно, что она не ошиблась.

Айрис действительно испугалась и теперь изо всех сил боролась за собственное спасение.

Граф подошел к герцогу поближе.

— Ваша светлость, — начал он, — прошу принять мои извинения за эту исключительно неприятную сцену. Надеюсь, вы позволите мне приехать завтра утром в любое удобное для вас время, когда я буду полностью готов принести свои дальнейшие извинения.

— И вы полагаете, они меня удовлетворят? осведомился герцог.

— Могу лишь надеяться на это, — ответил граф.

Казалось, мужчины ведут между собой осторожный бой на шпагах, великолепно сознавая серьезность и значительность сражения.

— Думаю, мало что из сказанного вами могло бы удовлетворить меня, Уинсфорд, — произнес герцог после краткого молчания. — Мне сообщили, что в мое отсутствие вы находитесь у моей жены.

— Кто мог тебе такое сказать? Кто мог так оклеветать меня? — перебила его герцогиня. — Ты получил анонимное письмо? Но в таком случае как ты мог поверить в подобную глупость? Я люблю тебя, Эдмунд! Мне нужен только ты! Как ты мог хоть на секунду вообразить, что я изменю тебе?

— Мой осведомитель привел очень точные факты, — холодно ответствовал герцог. — Мне сообщили, что граф проникнет в дом через западную башню — так оно, конечно, и было на самом деле, поскольку там привязана его лошадь, — и что ты» сгораешь от желания» его видеть.

Последние слова он произнес подчеркнуто медленно. Слушая его, Сорильда заметила, что тетушка, и без того бледная, побледнела еще сильнее, и поняла: должно быть, дядя процитировал фразу из подлинного текста записки.

— Ты заявляешь, — продолжал герцог; — что тебя оболгали, да и нашел я Уинсфорда в спальне не у тебя, а у своей племянницы, но только после того, как я вошел в дом и поднялся по лестнице — а на это ушло время.

Говоря это, он взглянул в сторону окна. Граф намеревался выглянуть во двор, для чего отодвинул штору, и теперь герцогу было ясно видно открытое окно.

— Странно, — бросил он, — что вы, Уинсфорд, не слыхали, как я прибыл, ведь окно этой комнаты выходит на парадный двор. У вас было время отыскать другое убежище, чтобы я вас не обнаружил, не так ли?

У Сорильды отлегло от сердца.

Дядя не поверил наговорам жены, и ее больше не будут впутывать в эту историю.

На мгновение она ощутила такое облегчение, что откинулась на подушки.

Однако герцог продолжал, осторожно выбирая слова:

— В то же время, если моя жена, по ее собственному утверждению, ни при чем, я, разумеется, обязан защитить честь племянницы, поскольку после смерти ее родителей являюсь ее опекуном.

Сорильда опять подалась вперед. Она не понимала, к чему он клонит.

— Следовательно, — продолжал герцог, — я должен потребовать, чтобы вы исправили содеянное единственно возможным способом.

Сорильда наблюдала, как при этих словах граф застыл на месте, а герцогиня, переводя взгляд с одного на другого, спросила:

— О чем ты, Эдмунд? Что ты такое говоришь?

— Выражусь яснее, — стальным голосом произнес граф. — В данных обстоятельствах единственный достойный выход для графа Уинсфорда — жениться на моей племяннице.