Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу - Алексей Маслов

Важной характеристикой школы является также ощущение монопольного обладания истиной — «истинной традицией». Характерно, что до сих пор, когда представитель одной школы говорит о последователе другой школы, в которой изучается тот же стиль, он обязательно подчеркнет, что тот не «получил традицию», не в полной мере «принял учение». Обсуждение последователя другой школы идет не по линии «хороший боец — плохой боец, а с точки зрения обладания — не обладания истинной традицией». Именно здесь сегодня пролегает линия раскола между многими школами стиля Чэнь тайцзицюань, синъицюань, багуачжан и десятка других стилей. В качестве доказательства «обладания традицией» приводится обычно родословная ученика ушу — у кого он учился и у кого принимал учение его учитель. Тщательные изыскания истоков того или иного стиля через исследования семейных хроник, уездных анналов и других исторических документов, которые ведутся в последнее время, во многом объясняются желанием установить, «кто был первым» в линии передачи традиции и, соответственно, кто на сегодняшний момент обладает ее полнотой.

Все это обнажает крайне важную черту китайского ушу: обучение боевым искусствам в школах традиционного типа осознается до сих пор как преемствование—передача «истины», что в свою очередь характерно для религиозной традиции во всем мире.

Пути становления школ и стилей в ушу

Осознание единства стиля возникает в Китае значительно позже, чем сформировались школы ушу, ориентированные на конкретного учителя и представляющие реально-контактную группу людей (в отличие от условно-контактной группы, представляющей стиль). В частности, в хрониках XVI–XVII вв. мы встречаем упоминания лишь о школах, возглавляемых конкретными мастерами, но не о стилях, которые формируются по крайней мере через полтора-два столетия.

Следует обратить внимание на два варианта становления стилевой структуры ушу. Классическим примером первого варианта можно считать шаолиньцюань. Главное в нем — ощущение единства разных школ, которые генетически никак не связаны между собой, в лоне единого предка или источника возникновения.

Второй вариант предусматривает реальную генетическую связь разных школ на ранних этапах. Последователи одного наставника могли покидать лоно родной школы, переезжали с места на место. Многих чиновников, среди которых было также немало знатоков ушу, посылали на службу за сотни ли от родных мест, дабы не потакать коррупции, неформальным связям и тайным обществам. Так ученики одной школы могли открывать преподавание в разных районах Китая. Представители доселе исключительно семейной школы на новом месте были вынуждены брать в обучение членов других фамилий, и клановость школы ушу нарушалась. Она быстро трансформировалась, так как уже невозможно было вести единые «семейные книги», а техника претерпевала серьезные изменения. Учтем к тому же неодинаковые педагогические способности последователей ушу из одной и той же школы, разные степени их посвящения в учение и тайны изначальной школы. Через несколько поколений «разлет» отпочковавшихся от одного ствола школ становится все заметнее, пока, в конце концов, они окончательно не утрачивают реальную связь друг с другом.

Но все эти разъехавшиеся в разные стороны люди сохраняют ощущение принадлежности к общему центру. Для них стиль — одна огромная школа, к тому же они почитают в качестве своего основателя одного и того же реального наставника. Таков, в частности, стиль багуачжан («Ладонь Восьми триграмм»), который насчитывает несколько сот школ по всему Китаю, в настоящий момент весьма слабо связанных между собой. Причем в них изучается весьма близкая техника и теория, а мастер Дун Хайчуань всеми почитается как основатель.

Практически до середины XVIII в. школы и стили не имели самоназваний, именуясь просто «цюань» (кулак), «чанцюань» (длинный кулак). Но постепенно стали появляться «индивидуальные» названия школ, а затем и стилей. Иногда за основу брались названия известных комплексов. Так возникли стили хунцюань — «Красный кулак» и лоханьцюань — «Кулак архатов», выросшие из арсенала шаолиньских таолу.

Система школ ушу формировалась в тот период, когда в китайской культуре боевые искусства начали осознаваться как духовно полноценная система, ничем не уступающая другим китайским «искусствам». Этот процесс начался в ХIII в., однако становление школ как устойчивых институтов завершается лишь к ХVII в. На формирование школ ушу и на их структуру повлияли, с одной стороны, форма и взаимоотношения в традиционной китайской семье, с другой — организация и система обучения в религиозных сектах.

Школам предшествовали многочисленные народные общества ушу («шэ», или «цюаньшэ») X–XII вв. Они, как правило, носили массовый характер, в них состояло иногда свыше нескольких сот человек. Утверждение народного религиозного синкретизма в тот период, когда ушу стало самым массовым народным занятием, поставило точку в формировании школ как института не только обучения ушу, но и передачи духовной «истинной традиции».

Особенно бурно развивалось ушу в ХVII—ХIХ вв… В этот период школа ушу и тайное общество зачастую полностью растворялись друг в друге, а школа перерастала в огромное сообщество. Поэтому наряду с абсолютно закрытыми школами ушу, в которых обычно объединялись не более десятка человек, стали развиваться массовые «общества» (шэ), или «дворы боевых искусств» (гуань). Обычно тренировки ушу в деревнях проходили в закрытых дворах при доме учителя. Отсюда и пошло название «ушу гуань», которое обозначает либо школу ушу, либо, что характерно для нашего времени, учебное заведение или институт ушу, которых в Китае несколько тысяч лишь официально зарегистрированных. В XIX — начале XX вв. во «дворах боевых искусств» нередко состояло до сотни человек, их члены тренировались абсолютно открыто, не таясь ни местных чиновников, ни проверяющих. Хотя бывало и так, что такие «дворы» разгоняли за «еретическую практику», фактически за отправление неофициальных ритуалов, поклонение «не тем» богам и духам. Современные «дворы» также многочисленны. Например, в каждом ушу гуане, которых немало вокруг Шаолиньского монастыря и вообще в провинции Хэнань, состоит приблизительно более сотни человек, а иногда число учеников доходит до двух-трех сотен. Некоторые такие гуани функционируют как общеобразовательные школы, в них ученики получают среднее образование, основное время уделяя ушу. Гуань, равно как и традиционная школа ушу, ориентирован прежде всего на личность учителя — руководителя гуаня, но естественно, что при таком количестве учеников приходится содержать нескольких инструкторов. В гуань можно прийти обучаться за определенную плату. Обычно она невелика, но есть гуани, которые ориентированы только на обучение иностранцев: здесь цены по понятным причинам в десятки раз выше, а обучение не отличается тщательностью.

Сегодня гуани существуют параллельно с узкими школами мэнь, отражая тем самым сосуществование эзотерической и экзотерической (закрытой и открытой) традиции ушу.

Огромное духовное напряжение, возникающее в небольшом круге учеников школы-мэнь, позволяло передавать ушу как истинно сакральное знание. В больших же гуанях, которые чаще всего были частью тайных обществ, утрачивалась возможность передачи «от сердца к сердцу». Оставалась своеобразная имитация формы, которой приписывался мистический смысл, может быть, давно утерянный.

В 90-х годах ХХ в. именно гуани являются основной ячейкой массового обучения ушу и занимают промежуточное положение между школами мэнь, в которые практически невозможно попасть большинству желающих, и современными спортивно-оздоровительными клубами и учебными группами, которые у многих вызывают неприятие.

Существуют и «материальные» отличия школ мэнь от гуань: школы мэнь имеют свои генеалогические хроники, сакральные тексты, их ученики углубленно занимаются медитацией, применяют сложные методики «внутренней тренировки». В массовых объединениях эти направления либо отсутствуют, либо существуют в редуцированном виде.

Современные спортивные школы, институты физкультуры и другие учебные заведения, хотя и резко противоположны традиционным школам в формах обучения, тем не менее являются частью современного мира ушу. Их возникновению предшествовала официализация некоторых прежде закрытых школ ушу, которая активно шла в 10-е — 20-е годы ХХ века. Первыми таким организациями стали Физкультурная Ассоциация Цзинъу (утонченных боевых искусств) в Шанхае (1909 г.) и Китайское Общество бойцов в Тяньцзине (1911 г.). В 1928 г. была создана Центральная академия гошу (национального искусства) в Нанкине (1928), всего же в то время в Китае существовало свыше сотни подобных учебных и методических заведений. В 20-е — 40-е годы по форме внутренних взаимоотношений и по методам преподавания они повторяли традиционные школы ушу, по сути ничем не отличаясь от гуаней. К тому же для преподавания в них приглашались учителя из небольших деревенских школ, что воссоздавало климат традиционной школы ушу.