Дело супруга-двоеженца - Эрл Гарднер

Так вот… Эзра пришел в хижину Гормана. Они собирались позавтракать с ним, но того, по всей видимости, не оказалось дома. Нигде не было никаких признаков жизни – ни огня, ни запаха кофе. Эзра вошел – знаете ли, тут все так запросто делают, – а Горман лежал в постели, и Эзра сказал ему пару слов, дескать, лентяй, пора вставать. Но видит – Горман не шевелится. Тогда он подошел и ткнул его кулаком в ребро, тут и понял, что тот мертв.

Эзра явился ко мне, чтобы я скорее сходил и посмотрел, что к чему… В общем, сами понимаете… Я знал, что старик док недавно видел его, и отправился к нему, попросив дока взглянуть. Ну, док пошел, взглянул и говорит: «Все нормально?» И я отвечаю: «По-моему, все нормально». Мы стянули с Гормана одеяло, нижнее белье, но никаких дырок от пуль и ничего такого не нашли, и док мне говорит: «Я лечащий врач и выпишу свидетельство о смерти от закупорки сосудов!»

Я и отвез Гормана к себе в морг. Вот так все и было. Никому другому я бы в жизни не рассказал, но вы платите наличными, мистер Мейсон, так что можете рассчитывать на информацию.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У этого человека, Гормана, не было родственников?.. Ну а друзей? Я имею в виду не местных друзей, не из этого города.

– Да, об этом я уже думал, – сказал Болтон. – Покойник был не очень-то разговорчив. Вы все поймете, когда увидите то место, где он жил. У него были два-три приятеля, с которыми он охотился, иногда ловил рыбу… иногда немного браконьерствовал. У нас тут олений край, и нам вовсе не улыбается идея оставлять все свои деньги в мясных лавках. Мы стараемся быть законопослушными, но не до полного же идиотизма.

– Понятно, – кивнул Мейсон.

– Так вот, у старого Гормана была пара дружков такого же пошиба, как и он сам. Но в последние два года кто-то время от времени приезжал к нему – красивый такой парень. Он никогда не останавливался в городе, ни с кем не знакомился, а ехал прямо в хижину к Горману Гиллетту, какое-то время сидел у него в гостях, потом садился в машину – и поминай как звали.

– А об этом человеке ходили какие-нибудь слухи? – полюбопытствовал Мейсон.

– Конечно, ходили! В городе случается всякое, и люди болтают об этом, а как же!.. Никуда не денешься. Люди болтают обо всем, что в новинку или в диковинку.

– Так вы говорите, этот человек время от времени появлялся в последние два года?

– Ну, может быть, не два, может быть, и больше. Никто точно не помнит, когда он впервые появился, потому что никто его сначала не замечал. Но через какое-то время люди обратили внимание, что около хижины Гормана стоит машина, а однажды парень здесь заправлялся.

На лице Мейсона появилось заинтересованное выражение.

– И где же он брал бензин?

– Вон на той бензоколонке, за углом, прямо напротив моего бюро.

– Как вы думаете, у него была кредитная карточка? – спросил Мейсон. – Тогда можно было бы узнать номер водительских прав и…

– Не-ет, я об этом уже думал, – протянул Болтон. – Когда искал, кто бы мог заплатить за похороны. Но номера прав там не оказалось. Сейчас переедем через эту маленькую впадину на дороге, потом налево и немного вперед, – продолжал Болтон. – Сейчас осторожнее… Вот, приехали! Теперь налево.

Мейсон повернул налево и поехал по довольно крутой подъездной дорожке.

– Насколько я понимаю, – предположил Мейсон, – у Гормана Гиллетта не было автомобиля.

– Автомобиля! – повторил Болтон. – Черт возьми, у него и зубной щетки-то не было!

Фары осветили грубо сколоченную лачугу.

– Не знаю, следует ли входить мисс Стрит, – сказал Болтон. – Он был ужасным неряхой и паршивым хозяином. Вряд ли девушка привычна к такому.

– Ничего, переживет. Мы хотим осмотреть вместе. Какое тут освещение? Электричество есть?

– Нет. У него была керосиновая лампа, а у меня есть спички, – ответил Болтон.

Они вышли из машины и пошли по упругому ковру из влажных сосновых игл и листьев. Болтон первым подошел к двери, вставил в замок ключ, отпер ее, вошел в дом и зажег спичку.

– Вы подождите, – сказал он, – пока я зажгу эту треклятую лампу.

Делла Стрит потянула носом – в помещении стоял затхлый запах человеческого жилья.

– Хочешь сигарету, Делла? – предложил Мейсон.

– Спасибо, хочу.

Мейсон достал из кармана пачку сигарет.

– Мне недостает моего серебряного портсигара, – посетовал он.

– Думаете, вам его вернут?

– Конечно, – уверенно сказал Мейсон, – но в свое время. И на нем будут нацарапаны инициалы Трэгга. На память.

Мейсон дал прикурить Делле и закурил сам. В глубине хижины было слышно, как Болтон заправляет керосиновую лампу, с треском зажигает спичку за спичкой. Керосиновая лампа зашипела, потом засвистела и наконец осветила помещение ослепительным белым светом.

– Заходите, друзья, – пригласил Болтон.

Хижина состояла из комнаты с койкой в одном углу, столом в другом и плитой посередине.

На полке стояло несколько банок с консервами. Здесь же были раковина и два крана – с холодной и горячей водой, три стула и деревянный ящик с прибитыми к нему досками, так чтобы при необходимости он мог служить дополнительным стулом. На открытых полках стояло с полдесятка тарелок, банка из-под сигар с видавшими виды ножами, вилками и ложками в ней. На полке, над плитой, красовались закопченные кофейник и чайник. На гвозде, вбитом в стену, висел таз.

– У него все было по-простому, – объяснил Болтон.

– Я вижу, – отозвался Мейсон.

Адвокат остановился в углу комнаты, где стояло несколько сколоченных вместе ящиков, образуя самодельный шкаф, забитый десятками потрепанных журналов.

– Какие-нибудь документы, письма были? – поинтересовался Мейсон.

– Никаких писем. Вообще ни одного написанного на чем-либо слова. Я не уверен, что у него была ручка. Вот огрызок карандаша где-то валялся.

Журналы были как попало запиханы в шкаф, сбитый из ящиков.

Мейсон пододвинул стул и принялся просматривать их.

– Ему их приносил посыльный из магазина подержанных журналов, – пояснил Болтон. – Он их брал, когда они уже стоили гроши.

Мейсон продолжал копаться в журналах. Истории в них, казалось, были предназначены для того, чтобы удовлетворить скрытую страсть к преступлениям. От них так и разило смертью.

Болтон, догадываясь, о чем думает Мейсон, сказал:

– Это было его любимое чтиво. Гиллетт предпочитал убийства. Что до меня, то я люблю детективные романы. Моя жена – та обожает про путешествия… Вот так – каждому свое.

– А вот что-то другое, – заметил Мейсон.

Он вытащил из кучи «Сэтердей ивнинг пост» двухлетней давности.

– Вот-вот, – сказал Болтон, – я его тоже видел, когда составлял опись. Это у него единственный нормальный журнал.

Мейсон стал просматривать журнал, внезапно остановился, но, поймав на себе взгляд Болтона, спокойно долистал его до конца и небрежно бросил в общую кучу.

– А что еще? – спросил он. – Говорите, он питался вяленым мясом?

– Только его и ел.

– А из чего он стрелял оленей?

– Я так и думал, что вы спросите.

– У него было ружье? – поинтересовался Мейсон.

– Ага, – кивнул Болтон. – Отличное ружье, он его и смазывал, и чистил. На нем не было ни пылинки, ни пятнышка ржавчины.

– Где же это ружье? – спросил Мейсон.

– Я его отнес к себе для сохранности, – ответил Болтон. – Ружье очень хорошее. Кто знает, что могло бы с ним случиться… я и решил, что в крайнем случае это будет плата мне за похороны.

– Что ж, – заметил Мейсон, – если наследников не отыщется, оно и должно быть у вас, ведь так?

– Знаете что, мистер Мейсон, – сказал Болтон, – вы отличный юрист. У вас юридический склад ума. Ей-богу, хорошо, если бы вы купили себе здесь хижину и приехали бы сюда жить. Вы бы поладили с местным народом, уверен.

– Интересная мысль, – заметил Мейсон. – Когда-нибудь, когда у меня будет больше свободного времени, я хотел бы иметь здесь хижину, чтобы проводить отпуск и выходные.

– Лучшее место на земле! – восхищенно заметил Болтон. – Люди приезжают сюда, стоя одной ногой в могиле, и живут, живут, живут… черт возьми, уж кто-кто, а я-то это знаю! Сколько раз они меня надували: выздоравливали… а я оставался без заработка… Будете еще что-нибудь смотреть?

– Вроде нет, – сказал Мейсон. – Думаю, вы переписали все.

– Вообще-то да, – ответил Болтон. – Когда у меня покойник, которого не на что похоронить, я уж стараюсь ничего не упустить.

– А денег у него совсем не было? – спросил Мейсон.

– Около семнадцати долларов наличными вон в той жестянке из-под кофе, и это все.

– Ни писем, ни открыток, свидетельствующих, что кто-то писал ему или интересовался им?

– Ничего.

– Прежде чем мы уедем отсюда, я принесу из машины свой портфель. Там есть одна штука, которую я хочу вам показать.

– Ладно, – сказал Болтон. – Давайте все пойдем к машине и…

– Нет, – возразил Мейсон. – Эта керосиновая лампа очень яркая, а вам может понадобиться хорошее освещение.