Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Ольга Пашнина

– Что?! – Я, забыв о слабости, вскочила. – Вы что, здесь жить собираетесь?

– Почему нет? – удивился ректор. – Комната, конечно, не ахти, но…

– А ничего, что здесь я?

– Ничего. – Кэдерн лениво пожал плечами. – Ты мне не мешаешь, оставайся.

– А спать мы по очереди должны? – Меня возмущало спокойное лицо ректора и его пренебрежительный тон.

– Ты предпочитаешь вместе? – многозначительно усмехнулся Кэдерн. – Учти, Сормат, я – взрослый мужик и не ограничусь поцелуями.

Я покраснела. Обычно, смущаясь, я злилась.

– Господин Элвид, а как отреагирует император, узнав, какие у ректора отношения со студенткой? – Я наслаждалась видом замершего от неожиданности Кэдерна.

– Госпожа Сормат, а как отреагирует Варц, узнав, какие у его сотрудницы отношения с преподавателем, которому был положен отдельный номер? – нашелся Кэдерн.

Крыть было нечем. Я обиженно отвернулась.

– Я спасаю тебя, Дейна, – прошептал он мне на ухо. – И твою практику. Будь благоразумной.

И легонько чмокнул в шею.

«Нигде нет таких звезд, как в Арулте. Ими усыпано все небо. Когда-то Фар подарил мне синее платье, расшитое бриллиантами, оно осталось в том месте, которое домом я назвать больше не могу. Я уходила на глазах всего замка, под ехидные смешки прислуги. Я уходила, видя приготовления к помолвке принца, но – самое главное – я уходила, видя темную и хорошо знакомую фигуру Фара, отвернувшегося от окна.

– Прощай, Мадлен, – проговорила императрица холодно. – Легкой смерти!

Я вздрогнула от этих слов. Никогда не слышала, как прощаются с обреченными. Я хоть и не была предназначена в жертву, все же удостоилась чести быть награжденной, как и те, кому на долю выпала красивая и почетная смерть.

Я глянула в последний раз на знакомый замок, который вовсю готовился к празднику. Фар и Виренея – будущие принц и его супруга.

Впереди простиралась дорога».

– Здесь совсем нет картинок, – прозвенел мальчишеский голос прямо у меня над ухом.

Я вздрогнула и уронила книгу.

– Эмиль, ты меня напугал! – воскликнула я.

– Прости, – вздохнуло дите. – Можно я рядом посижу?

Я кивнула, убирая со скамейки сумку. Несмотря на вечерний мороз и нарастающий голод, я читала, не желая возвращаться в комнату. В сумке были припрятаны печенья и какие-то яблоки, но, что важнее, в комнате был спрятан Кэдерн, а его ехидные реплики я слушать не хотела. И как я умудрилась нарваться на него только по прошествии стольких лет обучения? Почему именно за неделю до зимних каникул этот мужчина сделал столько вещей, одновременно волнующих и возмутительных, что совсем вывел меня из состояния равновесия?

– Что случилось? – спросила я, заметив, что Эмиль какой-то грустный.

– Варц сказал, что мне скоро уезжать, – засопел мальчик. – А папы нет. Я думал, он заберет меня. Вернется. А его все нет и нет.

– У тебя есть дом?

Эмиль покачал головой.

– Мы с папой вдвоем жили, мама умерла. Мы часто ездили на охоту зимой.

Я машинально погладила мальчика по голове. Бедный ребенок, остался совсем один. Чертовы родители! До какой степени нужно быть идиотом, чтобы подвергать себя опасности, пока ребенок один, в номере, оплаченном на несколько недель, без денег и близких.

– Эмиль, я попробую тебе помочь, – наконец сказала я. – Пока не знаю как. Но попробую что-нибудь придумать.

– Ты найдешь моего папу? – На лице Эмиля появилось наивное выражение ребенка, верящего в волхвов, приносящих подарки на зимнее Солнцестояние.

– Не знаю. У нас еще есть немного времени, придумаем. – Я успокаивала его, совершенно не представляя, как помочь. – Иди в дом, Эмиль. Холодно.

Действительно холодало. После Нового года всегда морозы ударяли, даже в нашем мягком климате. А уж здесь тем более. Самая благодать для снеговиков и ледяных горок. Жаль только, Варца не особенно заботит досуг тех гостей, которые не имеют к охоте непосредственного отношения. А вот я бы с удовольствием вспомнила дворовое детство, когда редко какой зимний день обходился без игр на свежем воздухе.

Едва Эмиль ушел, я задумалась. Искать отца – не выход, слишком опасно, да и не по моим силам дельце. Оставалось только найти мальчику приют, чтобы не умер на улице. Как назло, в голову ничего не приходило. Рейбэк обещал помочь, но он, как некстати, ушел на несколько дней в лес, а потому посоветовать ничего не мог.

Медленно я побрела к домику. Есть хотелось сильно, да и холод пробрался под теплую куртку. Не хватало еще заболеть, скоро домой ехать.

По пути я встретила Кэдерна, бодро шагающего в сторону гостиницы.

– Привет, – улыбнулся он.

– Вы чего так разгуливаете? – Несмотря на решение не затевать новый скандал, я не выдержала. – Варц увидит – убьет!

– Спокойно! – Ректор примирительно поднял руки. – Один из постояльцев съехал. Я разыграл небольшой спектакль, и меня поселили в свободный номер. Так что можешь не бояться за свою кровать.

– Вот как, – пробормотала я, сердясь уже на себя за невольное разочарование.

– Дейна, все хорошо? Ты выглядишь расстроенной.

– Просто здесь есть мальчик, – ответила я. – Эмиль. У него большие проблемы…

– Стоп! – Ректор заставил меня замолчать. – Идем ко мне в номер. Ты ничего не ела, а у меня есть возможность тебя накормить. Заодно и поговорим.

Я замешкалась в сомнении.

– Ну же, Дейна! – настаивал Элвид. – Идем!

А потом решилась. Все-таки надо же было что-то съесть, а Мара наверняка уже ушла.

– Садись, – скомандовал ректор, едва мы оказались в номере. – Замерзла?

– Немного.

– Тогда освобождай стол, я схожу на кухню.

– А вам можно? – Я удивленно подняла глаза на Кэдерна.

– Мне, Сормат, можно все, – непривычно мягко ответил он.

Улыбаясь, как дурочка, я освобождала стол от блокнотов и книг Кэдерна, которые он уже успел разложить.

Через полчаса на этом самом столе появилось мясо с овощами, фруктовый салат, пирожные и два бокала красного вина. На мой удивленный взгляд и замечание, что на кухне у Варца двухсотлетнее вино, приготовленное без применения магии, точно не сыскать, ректор предпочел не отвечать. Я присвистнула – магия созидания доступна избранным и самым сильным. Кэдерн был явно из высших кругов, и это еще один повод не поддаваться его обаянию.

– Выкладывай, – сказал ректор, когда мы перешли к салату. – Что там с мальчиком?

И я рассказала ему все, что знала. И о том, что Эмилю некуда идти, и о том, что Варц вот-вот выставит мальчика на улицу.

– Я смотрю, ваш Варц – тот еще красавец, – нахмурился Кэдерн. – Доброе у него сердце, ничего не скажешь.

– Рейбэк его оправдывает, – заметила я. – Но Эмиля жалко. Куда он пойдет?

– В приют, – просто ответил Кэдерн. – Увы, он не первый, оставшийся без родителей. Приюты… несовершенны, но альтернативы им нет. При всех замечательных качествах нашего императора, он так и не смог навести порядок в приютах.

Я вздрогнула.

– Почему вы сказали в прошедшем времени? Император вроде жив-здоров.

– Его время правления подходит к концу, Дейна, – покачал головой Кэдерн. – Скоро он передаст власть Жозетт.

Я едва удержалась, чтобы не скривиться. Стерва императорская эта Жозетт, даром что сестра мне.

Кстати, странно, что власть у нас может передаваться женщинам. С порядками-то Старейшин…

Тяжелый вздох вырвался у меня. Бедный ребенок, в приют пойдет. Это, конечно, лучше, чем на улице остаться, но все же страшно. Мне в свое время повезло: добрые люди приютили, обогрели, да на воспитание взяли. Бедные были, а дали необходимое. Иногда меня мучили наивные мечты – вернуться к отцу, отблагодарить приемных родителей, чтоб до конца своих дней не знали нужды ни в чем. Но едва я представляла свое возвращение, вспоминался и Карнатар Вирне. К встрече с ним я не была готова – эта уверенность окончательно окрепла, когда я узнала, кем приходится ему Смиль, – и не буду готова никогда.

Страх восьмилетней Дейнатары трансформировался в страх девятнадцатилетней Дейны.

– Знаешь, – Кэдерн отставил пустую тарелку, – жалко парня, без отца остался. Попробуем помочь.

Он как-то озорно улыбнулся.

– Как?

– Есть у меня идея. Поищем его отца… Отдыхай, Дейна. А мне надо пару писем отправить.

Я поднялась, чтобы отправиться в свой номер, но Кэдерн меня остановил.

– Побудь здесь, пожалуйста, – серьезно попросил он.

– Я могу отдыхать и у себя.

– Дейна, – вздохнул Кэдерн, – твоя комната для жилья непригодна, а у меня есть одеяло.

– Господин ректор, можно я пойду к себе?

– Нет. Это не обсуждается. – И дверь захлопнулась.

Растерянная, я села на кровать. Поразительный мужчина!

«Меня преследовал не только страх. Постоянно присутствовал какой-то нездоровый интерес. Как я умру? Где? Больно ли будет? Это будет быстро или медленно?

Ожидание конца изнуряло так, как не могли измотать дорога и тоска по Фару. Ночами, лежа на холодной земле, я упивалась видениями – а может, это были сны, – в которых снова была в замке.