Дыхание бури - Ляна Лесная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все старались обходить меня стороной, держась как можно дальше. Не думаю, что их отпугивал мой запах. Всё же вампиры пьют много крови, поэтому от них исходит такой мерзкий запах, я же очень давно узнал вкус единственной капли крови, за что до сих пор себя ненавижу, но теперь моё тело чисто, я не ем даже мяса, поэтому не должен пахнуть как вампир. То, что члены общины старались обходить меня стороной, меня больше не трогало, я привык быть один, привык к издевкам деда, к тому, что каждый день, изнурённый тяжёлой работой, я засыпаю без задних мыслей. Привык к тому, что даже моя боль притупилась, стала фоном моего существования.
Однажды, работая в огороде, я услышал шум. Мне стало интересно, что же могло произойти. Оставив тяпку там, где окучивал картошку, я приблизился к источнику криков. Как оказалось, в селении пропал ребёнок. Я вернулся к своей работе и стал ждать, что кто-нибудь обязательно придёт за мной. Я же всегда под подозрением. Если что-то случается, сразу надо винить полукровку. Долго ждать мне не пришлось, пришли трое ребят, грубо схватили, выволокли с огорода, я старался не сопротивляться, чтобы ненароком не заставить их обратиться волками. Притащив в то место, где скопились люди, меня швырнули прямо под ноги остальным, другие схватили, подняли на ноги, все наперебой стали что-то от меня требовать. Эх, жаль, что мой дед уехал в этот день в город, некому было на этот раз успокоить разбушевавшихся волков.
— Что случилось? — попытался я спросить, но никто не собирался мне ничего объяснять. Из путанных разговоров я догадался, что пропала дочка Горислава, та самая Танюшка, с которой я недавно познакомился. По какой-то причине, хотя причина для всех была очевидной, все считали, что в её исчезновении виноват я. Никто даже не спрашивал меня видел ли я её сегодня, все стали решать, что со мной делать, пока я не выпил кровь остальных детей. Когда пришёл Ратмир, я уже был избит до полусмерти. И только он образумил остальных, сказав, что кровью от меня и не пахнет, и что девчонка могла просто заблудиться в лесу. Тут же все бросились искать Танюшку, и молодые и пожилые, и дети, а меня пока решили запереть в амбаре.
Лёжа на прелой соломе, я слышал, как все члены общины отправлялись на поиски девчушки и, конечно, надеялся, что они её найдут. Договорившись обыскать весь ближайший лес, каждый член общины отправился в свою сторону. Наконец, наступила звенящая тишина. Никто не возвращался, это значило, что девочка либо забралась куда-то очень далеко, либо её вообще там не было. Вдруг послышались женские голоса. Они приближались к амбару, который стоял в отдалении от домов. О чем они говорили, я вначале не понял. Только когда они обратились ко мне, до меня дошло, чего они хотят.
— Александр, — впервые обратились ко мне по имени. — Прости, ты не виноват. Моя дочка упала в старый колодец. Сейчас, когда все разошлись, я обходила весь посёлок и прислушивалась, вдруг где-то её услышу. Наткнулась на колодец, смотрю трава примята, хотя к нему давно никто не ходит, решила заглянуть, а они там, вся грязная сидит и тихонько плачет.
— Я рад, что ваша дочка нашлась. А от меня-то вы что хотите? — спросил я.
— Если я тебя выпущу, ты поможешь её достать?
— Конечно, что за вопрос!
Женщина отперла замок, и меня ослепил яркий свет, ворвавшийся в помещение. Женщина бросилась ко мне вся в слезах:
— Пожалуйста, Александр, не держи на нас зла, помоги…
— Хорошо, ведите. Нужна ещё верёвка, чтоб туда спуститься. Старушка, пришедшая с матерью Тани, подала мне моток толстой верёвки, которую они приготовили заранее, и мы побежали к колодцу. Колодец был старый и заброшенный, одному Богу ведомо, как ухитрилась эта пятилетняя непоседа забраться на его край и свалиться с него внутрь. Вместо воды на дне колодца был слой жидкой грязи, которая и смягчила ей падение.
Привязав верёвку к стоящей невдалеке яблоне, другой её конец я обвязал вокруг пояса и стал спускаться вниз. Изнутри пахнуло холодом и сыростью, накатила волна панического страха, но я старался пересилить страх, ведь внизу находился беззащитный ребёнок, который нуждался в моей помощи. Шаг за шагом вниз по старым скользким брёвнам, я боролся с волнами ужаса, но упрямо спускался. Стоило только мне поддаться, я бы тут же свалился вниз, в липкую грязь, но я упорно концентрировался на мысли, что я просто человек, и инстинкты мне не свойственны, смотрел на свои руки и изо всех сил желал, чтобы они таковыми и оставались. Наконец, я внизу. Здесь сплошная темнота.
— Таня, — позвал я тихо, чтоб не напугать ребёнка. — Где ты?
— Я здесь, — послышался тонкий голосок.
— Я спустился за тобой, иди ко мне.
Немудрено, что я её сразу не разглядел, девочка свалившись в грязь, была так испачкана, что, стоя у противоположной стены, сливалась с темнотой.
— Не пойду! Я тебя боюсь, — сказала малышка.
— В этом мы с тобой похожи, — сказал я как можно спокойней, хотя дрожь мешала быть спокойным. — Я тоже тебя боюсь!
— Почему? — поинтересовалась удивлённая девчушка.
— Вдруг ты меня укусишь! — старался я говорить спокойно и даже весело.
— Но я же не кусаюсь! — возмутилась Таня.
— Ага, вон ты какая чумазая и страшная.
— Это я испачкалась! Смотри, это просто грязь, — сказала она подходя ближе и поднося руки к моему лицу.
— Ну, теперь понятно, — ответил я, осторожно беря её на руки. — Обхвати меня за шею и держись крепко, хорошо!? Мы сейчас будем выбираться наверх, там тебя ждёт мама.
— Вот нам от неё достанется! — сказала девочка, бесстрашно обнимая меня за шею.
Подниматься пришлось на одних руках, так как ноги постоянно скользили по гнилым и мокрым брёвнам колодца, но теперь мне не было так страшно, ведь рядом билось маленькое отважное сердечко. Девочка, которая совершенно не боялась кощея бессмертного, доверчиво обнимала меня за шею, и её смелость придавала мне сил. Медленно подтягиваясь по верёвке на руках, я ощущал трепет маленького тельца. Нежный детский запах, пульсация маленькой жилки на шее, так близко, прямо у моего рта, совершенно не вызывали желания укусить. Лишь желание помогать и заботься о
