Походка пьяницы - Фредерик Пол

– Лусилла! Подойди, познакомься с дикарями!

Лусилла в нерешительности взглянула на свою начальницу, которая жестами показала ей: отойди-если-это-не-повредит-подливе.

Лусилла установила таймеры и термостаты и ускользнула от ее бдительного взгляда, прошмыгнув мимо тестомесильных, кипятящих, готовящих под давлением машин. Она подошла к Эгерту и его трофеям.

– Они японцы, – сказал юноша гордо. – Ты слышала о Второй мировой войне? Их тогда оставили на острове, и теперь там живут их потомки. Послушай, Лусилла, – девушка перевела взгляд с дикарей на Эгерта; казалось, его распирают злость и гордость одновременно, – я должен ехать в Вальпараисо. Здесь еще шесть туземцев, которых надо переправить в Южную Америку, и Мастер Карл выбрал меня в качестве сопровождающего.

Лусилла хотела что-то ответить, но в этот момент в дверь с отсутствующим видом заглянул Конут. Эгерт задумчиво поглядел ему вслед.

– Хотелось бы знать, почему Карл выбрал именно меня, – сказал он не столько с досадой, сколько с недоумением. И направился в другую дверь, бормоча себе под нос: – У него (он подразумевал Конута) есть шанс добиться своего за эти шестнадцать дней.

Конут был погружен в глубокое раздумье. Никогда раньше он не помышлял о свадьбе.

– Привет, Лусилла, – словно между прочим поприветствовал он девушку.

Она с готовностью отозвалась:

– Здравствуйте, Мастер Конут.

– Я, гм, хотел бы кое о чем с тобой поговорить. Она ничего не ответила. Конут оглядел кухню, как будто никогда не был здесь раньше, что, возможно, и соответствовало истине.

– Послушай, не хотела бы ты, гм, не хотела бы ты встретиться со мной завтра на Обзорной башне?

– Конечно, Мастер Конут.

– Замечательно, – он вежливо кивнул головой и был уже на полпути в обеденный зал, когда сообразил, что не назначил время. Так Лусилла еще подумает, что он хочет заставить ее простоять там в ожидании целый день!

Он поспешил вернуться.

– В полдень, ладно?

– Хорошо.

– И не строй никаких планов на вечер, – скомандовал он, в смущении спеша прочь. Конут никогда не делал предложения, и ему казалось, что попытка провалится, не удастся. Но он ошибался. Его ждал успех. Он не знал об этом, но Лусилла знала.

Остаток вечера пролетел для Конута очень быстро. Обед удался на славу. Туземцы были сенсацией. Они расхаживали среди гостей, курили трубку мира с любым, кто хотел попробовать, а хотели все. Гости вовсю спаивали дикарей, и каждый тост сопровождался криками «Банзай!» – сперва громкими, затем хриплыми и, наконец, дурашливыми. Аборигены напились.

Конут был в ударе. Поначалу он ловил на себе беглые взгляды Лусиллы, потом это прекратилось. Он спрашивал о ней: у официанток, у туземцев, потом обнаружил, что расспрашивает о Лусилле Мастера Уола (или рассказывает ему о ней), обнимая его рукой за расслабленные плечи. Конут рано опьянел и продолжал пить дальше. Мастер Карл невозмутимо наблюдал, как Конут пытается продемонстрировать броуновское движение в имбирном желе.

Случались и моменты просветления. В один такой момент Конут поймал себя на том, что шатается по пустой кухне, выкрикивая имя Лусиллы холодным медным котлам.

В конце концов, глубокой ночью, Бог знает как, он все же оказался в лифте Башни, и Эгерт в кремовой робе пытался помочь ему войти в комнату. Конут сознавал, что чем-то обидел Эгерта, так как юноша оставил его и не возражал, когда Конут защелкнул замок, но не мог сообразить, что именно он сказал своему помощнику. Что-нибудь о Лусилле? Вполне возможно! Конут неуклюже упал на кровать, глупо хихикая. Да, сегодня он упоминал Лусиллу тысячу раз и сейчас продолжал думать о ней, поглаживая лежащую рядом подушку.

Сон медленно уносил его. Конут плыл по течению сна, временами трезвея и пугаясь того, что он на грани сна и вновь один. Но не мог остановиться.

Не мог, потому что был молекулой в мыльном растворе, и Мастер Карл толкнул его в объятия Лусиллы.

Мастер Карл оттолкнул Эгерта в сторону, так как его самого толкнул Эгерт; Лусилла пихнула его на Эста Кира, а тот, безголосо радуясь, выкинул его вон из банки, так что Конут не мог остановиться.

Он не мог остановиться, потому что Эст Кир сказал: «Ты молекула, пьяная и случайная, без своего пути, ты пьяная молекула и не можешь остановиться».

Он не мог остановиться, ибо голос, которому повинуется, казалось, весь мир, кричал:

– Ты можешь только умереть, пьяная молекула, можешь умереть, но не можешь остановиться.

Он не мог остановиться, и мир катился, катился без конца. Он пытался открыть глаза и прекратить этот кошмар, но ничего не выходило.

Он был молекулой.

Он понимал это и сознавал, что не может остановиться.

Потом все кончилось – молекула остановилась.

Глава 7

Минут пять Эгерт пытался достучаться в запертую дверь, а потом ушел. Он мог бы остаться еще, но не захотел. Он все тщательно обдумал и решил, что, во-первых, выполнил свой долг – несмотря на то, что Конут собирается, не считаясь с ним, жениться на Лусилле, а во-вторых, прошло столько времени, что он все равно опоздал.

Примерно через час Конут проснулся.

Он с интересом отметил, что еще жив. Вспомнил свой странный сон. Это казалось вполне реальным. Его дневная лекция, где опоссум разворачивал на экране покрытые ореховой скорлупой правила умножения больших чисел, представлялась ему сейчас более фантастичной, чем сон, в котором он занимался самосозерцанием, пьяный, с бутылкой в руке, шатаясь в бесконечных броуновских зигзагах. Он знал, что единственная возможность для молекулы остановиться – смерть, но, к своему удивлению, не умер.

Конут встал, оделся и вышел из комнаты.

Он не вполне протрезвел, но на улице почувствовал себя намного лучше. Было ясное утром, и он хорошо помнил, что договорился в полдень встретиться с Лусиллой.

Его дневная лекция была записана на пленку – это давало возможность не ходить на занятия. Он бесцельно пошел по аллее, мимо зеленого стадиона из стали и стекла, мимо широких лужаек нижнего двора, по направлению к Мосту. Здесь, у самого основания Моста, находилась медицинская школа. Конут любил Мост, ему нравилось, как он вздымается над бухтой, нравилась дорога, которую он бережно опускает на остров, где раскинулись здания Университета. В месте спуска дорога опиралась на один высокий пилон. Конуту очень нравился этот пилон – это и была Обзорная башня.

Под действием импульса, полагая, что сейчас нужно иметь ясную голову, Конут остановился у клиники, чтобы пополнить свой запас взбадривающих пилюль. В этот час здесь было мало народу, только дежурные врачи, но поскольку Конут принадлежал к числу участников экспедиции, его допустили к автоматам диагностики. Все в точности повторяло обследование три дня назад, за исключением того, что теперь врача не было вообще. Механический палец ввел Конуту в руку усик толщиной с волос и взял кровь, затем автомат сравнил анализ с предыдущей хроматограммой и задумчиво зажужжал. На мгновение индикатор «Раствор» мигнул розовым, потому что-то щелкнуло, стукнуло, и на поддоне возле руки Конута оказалась пластиковая коробочка с таблетками.