Дарксфорд - Глеб Леонидович Кащеев

Данила вальяжно набрал себе еды и сел за стол к остальной элитке. Его о чем-то спросили, и его ответ вызвал крайнее оживление. Вика тут же подхватила свой недопитый сок и пересела обратно, чтобы послушать. Почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулась – это была Белка. Она тоже очень хотела бы узнать, что случилось.

«Ну вот и сиди там со своими. Не у одной тебя есть интересные тайны», – злорадно подумала Вика.

– …Да просто гулял не там, – продолжил свой рассказ Данила. – Решил обследовать территорию. Оказалось, и там есть зоны, куда заходить нельзя. Я, конечно, положил болт на эти все таблички. Там в углу территории за живой стеной из туй есть еще небольшой комплекс зданий. Я только в первое успел заглянуть. Как назло – это дом, где охрана живет.

– Ну ты, блин, везунчик, – ухмыльнулся Артемий, – нет бы как-нибудь мимо пройти…

– Вот ты и попробуй там погулять. Может, тебе больше повезет. Только вот что я тебе скажу. В домике охраны – человек двенадцать, не меньше, но и это не самое интересное. Там оружейная прямо в казарме. Чтобы в случае чего хватать автомат и бежать. И стволов там – на небольшую войну. Мне кажется, я даже гранатомет видел.

Аркадий тихо присвистнул.

– С кем они воевать-то собрались? Это же просто школа, – Артемий выпучил глаза от удивления.

– А я про что? В обычных школах два вялых чоповца на входе и все. А здесь отделение спецназа в полной боевой выкладке дежурит. Это вот на кой?

– Все страньше и страньше, – прокомментировал Аркадий.

– Школа строгого режима, мать ее, – раздраженно сказал Артемий. – Ну это мы еще посмотрим, хватит ли у них смелости соблюдать эти свои сраные правила всерьез!

– Хочешь повыпендриваться? – усмехнулся Аркадий, но Артемий ему не ответил.

После обеда впервые выглянуло солнце, и в свободное время, когда по расписанию нужно было заниматься «самоподготовкой», почти все вышли на улицу.

Территория у школы была гигантская. Гектара четыре, если не больше, где расположился и небольшой парк с уютными укромными скамеечками, и мини-лабиринт из высоких кустарников, и две уличные спортивные площадки – для воркаута и для игр с мячом.

Трепаться с девицами из элитки Вике сейчас особо не хотелось. Ангелина и вечно ходящая с ней парой Лика ее откровенно раздражали, Софья и Майя предпочитали тусить с парнями, а Микаэла, Лиза и Марина были настолько молчаливыми и замкнутыми, что Вика как-то пробовала заговорить с ними о пустяках, но тут же почувствовала себя приставучей дурой, которая мешает им многозначительно размышлять о жизни.

Поэтому Вика ушла в дальний конец парка, села на скамейку и подставила лицо солнышку. Лето закончилось, и хотелось уловить и запомнить эти последние теплые лучи, прежде чем небо затянут непрерывные осенние дожди. Хоть какие-то приятные моменты в этом мрачном месте.

Кто-то очень интенсивно пыхтел неподалеку и мешал расслабиться.

Вика открыла глаза.

Кажется, его звали Антоном. Это был, наверное, самый нелепый из токсиков: толстый – не полноватый, а именно откровенно толстый – невысокий парень с таким невероятным косолапием, что его ноги напоминали букву «Х». Ходил он, все время нелепо переваливаясь, как беременная утка.

Антон не видел Вику – она сидела очень тихо. Он ползал по земле вокруг какой-то штуки посреди солнечной поляны. То приникал щекой к траве, глядя куда-то вверх в сторону солнца, то что-то записывал в тетрадку, смотря на тень. Усилия давались ему непросто, и парень очень интенсивно потел, постоянно пыхтел и при этом непрерывно что-то бормотал себе под нос, как Винни-Пух из советского мультика. Ее это достало, Вика встала и пошла прочь. Антон был очень увлечен своим занятием и вовсе и не заметил, что кому-то помешал.

В комнате ее непрерывно доставала Нина. Эта девица просто органически не умела молчать. Она говорила непрерывно, и ее вовсе не беспокоило, слушает ли ее вообще кто-либо. Если Вика не поддерживала тему, то Нина просто пересказывала впечатления дня, словно соседка была ее живым дневником, куда ей необходимо было регулярно вываливать все переживания. Причем ее не беспокоило даже то, что на части предметов Вика тоже присутствовала и рассказывать о них уж точно не имело смысла.

Обычно в таких случаях Вика засовывала наушники в уши и погружалась в музыку, но вот ведь беда – приложение на смартфоне не работало без интернета, а о том, чтобы скачать треки заранее, она не подумала. Да и было ли у нее время на то, чтобы подумать и подготовиться?

Пришлось встать с кровати и выйти из комнаты. Нину это нисколько не смутило. Было ощущение, что она так и продолжит тараторить даже после того, как останется в одиночестве.

Вика спустилась на один этаж и в дверях столкнулась с какой-то девицей. Вроде бы ее представляли как секретаря директрисы, но вспомнить ее имя Вика совершенно не могла. Та от неожиданности выпустила из рук папку, и документы из нее рассыпались по полу.

– Извините, давайте помогу, – пробормотала Вика и начала собирать бумаги.

– Нет… не надо… – тихо запротестовала секретарша. Вика мельком взглянула на нее и удивилась: девушка выглядела испуганной. Непонятно почему – вряд ли она боялась, что на нее нажалуются за неаккуратность.

Вика невольно взглянула на документы. Это были приказы о зачислении в школу. По одному листку на каждого ученика и еще один, с общим списком.

Она сгребла все в одну пачку и протянула секретарше. И только в этот момент ее взгляд зацепился за дату: какого-то там июля.

И ее имя в списке: «Виктория Орлова».

Она машинально передала бумаги секретарше, та быстро засунула их в папку и убежала, а Вика осталась на лестнице, пытаясь осознать то, что увидела.

Приказ о ее зачислении в школу, подписанный более месяца назад. Тогда, когда мама была еще здорова, когда не могло быть и речи о том, что Вику собираются куда-то переводить из родной школы, в которой она обучалась с первого класса.

Как это вообще возможно?

Успокаивала мысль, что дело, возможно, в какой-то бюрократии и все эти документы просто составлены задним числом. Папа договорился о ее зачислении неделю назад, но, чтобы не нарушать какие-то там правила, приказ подписали июлем. Такое было возможно. Вика ухватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Иначе она вообще не могла понять, что вокруг происходит.

По лестнице спустился Аркадий.

– Что скучаешь? Тоже соседка достала? – спросил он.

– Тоже? У тебя же не трепливая глупая корова.

– Нет, у меня суперправильный идеалист, верящий во все светлое и справедливое. Локальный вариант программы «Время» с первого канала. Я пробовал объяснить ему, как устроен мир, но это все равно, что пытаться забодать локомотив. Конечно, ему из его мухосранского детства виднее, как тут в Москве