Пленница моего сердца - Нэн Райан

– С чего бы? Назовите мне хотя бы одну причину для радости.

– Как с чего? Девочки из самых привилегированных семейств Теннесси учатся в этой академии. Мы с твоим отцом желаем для тебя только лучшего.

Мэри Эллен тяжело вздохнула:

– Я знаю, мама. Но почему я должна радоваться возможности посещать какую-то душную старую школу с кучкой задавак?

– О нет, все не так плохо, – успокоила ее мать. – Ты растешь, Мэри Эллен, тебе уже шестнадцать. Пришло время научиться тому, чему в обычной школе тебя не научат. Академия Святой Агнессы выпускает широко образованных и хорошо воспитанных девушек.

– Да мне-то что с того! – Мэри Эллен предприняла последнюю попытку: – Папа, пожалуйста...

– Этот вопрос больше не обсуждается, – строго сказал Джон Томас и, разомкнув руки, положил ладони на стол. – В середине сентября ты отправишься на учебу в академию. – Он указал на дверь: – А пока можешь быть свободна и больше не расстраивай нас отказом, дитя мое. – Он порылся в кармане жилета и достал часы: – Уже вечер, а у меня еще полно дел. Не забывай, ровно в восемь мы должны быть на ужине у Симпсонов.

– В начале недели, папа, ты сказал, что мне не обязательно ехать к Симпсонам!

– Разве? – Джон перевел взгляд на жену.

Джулия кивнула:

– Ты правда так сказал.

– Ну, значит, тебе не обязательно ехать.

– Спасибо, папа. – Мэри Эллен расстроенно поплелась к двери, но Джон Томас внезапно остановил ее:

– Подожди минуточку. Кажется, Клей собирался прийти сегодня вечером?

Мэри Эллен обернулась и кивнула:

– Он сказал, что придет.

Джон Томас хотел было что-то возразить, но осекся и неловко улыбнулся:

– Вот и хорошо. Тебе не придется весь вечер торчать тут в одиночестве.

– Нет, не придется. – С этими словами Мэри Эллен вышла из кабинета.

Когда дверь за дочерью закрылась, Джулия удрученно взглянула на мужа, но Джон Томас продолжал улыбаться.

– Подойди ко мне, детка.

Джулия, шурша шелковыми юбками, подошла к мужу, и он, взяв ее руку, усадил к себе на колени.

– Ты напрасно так беспокоишься, дорогая.

– Да? А что, если Мэри Эллен продолжит воображать, будто влюблена в Клея Найта?

Джон Томас поднял руку, прикоснулся к броши с камелией, украшавшей высокий воротник модного платья жены.

– Я когда-нибудь тебя подводил?

– Нет, конечно, нет.

– И впредь не подведу. Я знаю, как держать в руках Мэри Эллен и как управиться с Клеем Найтом, если придется. Но уверяю тебя, никаких жестких мер не понадобится.

Джулия глубоко вздохнула и крепко обняла мужа:

– Прости меня, Джон, я веду себя как типичная мать-наседка.

– Ну и что тут особенного? – спросил он покровительственно. – Позволь мне заверить тебя, что перед тобой типичный муж-наседка – муж, который никогда не допустит, чтобы что-то удручало его жену. Придет время, и наша девочка выйдет замуж за молодого человека, который устроит и нас, и ее, это я тебе гарантирую.

Глава 9

Теплые дни золотого лета уступили место ворчливой прохладной осени. Листва в густых лесах Теннесси сменила цвет с изумрудного на золотистый и красно-коричневый. Увы, золотые и рубиновые уборы деревьев слишком красивы для того, чтобы жить долго: очень скоро золото и рубины поблекли, пожухли и, словно стыдясь своего безобразия, стали опадать с породивших их деревьев сухими и безжизненными коврами.

Джон и Джулия Пребл полагали, что любовь между Мэри Эллен и Клеем не продлится дольше лета. Молодость переменчива, порой достаточно бывает недолгой разлуки, чтобы чувства поблекли и умерли, как осенние листья.

Мэри Эллен станет студенткой Академии Святой Агнессы и не сможет часто видеться с Клеем, который, конечно же, не останется без пристального девичьего внимания. Кроме Мэри Эллен в школе немало красивых девочек, и все они не прочь завести с ним дружбу. Глядишь, к Рождеству он уже найдет себе подружку, и это сразу решит множество проблем.

Ко Дню благодарения родители Мэри Эллен уже готовы были поздравить друг друга с успехом – им казалось, что в отношениях между Мэри и Клеем явно наметилось охлаждение. Они искренне надеялись, что их красивая и ласковая девочка скоро найдет себе более подходящего парня, например, такого, как Дэниел Лоутон, молодой человек с хорошим образованием и весьма богатыми родителями, входящими в элиту Мемфиса.

Но пока старшие Преблы тешили себя подобными мечтами, страсть между Мэри Эллен и сыном портнихи разгоралась все сильнее. Теперь они, как величайшую драгоценность, ценили каждый миг, проведенный вместе.

После занятий Клей шел на работу и, значит, не мог навещать Мэри Эллен у нее дома, поэтому Мэри с нетерпением ждала выходных, ведь только в эти дни они могли быть вместе.

Клей учился и работал не покладая рук. Он боялся сглазить удачу, но мечта о поступлении в Военно-морскую академию уже не казалась ему такой уж неосуществимой – преподаватели в школе готовы были составить ему рекомендательное письмо.

Отношения между Мэри и Клеем, которые, как искренне верили старшие Преблы и как хотелось бы Анне Найт, были не более чем наивной и скоротечной детской влюбленностью, продолжали развиваться.

Пришло Рождество, и вместе с ним – ежегодные празднества и балы, на которые богачи Мемфиса, как обычно, не жалели денег. Один такой бал устраивался в городской усадьбе Джеймса Д. Лоутона в четверг вечером двадцать третьего декабря. Дэниел, единственный сын и настоящий красавец, был дома во время этого праздника, поэтому Джон Томас Пребл настоял на том, чтобы Мэри Эллен тоже поехала на бал.

А вот Мэри совсем не хотела ехать, она не сомневалась, что Клей, узнав, что она была на балу с Дэниелом Лоутоном, наверняка расстроится, и решила ничего ему не говорить.

В четверг двадцать третьего Мэри Эллен без всякого желания отправилась с родителями на бал. С какой бы радостью она осталась дома и провела этот вечер с Клеем у разожженного камина... но противостоять воле отца было не в ее силах.

Из высоких окон роскошного особняка Лоутонов лился яркий свет. Звуки музыки хлынули наружу, когда тяжелые, сделанные на заказ кипарисовые двери открылись и дворецкий в нарядной ливрее пропустил Преблов в дом.

Дэниел Лоутон, одетый в темный вечерний костюм, стоял в кругу таких же нарядных господ посреди гостиной. Его взгляд сразу выделил среди прибывших роскошную блондинку в длинном плаще с капюшоном из малинового бархата. Забыв обо всем, сжимая ножку бокала с шампанским так, что побелели костяшки пальцев, он не отрываясь смотрел на нее.

– Пожалуйста, извините, – очнувшись, бросил он собеседникам и, поспешно поставив бокал на поднос, стал пробираться сквозь толпу.