Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний! - Юлия Славачевская

Острие меча воткнулось в пол. С облегчением вздохнув, я повисла на оружии сверху, глубже вгоняя его в доску и глядя на всех ошарашенных участников металл-шоу счастливыми глазами.

В это время из ступора выпал Магриэль и, оценив свой и общественный ущерб, завопил, тыкая в меня пальцем:

– Раздеть!!! Немедленно!!! Она опасна!!!

Все с ним дружно согласились и мигом стащили с меня амуницию. Ощутив небывалое облегчение, я женственно поправила волосы, оглядела металлическую одежду и скромно поинтересовалась:

– Объясните, а зачем было нужно на меня это напяливать? Мы же, по-моему, разобрались, что я не валькирия и не воительница. Так для чего весь этот цирк?

Эльфы переглянулись и пространно заявили:

– Дорога длинная и непредсказуемая. Мало ли что…

М-да уж, логика на грани фантастики! Представляю себя в этом облачении, отмахивающейся мечом от бандитов. Или кто тут у них водится… Злодеи животы от смеха надорвут и трагически помрут раньше, чем я до них дотянусь!

Выразив красноречивым взглядом отношение к эльфячьим замыслам, я полюбопытствовала, указывая на металлическую кучку:

– А как с этим быть?

Отошедший от шока брюнет собрал все, что мог, в охапку и поскакал к окну, вопя:

– Выкинуть к мгбырровой матери, чтобы никто не пострадал больше!

И был остановлен на подступах. Мной.

– Это почему ты моим имуществом распоряжаешься? – задала свой первый вопрос.

И была нагло проигнорирована. Магриэль попытался обойти меня стороной.

Ах так!

– И почему ты упоминаешь маму Мыра в таком нелестном свете? – приступила я к провокационным действиям.

После моих слов эльфы застыли, хлопая длинными ресницами, но зато активировался тролль. Изобразив на зеленой физиономии повышенную умственную деятельность, Мыр сжал в руке топор и двинулся на Магриэля, выражая претензии:

– Маму?! Низзя!!! Ух!

Брюнет возвел очи к потолку, шваркнул металлом об пол и возопил:

– За что? О Демиурги! За какие мои прегрешения вы послали мне эту женщину? Чем я вас прогневил?

– Наверно, много попросил? – выдвинула я предположение, откровенно наслаждаясь своей маленькой местью за ночь с троллем.

– А? – отвлекся страдалец от прочувствованного монолога.

Я пожала плечами и повторила глухому тетереву:

– Чем больше просишь, тем больше получаешь. Иногда по голове, но чаще по шее.

– Убью! – заорал брюнет. – Убью, и плевать на последствия!

– Не надо! – завопили братья, повиснув на нем. – А как же наша сестра?

– Ей в гареме самое место! – не унимался разъяренный мужчина, пытаясь стряхнуть налипших родственников и прорваться ко мне. – Если мозгов не хватило, пусть другим местом содержание отрабатывает!

Братья немедленно оскорбились и полезли отстаивать честь сестры, устроив куча-малу. Посмотрев на достигнутый результат и полностью удовлетворившись, я преспокойно отошла в сторонку. Удобно устроившись на кровати и достав из сумочки маникюрную пилку с алмазным напылением, я приводила в порядок ногти и приглядывала за веселой заварушкой, предоставляя мужчинам свободу выяснить отношения.

В самом деле, зачем вмешиваться в настоящую мужскую беседу? Пускай себе сами разбираются, где и кому место. Не женское это дело – на баррикады впереди них лезть. Покричат, подерутся, помирятся, напьются – и стресс долой, программа выполнена. Милое занятие!

В конце концов бузотерам надоело швырять друг друга направо и налево, и они угомонились. Встрепанные, тяжело дышащие, но уже более-менее адекватные мужчины обменялись многозначительными взглядами и… заключили мир.

А я что говорила?

Развернувшись дружным фронтом в мою сторону, они поглазели на занятую своими ногтями девушку, вздохнули и начали собираться в дорогу. Их благосклонность распростерлась даже на мою железную униформу, которая была аккуратно сложена и задвинута под кровать. Меня такая постановка вопроса заинтересовала. Указав пилочкой на сие безобразие, я полюбопытствовала:

– А как же безопасность на дорогах? Мало ли что может случиться?

Блондин закатил глаза, шатен замялся, а Магриэль уселся рядом со мной и проникновенно сказал:

– Леля, мне кажется, мы очень плохо начали наше сотрудничество.

О! Это что-то новенькое в наших быстро развивающихся пролетарских отношениях. С чего вдруг такая вежливость?

Вслух говорить ничего не стала, лишь кивнула, соглашаясь.

– Нам действительно предстоит трудная дорога, и мне бы не хотелось ожидать от тебя каких-то подвохов…

Точно! Это же я во всем виновата! Ай-ай-ай мне, нехорошей!

– …И постоянно оглядываться. Может быть, заключим перемирие?..

Лучше пакт о ненападении!

– …И попробуем начать все сначала?

Как у вас все просто! Обга… обидел – и давай попробуем начать все сначала. Так и подмывает сказать: «Давай! Начнем с того мгновения, когда тебя запланировали: попробуем переубедить твоих родителей». Но это, к сожалению, невозможно. Что ж, сделаем хорошую мину при плохой игре и пойдем навстречу пожеланиям эльфийских трудящихся! Но только для того, чтобы при изменении правил игры смести их со своей дороги… цивилизованными способами.

Прокрутив все это в голове и мило улыбнувшись в ответ на предложение, я состроила наиглупейшую рожицу и счастливо защебетала:

– Ой! Конечно! Я согласна! Это так чудесно! Ты такой милый, добрый и замечательный!

Эльф порозовел от удовольствия и, обретя заново мужское самоуважение и уверенность в своей неотразимости, приложился к моей ручке и отбыл в направлении своей сумки. Проводив его взглядом и вытерев руку о покрывало, я ощутила желание съесть лимон, чтобы уменьшить приторно-липкое послевкусие. Уже вставала, когда нечаянно заметила понимающую усмешку тролля.

Странно. Может быть, он лишь прикидывается недоразвитым существом с косноязычной речью и ужасными манерами? Стоит понаблюдать за ним попристальней…

Мгновением позже это необычное выражение пропало, как будто и не было. Не умей я замечать нюансов, наверняка подумала бы, что померещилось.

Как у них тут все запутано…

Эльфы собрались, нагрузились пожитками и потопали вниз, корректно попросив меня спускаться не торопясь и аккуратно. Одарив заботливых мужчин широкой восторженной улыбкой, я со всем прилежанием закивала головой:

– Спасибо! Обязательно!

Поползу со скоростью улитки… Чтоб забота зря не пропала. И мужчины возрадуются своей необычайной прозорливости…

Вскоре за ними засобирался тролль, напоследок погрозив мне пальцем:

– Ты… это. Того! Не шали. Тихонько топай.

Вот ему искренне улыбнулась, от всей души:

– Спасибо.

Он уже открывал дверь, когда услышал вопрос:

– Мыр, а ты зачем в эту авантюру впутался?

Тролль замер и, оглянувшись через плечо, скомканно ответил:

– Дык проводник я местный, – и ушел.

Пожитков у меня не было, значит, и собирать нечего. Оглядев в последний раз свой временный приют, в который я так неожиданно попала, решительно вышла за дверь, навстречу новым приключениям. Спустившись по лестнице, я обнаружила абсолютно пустой главный зал.

Любопытно, куда все подевались? Или отъезд нашей беспокойной компании – эпохальное событие? Те, кого мы достали, собрались нас провожать? Вышли удостовериться, что мы действительно покидаем сие место, и заодно помахать нам вслед транспарантами и белыми платочками, смахнув набежавшую скупую слезу?

Но я немножко ошиблась в своих предположениях. Зато выяснила другую, очень приятную и полезную вещь: я понимаю местную письменность.

Выйдя за массивную входную дверь, сделанную из цельного куска дерева и оснащенную множеством металлических запоров, на крыльце я зажмурилась от яркого света. Постояв немного с закрытыми глазами и дав им привыкнуть, открыла их и чуть не ахнула.

Залитые солнцем огороды издали казались разноцветным ковром. Гостиница притулилась на краю села, и отсюда отлично просматривался пустынный тракт до самого горизонта. Домики в деревне были из категории тех, которые именуются «мазанками». Без уничижительного оттенка. Такие себе вполне уютные разноцветные домишки с крохотными оконцами, по большей части крытые соломой или тростником. Особенно умилили розовые и голубые хатки, но попадались белые, красные и даже ярко-синие.

Колодцы журавлями высились у каждого подворья. У ближайших домов кудахтали куры, хрюкали свиньи. Ветер теребил на веревках стираные пестрые юбки, развевал подобно флагам полосатые простыни и штаны.

Сельчан почти не было видно, должно быть, часть их мелькала точками на полях и огородах, а большинство женщин занималось обычными домашними делами и не рассиживалось у дороги.

Я перевела взгляд поближе. Орк вел хозяйство исправно, и двор радовал глаз ухоженностью и чистотой. Так вот, на этом дворе столпились постояльцы и проезжие и за чем-то с любопытством наблюдали, перешептываясь и подталкивая друг друга локтями. Перед толпой носился Дирк, размахивая руками, как ветряная мельница, и выкрикивая команды: