Смертельный яд - Дороти Сэйерс

— Правда?

— Просто сногсшибательный. Знаете, из тех, что люди рассказывают и при этом непременно добавляют: «Я бы и сам его написал, если бы только смог выкроить время, чтобы взяться за перо». Насколько я понимаю, взяться за перо — это все, что необходимо для создания шедевра. Но сначала о деле. Подождите минутку… Мне надо сначала разобраться в своих записях. Так, посмотрим… — Он сделал вид, будто изучает записную книжку. — А, вот. Не знаете ли вы случайно, составил ли Филипп Бойс завещание?

— Насколько я знаю, он его написал — когда мы жили с ним вместе.

— И в чью пользу?

— О, в мою. Не то, чтобы ему было что оставить, бедняге. Главным образом ему нужно было, чтобы кто-то занялся его литературным наследием.

— И вы сейчас являетесь его душеприказчицей?

— Боже правый! Я об этом как-то не думала. Я считала само собой разумеющимся, что он изменил свое завещание после того, как мы расстались. Наверное, он так и сделал, иначе со мной связались бы сразу после того, как он умер, правда?

Она смотрела на него открытым взглядом, и Вимси почувствовал себя несколько неловко.

— Значит, вам не было точно известно, что он изменил? Я имею в виду — до того, как он умер?

— По правде говоря, я ни разу об этом не вспомнила. Если бы я над этим задумалась, то, конечно, решила бы, что он его изменил. А что?

— Ничего, — ответил Вимси. — Только я рад, что на этих как-их-там о завещании не говорили.

— Вы имеете в виду судебные слушания? Не надо так деликатничать при их упоминании. Вы хотели сказать — если бы я считала, что по-прежнему остаюсь его наследницей, то я могла бы убить его из-за денег. Но это совершенно несерьезная сумма, знаете ли. Я зарабатывала в четыре раза больше, чем он.

— О, да. Дело просто в том глупом сюжете, который я придумал. Но, если подумать, он и правда получился глупый.

— Расскажите его мне.

— Ну, видите ли…

Вимси немного запнулся, но потом с напускной беззаботностью стремительно протараторил свой сюжет.

— Ну… речь пойдет о девушке (можно писать и про мужчину, но мы сделаем ее девушкой), которая пишет романы — детективные романы, если уж на то пошло. И у нее есть… друг, который тоже пишет. Оба они — не авторы бестселлеров, а просто обычные романисты, понимаете?

— Да? Такое в жизни случается.

— И вот друг составляет завещание, по которому все его деньги — доходы от его книг и тому подобное — остаются девушке.

— Понятно.

— А девушка — которой он порядком надоел, знаете ли, — придумывает великолепный ход, благодаря которому они оба станут чрезвычайно популярными

— О, вот как?

— Да. Она приканчивает его тем же способом, какой описала в своем последнем триллере.

— Очень смелый ход, — одобрительно и серьезно заметила мисс Вэйн.

— Да. И, конечно, его книги немедленно стали бестселлерами. Так что ей досталась куча денег.

— Это поистине хитроумно. Совершенно оригинальный мотив убийства: я такой ищу уже много лет. Но вам не кажется, что это было немного опасно? Ее могли заподозрить в убийстве.

— Тогда и ее книги стали бы бестселлерами.

— Как это верно! Но всегда есть вероятность, что на не сможет насладиться плодами своего преступления.

— Увы, — признал Вимси, — тут слабое место.

— Потому что если бы ее не заподозрили, не арестовали и не отдали под суд, она получила бы только половинную выгоду.

— Вот видите, — сказал Вимси. — Но вы, как опытный творец преступлений, могли бы придумать какой-то выход?

— Надо полагать. Например, она могла бы устроить себе хитроумное алиби. Или, если она была по-настоящему порочным человеком, смогла бы подставить кого-то другого. Или заставила бы окружающих думать, что ее друг покончил с собой.

— Слишком туманно, — запротестовал Вимси. — Как бы она это сделала?

— Так сразу сказать не могу. Я это тщательно обдумаю и скажу вам. Или… ага, идея!

— Да?

— Пусть она будет человеком с заскоком — нет-нет, только не маньяком-убийцей! Это скучно и нечестно по отношению к читателю. Но пусть существует кто-то, кого она хочет осчастливить: например, отец, мать, сестра, возлюбленный или благотворительный фонд — кто-то, кто остро нуждается в деньгах. Она составляет завещание в пользу него или нее и позволяет себя повесить за преступление, зная, что предмет ее обожания получит после этого деньги. Ну, как вам такое?

— Великолепно! — вскричал увлеченный Вимси. — Только… Минутку! Ей ведь не дадут деньги ее друга, правда? Закон не позволяет обогатиться за счет преступления.

— О, дьявол! Правильно. Значит, это будут только ее собственные деньги. Она может передать их с помощью дарственной. Да — смотрите-ка! Если она сделает это сразу же после убийства, то это распространится на все, что она получит по завещанию своего друга. Тогда все перейдет прямо к предмету обожания, и, по-моему, закон этому помешать не сможет!

Она обратила на Вимси взгляд, в котором плясали озорные искры.

— Послушайте, — сказал он, — с вами опасно иметь дело. Вы слишком хитроумны. Но сюжет получился отличный, правда?

— На бестселлер! Так мы его напишем?

— Право, давайте!

— Только, знаете, боюсь, что у нас не будет такой возможности.

— Вы не имеете права так говорить. Конечно, мы его напишем! Черт побери, иначе зачем я здесь? Даже если бы я смог смириться с тем, что потеряю вас, я же не могу упустить шанса написать бестселлер!

— Но пока вы только что нашли для меня очень убедительный мотив убийства. Вряд ли это чем-нибудь нам поможет.

— На самом деле, — заявил Вимси, — я только доказал, что это мотивом не было.

— Почему?

— Если бы это было так, вы бы мне всего этого не сказали. Вы бы мягко увели разговор в сторону, к тому же…

— Да?

— Ну, я видел мистера Коула из «Гримсби и Коул», так что мне известно, кому достанется большая часть прибыли от издания книг Филиппа Бойса. И мне почему-то не верится, что он — предмет его обожания.

— Да неужели? — изумилась мисс Вэйн. — И почему это? Разве вы не знаете, что я страстно люблю каждую складочку на его подбородке?

— Если вам нравятся толстые подбородки, то я стараюсь отрастить себе такой, — пообещал Вимси. — Правда, это будет довольно непросто. А пока — продолжайте улыбаться. Это так вам идет.

«Все это, конечно, хорошо, — сказал он себе, когда за ним закрылись ворота тюрьмы, — жизнерадостная болтовня ободряет клиента, но вперед мы не продвинулись. Как насчет этого Эркерта? На суде он вел себя вполне пристойно, но это ничего не значит. Думаю, мне лучше отправиться повидать его».

Он направился на Уоберн-сквер, но его ждало Разочарование. Мистера Эркерта срочно вызвали к больной родственнице. Дверь открыла не Ханна Вэстлок, а полная пожилая женщина — как решил Вимси, кухарка. Он с удовольствием задал бы ей несколько вопросов, но решил, что мистер Эркерт вряд ли будет с ним любезен, если обнаружит, что в его отсутствие его прислугу расспрашивали. Поэтому Вимси ограничился только одним вопросом: как долго будет отсутствовать мистер Эркерт?

— Затрудняюсь сказать точно, сэр. Кажется, это зависит от того, как пойдут дела у больной дамы. Ежели она поправится, он сразу же вернется, потому что, как я знаю, у него сейчас очень много дел. А ежели ей суждено предстать перед Господом нашим, он некоторое время будет занят — будет заниматься ее имуществом.

— Понимаю, — сказал Вимси. — Это немного некстати, потому что мне довольно срочно надо с ним поговорить. Вы, случайно, не можете дать мне его адрес?

— Право, не знаю, сэр. Вдруг мистер Эркерт будет недоволен. Если у вас срочное дело, сэр, то вам могут дать адрес в его конторе, на Бедфорд-роу.

— Большое вам спасибо, — сказал Вимси, записывая номер дома. — Я туда зайду. Возможно, там смогут решить мой вопрос, не беспокоя его.

— Да, сэр. Как мне передать, кто к нему заходил?

Вимси вручил ей свою визитную карточку, написав в верхней части: «По поводу дела Вэйн», и добавил:

— Но есть вероятность, что он вернется достаточно скоро?

— О, да, сэр. В прошлый раз он отсутствовал не больше двух дней. И, право, это было настоящим благословением — ведь именно тогда бедный мистер Бойс так ужасно умер.

— Да, конечно, — поддакнул Вимси, придя в восторг от того, что интересующая его тема всплыла сама собой. — Это, должно быть, было для всех вас большим потрясением.

— Ну, еще бы, — сказала кухарка, — мне и сейчас-то об этом вспоминать жутко. Чтобы джентльмен умер вот так в доме, да к тому же еще и от яда, когда ты готовила ему обед… С ума сойдешь от разных мыслей!

— Но ведь дело же все равно было не в обеде! — оптимистично проговорил Вимси.

— О, Боже, сэр — нет, конечно. Мы это проверили очень тщательно. Не то чтобы у меня на кухне могло случиться что-то нехорошее — я такого не допустила бы! Но люди готовы болтать что угодно, только дай им повод. Вот только на столе не было ничего, чего не отведали бы хозяин или мы с Ханной, и могу вам сказать, что я теперь не перестаю за это благодарить Бога.