Дикий Рыцарь. Пик Роквора - Джеймс Кондор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут Сервал резко поднял свою лапу, призывая Хаббера к молчанию.
— Я не тако-ой дурень, чтобы про-осто поверить, что этот парнишка тако-ой же, как мы, и попался случа-айно.
Главнокомандующий повернулся лицом к капитану Странников. В глазах могата будто обжигали некой холодностью.
— Я не стану о-отчитывать твоих людей за уход в самово-олку, если вы поможете мне ко-ое с чем…
— Ты мне кое-что обещал, морда, — напомнил Хаббер, скрестив руки на груди. — Я достал тебе снарягу. Теперь скажи, где он.
— Именно там, куда я ду-умал вас отправить, — ответил Сервал, направившись к своему Кабинету. — И это лу-учше обсудить у меня. Без посторо-онних ушей…
Хозяйка из таверны в Глуши
После маленького конфликта с Дубиной уже никто не решался возразить Михелю. Раздача шла удивительно спокойно. Постепенно толпа за новым снаряжением росла, а самого снаряжения становилось всё меньше. Однако каждый, кому не хватало до этого нормального обмундирования, уходил полностью готовым к грядущим сражениям. Но вскоре всё, что некогда принадлежало Доминиону и Рокворскому Ордену, нашло себе новых хозяев.
С концом раздачи Брауберг, утомлённый дорогой, решил отдохнуть. Однако старый садовник решил, что до кровати будет довольно далеко, потому он нашёл неподалёку траву помягче, и заснул прямо на ней. А Гром, видя некоторое замешательство рыцаря с концом раздачи, что-то начал горячо обсуждать с кентавром. Судя по реакции Вейлора, предложение Грома изначально было воспринято в штыки, но ему пришлось смириться. Наконец получив согласие кентавра, Гром подлетел к Михелю.
— Идём, — позвала птица молодого рыцаря. — Выпьем немного, отдохнём…
— Я не пью, — поднял к верху руки рыцарь.
Ничего сказать Гром не успел. Вейлор, будто услышав слова Михеля, резко подбежал, влезая в разговор:
— Непьющих людей не бывает! — Рык кентавра заставил товарищей вздрогнуть. — Особенно рыцарей! Так что поднимай свой мёртвый зад, и вперёд, пока я не передумал!
Злой вид Вейлора подействовал на Леванда моментально. Тот резко подскочил, и молча направился вслед за Громом и кентавром. Вейлор будто нарочно шёл впереди, желая немного поиздеваться над ничтожным юнцом.
«Убей его».
Внезапная мысль, промелькнувшая в голове рыцаря, заставила его слегка оторопеть. Безусловно, мысль была неплохой. Но он понимал, что это было как-то неправильно, как с точки зрения морали Рокворского Ордена, так и с позиции товарища по отряду. Даже учитывая то, что Вейлор был не слишком любезен с Михелем, это не оправдало бы его убийство.
Отогнав посторонние мысли прочь, рыцарь задумался над более насущными проблемами.
«Что со мной произошло после падения с той скалы? — размышлял Михель про себя. — Именно после того момента я начал чувствовать нечто… необъяснимое. Будто ярость захлёстывает меня. Что я тогда сделал с тем демоном? О Великий Свет! Почему я тогда так разозлился?..»
Постепенно, Михель переключился на мысли о павших в бою рыцарях. После того, как герои перестали появляться на свет, ведь именно рыцари Рокворского Ордена были тем самым барьером от демонов. Именно они стали надеждой Аксалома на светлое будущее. Того самого будущего, которому теперь не быть.
— Мозгожор, демоны тебя раздери! — рявкнул на ухо кентавр. Михель мгновенно оторвался от своих размышлений.
Пока Леванд думал о своих проблемах, вся троица уже достигла своего места назначения. Постоялый двор, куда хотели отправиться Гром и Вейлор носил название «Защитник Герцогини», и, как было видно, был единственным местом, где солдаты Глуши могли нормально выпить.
Двор выглядел куда приличнее, чем весь лагерь: двухэтажное здание было сделано на совесть, не было видно ни одной дырки в его стене, ни одного разбитого в ходе драки пьяных бойцов окна. Даже забор, построенный вокруг всей территории постоялого двора, выглядел прилично. Было такое ощущение, будто троица совсем ушла из Глуши. Из трактира слышался гогот и смех посетителей.
Михель, оторвавшись от своих размышлений, и осмотрев здание, даже посмотрел назад, будто пытаясь понять, сколько километров они прошли. Однако Глушь оставалась сзади, что было видно по ярким огонькам, освещавшими лагерь.
— Что? — растерянно спросил Михель кентавра, переведя взгляд на вывеску, висевшей над входом.
— Доставай своё сердце! — кровожадно рассмеялся кентавр. — Иначе нам не расплатиться за выпивку!
Леванд дрогнул. Согласно законам Ордена, как обязанный жизнью, он был обязан выполнить данную просьбу. Но рыцарь также понимал, что если он это сделает, то не сможет расплатиться с Хаббером и Браубергом. Да и к тому же не очень хотелось вырезать себе сердце… Это ведь было безумием! А сказать, что это плохая шутка — посчитают за оскорбление…
Михель тяжело вздохнул, и посмотрел на кентавра. Наглая усмешка на лице Вейлора будто издевалась над рыцарем.
— Как прикажете, — произнёс Михель, доставая из ножен меч, и перехватывая его обеими руками. Гром, наблюдавший за этим действием, испуганно перевёл взгляд на кентавра.
Да и сам Вейлор, видимо, был слегка удивлён происходящим. Усмешка пропала с его уст. А когда рыцарь попытался направить меч остриём себе на грудь, кентавр побледнел, и тут же постарался перехватить меч.
— Эй! Эй! Я же пошутил! — оторопело пролепетал Вейлор. — Не надо мне твоего сердца, Мозгожор! Оставь себе! А я украду сердце у какой-нибудь симпатичной эльфийки…
— Ага, конечно, — проворчал Гром. — Уж лучше у Михеля бери! Другого ты всё равно не получишь!
Леванд убрал меч в ножны. На душе было облегчение, в конце концов это оказалась самая идиотская шутка из всех, что только существовала. Рыцарь, конечно же, делал всё это для вида, понимая, что иначе не вывести этого кентавра на чистую воду. Даже не пришлось себя царапать, что было очень хорошо.
— Можно больше так не шутить? — попросил рыцарь серьёзным тоном.
— Ладно, — пожал плечами кентавр. — Но если у меня не заладится с девушками, ты отдашь своё сердце?
— Если тебе просто нужно сердце, так и скажи, — предложил Леванд. — Мне не составит труда его выкрасть.
— Ага, конечно, — проворчал Вейлор. — Только тогда уж лучше тащи целую эльфийку. На что мне одно лишь сердце?
Внезапно весёлые голоса посетителей в «Защитнике Герцогини» смолкли. Послышалась отборная брань, а следом звуки опрокидываемых столов. Из трактира вывалились трое отпертых негодяев, будто спешащих сбежать от нагрянувших стражников. Однако, вместо толпы солдат в сияющих доспехах, на порог вышла высокая могучая женщина лет тридцати пяти в лёгкой мешковатой рубахе, узких охотничьих штанах и потёртых кожаных сапогах. Её чёрные волосы были собраны в короткий конский хвост, а тёмно-карие глаза уже были готовы метать молнии. Несмотря на довольно мощное
