Альфа - сверхсекретный отряд КГБ - Михаил Болтунов

Романов понимал: ситуация драматическая - группы оставались без командиров, а через несколько часов штурм. Но все обошлось: им принесли чай, поставили на стол вазы с инжиром, изюмом. Впервые за последний час улыбки коснулись губ афганцев. Офицер пригласил попробовать угощение.

Все дружно отказались. Романов за всех пытался объяснить, что никто из них не любит сладкого, пошутил, мол, чай нам не годится, предпочитаем водочку.

Время утекало, нервы были напряжены до предела, но выход один ждать.

И вот распоряжение - можете идти в ресторан. Дали провожатого, позвали хозяина ресторана. Объяснили ситуацию.

Хозяину спешить некуда. Какой шашлык подавать, спрашивает. Пришлось терпеливо рассказывать. Пока рассуждали о достоинствах бараньего шашлыка, Романов понял: надо двигаться наверх. Попросил показать место, где будет стоять их столик.

Сверху прекрасный обзор: виден Кабул, дворец, и, что особенно неприятно, позиции "мусульманского батальона" как на сковородке. Чтоб еще немножко задержать хозяина и лучше осмотреться, пришлось поинтересоваться посудой - вилками, ложками, фужерами, напомнить о салфетках, спросить о спиртном. Словом, сговорились. Будет вам шашлык, будет!

Распрощались, раскланялись, а на выходе опять афганцы задержали. Опять звонки, переговоры. Но вот вырвались. В машину - времени в обрез! Дорога на солнышке подтаяла, отмокла, того и гляди машина соскользнет в пропасть, но обошлось, возвратились в батальон ко времени. В 16 часов собрались на совместный инструктаж командир "Грома" Романов и его старшие подгрупп: Голов, Балашов, Толстиков, Карпухин, командир "Зенита" Семенов со своими ребятами, от Первого главного управления КГБ Эвальд Козлов и Бояринов.

Решили действовать так: "Гром" выдвигается на боевых машинах пехоты и, следуя по кольцу серпантина, выходит ко дворцу. "Зенит" на бронетранспортерах подбирается к пешеходной лестнице, преодолевает ее и соединяется у фасада дворца с бойцами "Грома". Одновременным ударом группы штурмуют дворец. В распоряжение Глеба Толстикова поступила часть "мусульманского батальона". Бойцы должны были блокировать противоположную сторону дворца - пресечь попытки бегства и упредить возможный подход подкрепления.

На группу, в которую вошли полковник Бояринов, майор Поддубный и старший лейтенант Кувылин, возлагалась задача взорвать узел связи дворца. Условный знак, по которому можно узнать своих - ведь все одеты в афганскую форму - белая повязка на рукаве. Сигнал голосом по именам командиров групп: "Миша" - "Яша".

После инструктажа присели перекусить - то ли ранний ужин, то ли поздний обед. Подали суп, гречневую кашу с мясом. Николай Васильевич Берлев есть не стал.

- Ты чего, дед? - спросил его майор Зудин.

- Не буду есть, а то вдруг ранение а живот...

- Ладно тебе, Коля, накаркаешь. Давай, выручу, - и пододвинул тарелку к себе поближе.

А Берлев, вспомнив о Сарвари и Гулябзое, наложил побольше каши и тарелку отнес в укрытие. Но афганцы есть отказались, не было аппетита. Знали, что приближается время штурма.

Перед посадкой в боевые машины слегка размялись, то и дело поглядывая в сторону дворца. Он уже светился огнями. Емышев, Зудин и Волков стояли кружком.

- Давай, Петрович, покурим, - сказал Дима Волков, обращаясь к Емышеву. - Знаю, у тебя табачок всегда посуше.

Валерий открыл сумку и увидел рядом с "Явой" забытую пачку "Дымка". Уезжая из дома, сунул на всякий случай, да так и не вспомнил. А "Дымок", известно всем, любимые сигареты Зудина.

- Эй, Егорыч, - обрадовался Емышев, - выдаю тебе в виде поощрения.

И протянул ему пачку "Дымка". Зудин последнюю ночь почти не спал. За каждым закрепил оружие, боеприпасы, обмундирование. Все грозился: хлопцы, не растеряйте, вернемся в Москву - проверю.

Сигаретам он обрадовался.

- Теперь живем. Никакой дворец не страшен! Подымили и разошлись. Это был их последний разговор. Волкова прошьет автоматной очередью на посту возле полка жандармерии. Зудин погибнет у дворца. Из боя вернется только Емышев, с тяжелым ранением, без руки.

Сколько написано о войне в Афганистане! Сколько еще напишут. Да, из всей долгой, девятилетней драматической бойни самым загадочным до сих пор остается ее начало - штурм аминовского дворца. Чего только не нагородили о штурме, какие дикие выдумки и небылицы не публиковались на страницах журналов и газет, а истина так и оставалась за семью печатями.

У человека, даже очень далекого от проблем военного искусства, при виде дворца (хотя бы и на фотографии), возникает странное чувство, кстати, проверенное десятки раз: то, что называют дворцом, вовсе не дворец крепость! Трехэтажное здание, массивные стены способны сдержать удар самой современной артиллерийской системы (при штурме, как известно, использовались многоствольные зенитные установки "Шилка", снаряды которых, как орехи, отскакивали от стен). Крепость построена с истинно восточной мудростью. На господствующей высоте, видимая со всех сторон, и к ней подойти незамеченным практически невозможно. Более того, чтобы оказаться у ворот резиденции, надо преодолеть круговую серпантинную дорогу, которая вьется по склону холма и находится под пристальным наблюдением охраны. Так что наступающему подразделению придется долго кружить по дороге под огнем защитников дворца, и говорить о внезапности, как одном из факторов победы, говорить нелепо.

Однако дело не только в умелом выборе места расположения дворца и его фортификационных достоинствах, в крепость его превращала хорошо продуманная система обороны. Резиденцию охраняли национальные гвардейцы специально отобранные, тщательно проверенные, прекрасно обученные военнослужащие. Каждому

из них было что защищать. Вступая в бой с атакующими, они обороняли не только Амина, но и свою безбедную жизнь в нищей стране, высокое жалованье, солидные пайки, которыми одаривал их отец и благодетель. Тот шикарный ресторан с бассейном, который посетили командиры групп "Зенит" и "Гром" накануне штурма, тоже был для них - национальных гвардейцев.

Михаил Романов так вспоминал о своих первых впечатлениях от встречи с гвардейцами:

"Мы ехали из посольства к месту своего расположения в "мусульманский батальон". Дорога проходила невдалеке от дворца. Я попросил водителя чуть притормозить. Происходила смена караула. Для нас - необычная экзотическая сцена: при смене часовые - двухметровые парни-красавцы - касались друг друга щеками. Глядя на этих поджарых, спортивных парней, автомат в руках которых казался детской игрушкой, подумал: "Ничего себе хлопцы! С такими легко не управишься".

Да, дворец был укреплен капитально: танки, два батальона пехоты, полк жандармерии, казармы которого располагались невдалеке...

Даже после весьма беглого перечисления подразделений и частей, которые находились в руках Амина, возникает естественный вопрос: как за 40 минут удалось взять такую крепость? Какие силы и средства следовало бросить, чтобы выполнить задачу в столь короткий срок? Напрашивается ясный и четкий ответ, который, кстати, мог дать как дилетант, так и профессионал: силы и средства наступающих должны многократно превосходить оборону. Вот так при отсутствии информации рождаются мифы и легенды. Возможно, где-либо в иных странах из них сделали бы героические истории, супербоевики. У нас же родилось только трагическое повествование о том, как мощная, насквозь милитаризованная держава бросила свою военную машину против беззащитного Амина. И конечно же, бедолаги гвардейцы и сам афганский руководитель стали жертвами советских спецподразделений.

Ох, уж эти навязшие в зубах советские спецподразделения! Какова их судьба? Что сталось с бойцами "Зенита" и "Грома", честно выполнившими свой воинский долг?" Именно так - долг... - говорили тогда, в 1979-м. И как называть их - героями или оккупантами, воевавшими с афганским народом?

Непросто ответить на эти вопросы. Да и нет тут однозначного ответа. Люди, о которых идет речь, - солдаты. Правда, они оказались оружием в руках политиков. Но что поделаешь, пушки всегда были последним доводом королей. А жертвами становились солдаты. Они и на сей раз стали самыми первыми жертвами жестокой афганской войны. Первыми убитыми, первыми ранеными, первыми инвалидами, их дети - сиротами, жены - вдовами.

Подобное всегда страшно. Но страшнее другое. В мирные годы, уже после Афганистана не нашлось в наших душах истинного тепла и доброты для этих людей. Произошел немыслимый парадокс. Мы так неистово плевали в мертвых, что оплеванными оказались живые.

Участник штурма дворца Герой Советского Союза Эвальд Козлов рассказал мне о безруком солдате-афганце, которого встретил у церкви. Он просил милостыню.

Неужто это и есть жуткий символ нашего строя - воин-инвалид, стоящий на паперти? Кто виноват? Государство? Да. От его имени отдавались приказы солдату. Оно должно заботиться об инвалиде. Но забота нам видится чаще в хорошей пенсии, квартире, машине. Спору нет - нужна и квартира, и пенсия. Но еще нужнее правда об этих людях. Не выдумка, не нагнетание страстей, не тем более, гнусная и наглая ложь, но одна лишь правда.