Она нашла себя (СИ) - Ольга Орлова

— Замечательно! — произнесла Лена и хлопнула в ладоши. — Тогда следующий вопрос. Помнишь, ты предлагал мне нарисовать, что я захочу?

— Да. Хочешь сейчас взять краски и холст?

— Да. Я уже наметила, какие мне цвета нужны. Если получится, то за месяц что-нибудь нарисую.

— Хороший настрой! — ответил он и пошёл собирать со стола всё необходимое.

Всё сложив в пакет, он подошёл к Лене.

— Буду ждать картину и полёта твоей фантазии.

— Ох… Надеюсь, не совсем огорчу, — сказала Лена, вытаскивая телефон из кармана, чтобы узнать, который час. — Ничего себе. Уже почти 21. Мне, наверно, такси вызывать… чтобы к маме ехать.

— Мама далеко живет?

— Пять остановок.

— Хочешь пройтись? Я сумку понесу. Она на колёсиках. Покатим её даже.

— Мои желания угадываешь! — рассмеялась Лена.

— Мне положено! У других такой привилегии нет, — пошутил он. — Прогулки никогда не вредили здоровым людям. А нам ещё и на пользу пойдёт.

— Пока не забыла, — она резко встала и прошла в коридор. Письмо для Толи лежало в сумке. Она достала его и поднесла Толе со словами:

— Это тебе.

— Письмо?

— Да. Там ещё и маленький подарок тебе.

— Спасибо, Леночка. Балуешь меня.

— Ну что ты! Просто приятные мелочи.

Перед тем, как выходить из квартиры, Лена задержала Толю у дверей и сказала:

— Мне вот интересно, ты, когда мы познакомились, заигрывал со мной, зная, что у меня есть парень. Почему тебя это не остановило?

— Не знаю… По тебе было видно, что ты свободна и хочешь новых отношений. Ты не кричала об этом своим видом, но, когда начинала говорить… даже мимика тебя выдавала.

Глава 13

Они спускались по ступенькам. Лена налегке, Толя — с её сумкой. Ему было тяжело, но он не собирался отказываться от намеченного и, тем более, не хотел оказаться в её глазах нытиком и слабаком, мужчиной, на которого нельзя положиться.

Вот они и у двери, которая недавно выпустила Лену. Теперь она прошла мимо неё, ни сожалея, ни в чём не сомневаясь, так, словно всё плохое Лена оставила в этой квартире, ничего не прицепив на прощание. Но были маленькие волнения в её душе. О них она немедленно сообщила Толе:

— Вы живёте в одном подъезде… Надеюсь, Эдуард не сделает тебе ничего. Он знает, как ты выглядишь.

— И я знаю, как он выглядит.

— Он, по идее, не должен тебе мстить. Будет равнодушен, если встретит тебя. Наверно.

— Мне всё равно, Лен. Разберёмся.

— Только не деритесь, если он тебя чем заденет!.. Лучше проигнорируй. Ладно? — с просьбой в глазах смотрела она на него.

— Да. Не думай об этом. У меня принцип: «Сначала слова. Кулаки, если первое не помогло».

— О, это правильно! — одобрила Лена. — Люблю мудрых мужчин. Они всегда и во всём придерживаются меры и благих намерений.

— Как приятно! — улыбнулся он. — Не знаю, почему, но мне всегда хотелось, чтобы меня назвали «мудрым». Какое-то особенное слово. Важное. Каждый, наверно, мечтает, чтобы его на старости лет, считали мудрым. Это значит, что к нему будут обращаться за советом, будут, прежде всего, узнавать его мнение, будут им восторгаться и стараться прожить жизнь, как он. Но… Истинно мудрых, объективных людей почти нет и среди старых тоже. Все люди, по большинству, одинаковы. Они думают, что дают очень дельный совет, а исходят лишь из своего плохого опыта, который далеко не всегда показатель правильных выводов. Потому что каждый человек в одной и той же ситуации может повести себя по-разному и придти не к плохому, а к хорошему, например.

— Всё именно так! — поддержала его Лена. — Мудрые люди делают нас лучше. Главное — правильно понять их советы. И воспользоваться ими.

На улице начинало темнеть. Воздух стал чуть холоднее. Чувствовалась свежесть, помогавшая легко дышать и идти вперед. Несмотря на сумку, Толя шёл быстро и бодро. Ему нравилось идти после долгого пребывания в квартире.

«Странно… Я только с ним придумываю что-то, фантазирую» — подумала Лена перед тем, как поведать ему свою фантазию:

— Что, если бы наша полноценная жизнь была бы ночью!.. А спали бы мы днём. Изменилось бы что-нибудь? И что изменилось бы? Обострились бы чувства или затерялись бы в темноте? — каким-то мистическим голосом спрашивала она. Через короткую паузу она продолжила:

— Научились бы мы, наконец, слушать слова, а не всматриваться в губы, произносящие их? Или мы всё равно бы чиркали спичками и включали фонарики, чтобы вглядеться?..

— Так и было бы, наверно, — ответил он. — Мне кажется, тут не угадаешь… Хотя напридумывать что-нибудь можно. Писатель мог бы как-то интересно посмотреть на такой вариант, если уже не написали что-то по такой теме. Книг-то много. Все их мы не в состоянии просмотреть, потому, возможно, и не подозреваем о книге. Думаю, настоящий писатель и красиво, и по-философски зрело подошёл бы к этому вопросу. Или нафантазировал бы… — говорил Толя, смотря на загорающиеся звёзды. — Жили бы ночью или днём, а человек научился бы лгать. Это его природа. Конечно, человеку легче лгать, когда его не видят. А ночь без фонарей этому хорошо способствовала бы. Но люди зажгли бы ветки. Или… — остановился он и задумался. — Или зрение людей и так давно бы приспособилось к темноте. И они бы прекрасно в ней ориентировались… как хищники. Кто знает, может мы были бы хищными. Хотя хищников и днём хватает, — улыбнулся Толя.

— Вот это ты выдал, — сказала Лена и засмеялась. — Мне очень приятно тебя слушать.

— Да ладно тебе!

Они шли дальше и разговаривали. Сердца их от этого бились быстрее и открывались, наполняясь счастьем. Разговор их сближал. Скоро они подошли к пятиэтажке и Лена, как гид, указала:

— Здесь мне теперь обитать.

— Ну поднимайся скорее, а-то мама ждёт тебя и твои объяснения.

— Да… Я живу на третьем этаже. Квартира 38, если что.

— Запомнил! — нежно улыбнулся он.

— Обними меня. Мы же так долго не будем видеться.

Толя прижал её к себе.

— Знаешь, как трудно мне потом тебя отпускать, — шёпотом, мягко ругал он её.

— А ты меня и не отпускай из сердца, — тоже прошептала она и поцеловала его футболку у сердца.

— Тебя уже давно оттуда не выпускают, — серьезно ответил он. — Сказочница моя!

После долгих объятий, он легонько отстранил её и сказал:

— Я потащил сумку. Не отставай!

Глава 14

— Рассказывай, что случилось, — серьёзно, без упрёков, с материнской тревогой и сердечностью потребовала Светлана Петровна у дочери.

— Мам, да рассказывать нечего. Мы с Эдиком не любим друг друга. Вот и всё.