Их было четверо - Пётр Феофилактович Гордашевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тима шумно, с облегчением вздохнул.
— Внимание! — сказал он. — Пускаю в ход дорогу. Держитесь за поручни.
С этими словами он направил дуло лучемёта на фотоэлемент и со страхом нажал зеленую кнопку. Сердце его сильно колотилось. А вдруг… он все-таки ошибся?
Но лента дрогнула, потом плавно двинулась. Тима поднял руку, чтобы отереть пот со лба, но тут же опустил ее, вспомнив, что на нем шлем.
Дорога плыла, как плывет лодка по реке. Неровности черной плиты медленно проходили перед глазами, словно странные каменистые, мрачные берега.
Движение постепенно убыстрялось.
— Держитесь крепче за поручни! — громко крикнул Тима.
Барьер проходил вдоль всей дороги. Сам он был неподвижен, но по его верху двигалась вместе с дорогой темная лента, похожая на резиновую.
— Как на эскалаторе в метро, — сказал Виктор.
Ветер с силой бил в шлем, защищающий лицо. Путешественники вцепились в поручни.
— Ой, как весело! — послышался голос Кати. — Люблю быструю езду. А нас не унесет ветром?
— Не унесет, — отозвался Тима. — Держитесь крепче, только и всего.
— А ты можешь остановить дорогу? — спрашивала Катя.
— Могу. Вот смотри.
Тима направил дуло лучемёта на фотоэлемент и снова нажал ту же зеленую кнопку. Лента транспортера замедлила бег и скоро остановилась.
— Ну, что там у вас? — послышался обеспокоенный голос Вана.
— Ничего, Ван, — ответил Тима, — просто Катя захотела остановиться. Вот и всё… Ну, держитесь, ребята, сейчас поедем к почве.
Тима нажал кнопку, и действительно, лента поползла назад. Он снова ее остановил. И только после третьего раза дорога поползла вниз.
Вскоре путешественники промчались под аркой и въехали в туннель. Позади остался неясно светлевший вход, а еще через некоторое время и он скрылся из глаз — путешественников окутал непроницаемый мрак.
— Зажгите фонари! — скомандовал Тима.
И вот четыре пучка света прорезали густую темноту.
Тима направил луч своего фонаря на потолок — там через равные промежутки были вделаны такие же фотоэлементы, как и над аркой. В любой момент можно было остановить ленту, ехать назад, снова вперед… Тима погасил фонарь. Теперь ни стен, ни потолка не стало видно. Только гул движущейся дороги да ветер, бивший в шлем, говорили о том, что путники не стоят на месте, а мчатся вперед. Тима снова зажег свой фонарь.
— Где мы находимся? — тревожно спросила Катя.
— В стальной трубе, — ответил Тима. — Она проложена до самой почвы.
— А как мы узнаем, где она кончается, эта труба? — снова послышался Катин голос.
— А для чего у нас фонари? — вопросом на вопрос ответил Тима. — Я издали увижу, что стена трубы кончается, — там есть, между прочим, дорожный знак, как на шоссе. Он обязательно попадет в луч моего фонаря и засветится, а мне только вовремя нужно остановить ленту. Вот и всё!
Тима, как заправский шкипер, напряженно всматривался вперед. Он не знал — да и никто из его спутников тоже не замечал, — сколько прошло времени с тех пор, как они стали на серебряную дорогу и понеслись на ней в подземное царство. Тима весь напрягся, стараясь не пропустить сигнал. Когда он стоял на этой ленте вместе с отцом, то ни о чем не заботился. Он знал — отец все сделает вовремя и хорошо. Теперь другое дело. Он сам стал проводником. На нем лежала большая ответственность перед товарищами. Разумеется, он очень волновался. В конце концов, он был здесь всего второй раз, а сколько может случиться непредвиденного? Как тогда быть?
«Вот когда случится, тогда и будем думать, — отмахивался Тима от этих мыслей. — А пока, старина, следи-ка за сигналом!»
Вдалеке вспыхнул зеленый огонек. Сигнал! Обычный дорожный знак. Тима нажал кнопку лучемёта. Лента замедлила ход. Она остановилась раньше, чем достигла края трубы, откуда поворачивала вниз, а затем уходила под трубу.
— Эх, не довез вас малость! — сокрушался Тима. — Ну ничего, пройдетесь немного пешочком.
Путешественники сошли на дорогу, построенную из невиданных кристаллов, похожих на ветви елок. Они переплетались между собой, образуя прочную стальную конструкцию.
Казалось, прикоснись к этим стальным веточкам, и они зазвенят, как натянутые струны.
Ветвистая дорожка была короткой. Четыре серенькие фигурки остановились на краю ее. Лучи фонарей вырывали из тьмы беспорядочное нагромождение огромных темных, бесформенных глыб. Это была почва.
В царстве хаоса
Почва. Ну что в ней особенного? Каждый видел ее. Не видеть ее невозможно. Для этого нужно было бы всю жизнь провести в комнате, или на голой скале, или на каком-либо судне среди моря.
Но только специалисты — ученые, посвятившие многие годы исследованию почвы, ее особенностей, — по-настоящему знают, что такое почва. Взяв горсть земли, они могут выяснить ее химический и минералогический состав. А судя по тому, насколько густо населена она бактериями и другими микроскопическими организмами, определяют ее качество: в одном грамме хорошей почвы «население» состоит из нескольких десятков миллионов живых микроорганизмов.
И вот на пороге этого удивительного мира почвы остановились четыре путешественника.
Тревожно забились их сердца при виде открывшейся картины.
Прямо перед ними зияло глубокое ущелье, по дну которого то там, то здесь передвигались неясные тени. Что это такое — игра света, или там бродят какие-то живые существа, огромные, страшные, ни на что не похожие? Если это только тени, то почему они поблескивают голубоватыми огоньками? Может быть, так отражается свет фонарей от влаги в почве? А может, это сверкают глаза неведомых чудовищ, поджидающих там, внизу, свои жертвы?!
Левее, до самого потолка, вздымалось нагромождение гигантских прозрачных глыб. Когда на них падал прямой луч от фонаря, они начинали светиться изнутри так сильно, словно там полыхали зарницы.
— Что это? — тихо прошептала Катя.
— Это почва, Катюша, — ответил Тима. — Вот какая она, оказывается, если проникнуть в нее так, как мы сейчас это сделали. Нам придется, ребята, идти по краю обрыва. Другого пути к корню нет. А может, вернемся? Тебе не страшно, Катя?
— Страшновато… Они нас не тронут? — боязливо показала она на дна ущелья, где плавно передвигались чудовища.
— Думаю, что нет… — задумчиво сказал Тима. — Тогда нас с отцом никто не тронул. — И прибавил уверенно: — К тому же моим лучемётом можно
