Где ты, рай - Арне Фальк-Рённе

Когда Филлип возвращается в Ботани-Бей и отдает приказ судам флотилии сняться с якорей, чтобы перебазироваться в Порт-Джексон, у входа в бухту появляются два корабля. Учитывая, что здесь лет двадцать не появлялись европейцы, это сенсационное событие. С облегчением Филлип различает, что это французские суда "Буссоль" и "Астролябия" под командованием известного мореплавателя Лаперуза. Они совершили фантастическое путешествие вокруг света, отправившись из Бреста два с половиной года назад для выяснения возможностей организации китобойного промысла в Южном океане. Лаперуз мальчиком был ранен и взят в плен англичанами, а потом сражался с ними в разных частях земного шара. Однако он не таит зла и после сердечного обмена любезностями с Филлипом бросает якорь в заливе Ботани [24], в то время как флотилия с каторжниками плывет дальше к новому месту высадки в Порт-Джексоне.

Никто из офицеров и матросов не сомневается в том, что Филлип нашел подходящее место для основания новой колонии. Одна естественная гавань за другой открываются по пути к большой бухте, и помощник командира капитан Хантер впоследствии отмечал: "Такого порта нет в других местах земного шара. Здесь могут разместиться корабли всех европейских стран".

Во многих местах к берегу подходят девственные эвкалиптовые леса, но иногда они уступают место открытым участкам и зарослям низких кустарников. Пестрые попугаи тысячами взлетают с деревьев с хриплыми криками, словно протестуя против вторжения европейцев в их стихию. На водах залива покачиваются два черных лебедя, они поднимаются в воздух, тяжело размахивая крыльями, когда мимо проходит первый корабль флотилии. Никогда ни один белый человек не ступал здесь своими ногами, но люди варавара стоят группами на берегу и потрясают копьями в воздухе с криками "Убирайтесь! Убирайтесь!".

Артур Филлип решает высадиться на берег там, где находит "спокойный залив". Небольшая речка впадает здесь в бухту, и имеется большая открытая площадка среди довольно густого леса [25].

26 января 1788 года, теплый день. Надвигается гроза, но, несмотря на это, мгновенно начинается разгрузка судов, продолжающаяся целых два дня. И каторжники, и вольные люди собираются группами у перил судов и вглядываются в землю, где они должны провести остаток своей жизни и где будут покоиться их бренные останки.

"Нет, это не подойдет, - говорит один из заключенных и сплевывает в море. - По слухам, отсюда до Китая четырнадцать дней пути пешком к западу. Меня хватит на такое путешествие".

Другой насмешливо похлопывает его по плечу: "Ты, идиот, даже не подозреваешь, о чем говоришь. Отсюда много тысяч миль до ближайшего цивилизованного места. Ты можешь отсюда выбраться только на корабле, друг".

"А что с двумя французскими судами в заливе Ботани?"

Собеседники - с одного из судов, где заключенные постоянно носят кандалы. "Да, убежишь тут куда-нибудь! Как ты доберешься отсюда до залива Ботани с кандалами на ногах? Как ты удерешь с судна и где спрячешься на берегу? Что ты скажешь тамошним людоедам, когда они метнут в тебя копье? Нет, убежать отсюда невозможно. Здешние индейцы - лучшие союзники солдат. Уж они позаботятся, чтобы никто из нас не ушел отсюда живым".

Однако имеются и другие заключенные, которые смотрят в будущее с какой-то надеждой. Среди них Мэри и Вильям и их друзья Джеймс Кокс, Джеймс Мартин и "индианка" Бетти. "Шарлотта" стоит дальше всего от берега в заливе Лорд-Сидней. С судна они могут наблюдать, как губернатор Филлип и его офицеры высаживаются на берег. Группа моряков с корабля "Сэпплай" водрузила флагшток на восточном берегу залива. Вечером в сумерках Филлип и часть его офицеров собираются в этом месте сразу после подъема английского военно-морского флага. Морские пехотинцы салютуют из ружей, и мужчины вокруг флагштока кричат "Ура!". Наверху между деревьями стоят три аборигена, один из них с длинной бородой и очень широким носом. Вероятно, это местный вождь. Он кричит пронзительным голосом свое "варавара". Однако теперь, через несколько дней после прибытия белых людей, аборигены понимают, что слово "варавара" утратило магическую силу. Вождь тоже осознает, что чужеземцы приступают к освоению страны его отцов. Еще один форпост добавляется к могучей колониальной империи Англии.

Женщины на "Шарлотте" получают указание находиться на борту еще насколько дней, но мужчин, кроме больных цингой или дизентерией, без кандалов посылают на сушу под руководством майора Роберта Росса и его морских пехотинцев, чтобы организовать палаточный городок. Сначала надо срубить часть коренного леса поблизости от ручья, затем выкорчевать подлесок, и тогда там можно устанавливать палатки. Уже в это время возникают первые проблемы: стволы деревьев настолько тверды, что топоры разбиваются при сильном ударе, а когда лес повален, не остается места для палаток. Майор ругается и изрыгает проклятия, но это мало помогает. Он низкорослый толстяк, с совершенно неуравновешенным характером. Его люто ненавидят младшие офицеры - три лейтенанта, которых он подверг домашнему аресту на борту судна, а с заключенными он вообще не желает говорить. Он вынужден использовать их рабочую силу, так как даже среди морских пехотинцев много больных, но ни один заключенный не имеет права обращаться непосредственно к нему, разговор должен вестись через одного из солдат.

Вильям Брайент не знает об этом и любезно предлагает Россу унести часть деревьев. Маленький майор взрывается в бешенстве и кричит двум солдатам. которые всегда около него: "Схватите этого парня и всыпьте ему двадцать ударов кнутом!"

"Не знаю, разве я сделал что-нибудь неправильно, сэр", - говорит Вильям.

"Ты, парень, еще вдобавок нахал. Тридцать ударов!"

Лейтенант, который стоит поблизости, вероятно, наблюдал этот эпизод и сообщил о нем губернатору Филлипу. Позднее было вынесено решение, что наказание будет отменено, если Вильям извинится перед майором Россом. Хотя он и не чувствует, что вел себя нагло, он приносит извинение Россу, который теперь не имеет ничего против того, чтобы заключенный обратился к нему. Он шипит ему в лицо: "Брайент, я еще тебе покажу, будь уверен. Я еще рассчитаюсь с тобой".

За неделю было вырублено много деревьев и изготовлены изгороди, чтобы скот мог пастись в новой стране. На судах привезли 1 жеребца, 3 кобыл. 3 жеребят, 2 быков, 5 коров, 29 овец, 19 коз, 48 свиней и 25 поросят, 5 кроликов, 18 индюков, 29 гусей, 35 уток, 122 курицы и 87 цыплят - ничтожное количество, чтобы удовлетворить потребности более тысячи человек. Многие животные разбежались; кролики на воле так быстро размножились, что за несколько лет стали бичом для нового общества.

Наконец наступил великий день высадки женщин на берег. Это событие долго ждали и мужчины (как заключенные, так и солдаты), и женщины. Лишь на немногих транспортных судах на борту были женщины, и многие заключенные, до прибытия в Ботани-Бей находившиеся на тюремных судах в Англии, долгие годы не видели молодых женщин. Молодожен пастор Джонсон, фантазия которого в этом отношении вряд ли оставляла желать лучшего, предложил губернатору Филлипу, что он до высадки на берег может обвенчать каждую пару, которая наверняка хочет жениться. "Но ведь они не видели друг друга?" - весьма логично спрашивает Филлип. "Это действительно существенно, ваша милость. Может быть, надо тянуть жребий. Мы позволим мужчинам, желающим жениться, выстроиться в ряд на средней палубе, а на верхней палубе поставим равное число молодых женщин. Каждый мужчина вытаскивает листок с номером, и после этого он может обвенчаться с женщиной, у которой соответствующий номер".

"Но если женщина окажется страшной, как смертный грех, ваше преподобие?" - позволяет себе вмешаться доктор Уайт.

"Мы действительно не учли такое обстоятельство".

"Хотели бы вы сами жениться на пасторше на таких условиях?" - не смог удержаться доктор Уайт.

Пастор Джонсон ухмыльнулся и при этом стал похож на старую мартышку. "Я выдвинул предложение с самыми лучшими намерениями, чтобы избежать разгула жестокости, и не хотел бы быть свидетелем безбожных сцен, которые, несомненно, разыграются, когда возобладают желания плоти", - обиженно говорит он.

Филлип считает, что надо все же предоставить природе идти своим путем, но, возможно, у него не хватило воображения представить себе, чем это обернется. Через несколько минут после высадки женщин на берег вся дисциплина исчезла, как роса при восходе солнца, и, если бы группа заключенных затеяла бунт, никто не мог бы противостоять мятежникам в первые двенадцать часов после высадки женщин. После всего увиденного губернатору стало ясно, что только путем введения самого строгого режима можно избежать мятежа и кровопролития.

Заключенные и морские пехотинцы набрасываются на женщин сразу же, как только они выходят из лодок на твердую почву. Некоторые дамы еще до высадки на берег успевают договориться с перевозившими их матросами. Для большинства женщин напористость мужчин вовсе не неприятна. Может быть, это объясняется тем, что более половины прибывших женщин оказались в заключении по причине проституции, и самые искушенные из них вряд ли в прошлом оказывались перед столь рьяными претендентами. "Индианка" Бетти быстро оценивает ситуацию и выдает маленькие клочки бумаги с номерами интересующимся мужчинам, которых таким образом можно обслужить, соблюдая очередность. Пастор Джонсон запирает свою Глэдис в только что отстроенном доме. Затем он все же спускается вниз к берегу, чтобы по возможности приостановить разгул плотских побуждений. Однако это не удается не только ему, но и строгому майору Россу, который требует от своих подчиненных, чтобы они в целях предупреждения стреляли в воздух. Никто его не слушает, так как морские пехотинцы неистово ждали появления женщин. Солдаты украли две бочки рома и джина и выбили из них затычки. Заключенные отнюдь не отставали от них и разными способами достали горячительные напитки в таком количестве, что падали вместе со своими кандалами, пытаясь бежать вниз, к лодкам, доставлявшим женщин на берег.