Сеятели ветра - Лие Наль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах да, где же мои манеры… Я ведь не представился.
Нири развернулся к нему, не скрывая досады от того, что не может поспешить на выручку Арухе. Таруо невольно восхитился ловкостью вранолюда. Попробуй кто удержать Нири силой, тот попросту смёл бы нахала со своего пути, но даже он не решился бы грубо обрывать знакомство.
Вранолюд представился как Казу и в самой любезной манере назвал остальных. Мальчишку-наследника волколюды уже знали, глава Ёмори тоже сразу выделялся среди собратьев габаритами и традиционным для воронов ожерельем, а вот про остальных Таруо слушал с интересом. Его внимание привлёк молодой мужчина с остриженными по плечи волосами — этот вранолюд исподтишка разглядывал их, и взгляд у него был весьма неприязненный. Казу поведал им, что это Ханэ, представитель второй ветви Ёмори и двоюродный брат наследника. Таруо мысленно отметил его, как вранолюда с неплохими шансами на место главы в будущем и возможного “друга”. Правда, для сообщника он вёл себя слишком уж колюче, причём на игру перед публикой это походило мало.
Слушая болтовню Казу, Таруо поглядывал на повозку. Аруха ещё колебалась, когда Шиёки поставил фонарь на землю и с решительным видом запрыгнул к ней. Аруха тонко пискнула, стоило мальчишке подхватить её, но толком испугаться не успела ни она, ни Нири, который рывком развернулся к детям. Мгновение — и Шиёки уже поставил девчонку на землю. Аруха запоздало вцепилась ему в плечи.
Она едва доставала наследнику Ёмори до груди, но, вот странность, больше не казалась беспомощным волчонком. Хотя она ещё смущалась, Аруха больше не глазела на полог в надежде спрятаться за ним от всего происходящего и, кажется, даже улыбнулась, когда Шиёки сказал что-то ей на ухо, показывая при этом на Казу.
Казу вдруг умолк. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь к словам юного наследника, но его взгляд почему-то был устремлён в небо. Таруо глянул на звёзды, снова на вранолюда. Казу многозначительно улыбнулся. Конец веера указал на полосу леса, чей силуэт напомнил ему раскинувшиеся птичьи крылья. Над лесом плыло чернильно-чёрное пятно, которое Таруо поначалу принял за дым. Он потянул носом. Ни намёка на запах гари.
— Что это за чертовщина? — прорычал Нири, всматриваясь в загадочное пятно. — Это воздушный ёкай?
Пятно разделилось на два сгустка. На глазах Таруо бесформенные кляксы принялись перетекать из одного силуэта в другой, то сжимаясь, то расходясь на полнеба, разделяясь и сливаясь воедино, пульсируя, как живое. Когда оно миновало лес, Таруо услышал неясный шелест, похожий на шум прибоя.
Существо всколыхнулось всей массой, собралось в огромное щупальце, которое мгновением позже распалось на десятки отдельных лучей, оплетая небо над головами собравшихся.
Над ними кружили тысячи, десятки тысяч птиц, но двигались они, как единое создание. Поражённый, Таруо не мог отвести глаз. Птичья стая нарезала почётные круги, непрестанно то собираясь вместе, то растягиваясь на змеиный манер, пока не окружила их живой воронкой. Птицы пролетали совсем рядом, и Таруо поймал себя на желании протянуть к ним руку, но в последний момент всё же удержался.
За него руку в птичий поток сунул Нири. Пернатые перестроились за мгновения, и вокруг ладони волколюда образовалось пустое пространство. Нири потянулся выше, но схватить птиц не успел — стая разлетелась на девять уходящих в небо колонн. Они опали одновременно, обернувшись воронами о трёх лапах. Каждая из птиц оказалась размером с пойманного накануне кирина, но среди них была одна, которая возвышалась над остальными. Гигантский ворон деловито крутил головой, поджав одну лапу, и прищёлкивал клювом. Клюв и когти этой птицы были серебристо-белыми, как звёздный свет, а на перьях мерцало лазурное пламя. Настоящий ятагарасу. Ворон-хранитель, который наверняка служил не одному поколению Ёмори.
— Недурно, — спокойно сказал Таруо, подавив возглас изумления.
Ворон сразу же развернулся к нему. Его глаза, похожие на гранёные ониксовые бусины, ничего не выражали. Птица медленно склонилась к наследнику Судза, и Таруо с трудом удержался, чтобы не оттолкнуть клюв, который теперь маячил над самой головой. Краем глаза он заметил, что другие трёхлапые вороны повторили за вожаком.
— Они просто знакомятся! — раздался неподалёку голос Шиёки. — Они вас повезут, по земле мы до рассвета домой не доберёмся. М? Ага, хочешь, я с тобой полечу? Ну, на всякий случай.
“На всякий случай, — фыркнул про себя Таруо. — Да ты сам наверняка летать ещё не умеешь”.
Сам он ни за что бы не полез на шею птицы, которая подчинялась Ёмори. Как она воспримет незнакомого наездника, а главное, как этим вороном управлять? Золотистые верёвки, которые опутывали птичью голову, доверия не внушали. Слишком уж тонкими они выглядели, чтобы в случае чего удержать пернатого великана. Таруо поставил бы на то, что птица ничего не почувствует, даже если он будет тянуть вожжи изо всех сил.
Увы, отказаться от полёта он не мог. Казу взмахом веера подозвал к себе второго по величине ворона, а затем показал на Таруо. Птица качнула головой, не сводя глаз с вранолюда. Похоже, это был его личный ворон, на котором Казу летал, когда был ещё ребёнком.
Поджав лапы, ворон опустился перед наследником Судза. Таруо покосился на Нири, который навис над своей птицей с таким хищным видом, словно ворон успел перед ним в чём-то провиниться. Перехватив взгляд будущего вожака, Нири скорчил недовольную гримасу. Таруо в ответ пожал плечами. Закатив глаза, брат залетел на птичью спину одним махом, намотал на кулак золотистые верёвки, а другой рукой обхватил шею ворона. Птице это, похоже, не понравилось: она протестующе встряхнула головой, а когда это не подействовало, грозно каркнула. Вранолюд, который стоял рядом с птицей Нири, издал странный горловой звук. На карканье он походил мало, но птица сразу прекратила препираться.
Таруо тоже не стал медлить. Он запрыгнул на своего ворона, с сомнением взял в руки золотистые верёвки. На мощной шее ятагарасу они смотрелись, как ниточки. Таруо потянул за правую, и ворон повернул голову в ту же сторону. Волколюд нахмурился. Решив проверить, не совпадение ли это, проделал то же с другой верёвкой. Птица плавно развернулась, куда положено, и каркнула с явной вопросительной интонацией.
— Он спрашивает, где его награда за послушание, — с беспечной улыбкой перевёл Казу.
Птица глазела на наследника Судза с ожиданием, от которого становилось не по себе. У него не было привычки таскать в карманах всякую всячину, как
