Гиперборея - Наталия Белкина

— Ну! Не будьте такой серьезной букой! — сказал он и протянул мне темно-синий бокал с толстенными стенками. Вино в нем показалось мне черным.

— Ну, хорошо, — согласилась я и подошла к нему ближе.

Положение мое было каким-то глупым. Я чувствовала это. Он испытывал меня что ли? Что за детская прихоть? Я устремила глаза в бокал, запрокидывая его, но краем глаза видела, что Прон смотрит прямо на меня. Это меня еще больше смутило. К тому же вино было необычайно крепким. Мне пришлось сразу глотнуть воздуха, как только бокал был осушен.

— Что такое? — спросил он, хотя, наверняка, догадался, отчего у меня дыханье перехватило.

Я взяла себя в руки, но почувствовала, как в груди растекся жар.

— Очень крепкое, — пояснила я.

— Что же ты за человек? Не пьешь крепкого вина?

Я взглянула на него удивленно. Он продолжил:

— Тебя смутило мое предложение выпить на брудершафт? Настоящая наместница! Хоть что-то человеческое в тебе осталось?

Тон его совсем перестал быть светским. Он стал жестким и даже каким-то обличающим. Я смотрела на него и молча слушала, понимая, что все это неспроста. К чему-то он клонит. Или он пьян?

— Среди наместников очень мало людей. Я бы даже сказал: раз, два и обчелся. Ты вот только, да Аттила. Но Аттила — это Аттила. А ты кто?

Я продолжала хранить настороженное молчания, догадываясь, что ответа от меня не ждут, но к досаде своей начала ощущать характерную для захмеления слабость в конечностях.

— Кто ты такая? — продолжал он вопрошать. — Зачем явилась сюда? Кто тебя звал? Девчонка-выскочка, случайно попавшая в наместницы! Кем ты себя возомнила?

— Ну, вот, что! — не выдержала я и отступила немного, потому что он стоял уж слишком близко. — Я чрезвычайна польщена вашими знаниями моей биографии, но…

— Мы ведь на «ты», не забыла? — заметил он, прервав меня.

— Да черт с ним! Что ты себе позволяешь в таком случае? Я что должна тут оправдываться за события тринадцатилетней давности?

— Десятилетней давности, если уж быть точным.

— Десятилетней? Десять лет назад я стала наместницей Медных Гор. Что за странное внимание к моей персоне?

— Для меня важно именно это событие…

Смысл нашего разговора куда-то уплывал от меня, и все происходящее перестало быть реальным. С непривычки я очень опьянела с хоть и одного единственного, но все же вовсе не маленького бокала. На меня нахлынула вдруг необычайная смелость и желание выяснить сразу все: где Ю-Ю и Иверлин, почему погибли мои гвардейцы и как мне отсюда выбраться. Как мне выбраться? В трезвом сознании этот вопрос у меня не возникал. Или возникал? Я оглянулась по сторонам в поисках стула или чего-нибудь еще, на что можно было присесть. Обнаружив совсем неподалеку у стены что-то вроде сундука, я тут же шагнула к нему и уселась.

— О чем мы говорили?

Прон, видимо, все это время наблюдал за моими неуклюжими телодвижениями и догадался, о моем состоянии. Я услышала, как он усмехнулся, но возмутиться не было сил. К тому же я забыла, о чем мы с ним говорили, и поняла, что очень сильно хочу спать. Ведь уже… сколько суток, как я не спала? Привалившись к стене, я из последних сил пыталась не закрыть глаза. Где-то в отдалении звучал голос Прона:

— Да. Я вижу, что ты только человек. Слабый человечек. С тобой не будет хлопот. А Гавр, я думаю, скоро явится…

ГЛАВА 7

Я отлично выспалась, несмотря на то, что мне всю ночь казалось, что кто-то наблюдает за мной. Открыла глаза, потянулась на мягкой белоснежной постели и… Что это я делаю на этой постели?!! А где моя одежда? И что это на мне?

Я вскочила, сев на край кровати и осмотрелась. Это была спальня. Окна были зашторены тяжелым бархатом, им же прикрыта и дверь. Сквозь небольшую щель в шторах проглядывал дневной свет, благодаря которому, я хоть что-то могла разглядеть. Основную часть спальни. занимала гигантская кровать с пологом, на которой, словно слоеный пирог размещался, наверное, целый десяток перин, воздушное, словно взбитые сливки одеяло и подушки все в кружевах. И на мне самой с головы до пят были сплошь кружева и что-то на голове. Чепец? И на нем кружавчики! Неслыханно!!! Я что вам кукла, что б меня переодевать и спать укладывать?!!

Спустившись с кровати, первым делом я подбежала к двери. Она была заперта. Неужели они надеются меня удержать деревянной дверью? Забыли, что у меня есть сила? Гнев так и распирал меня. Я готова была уже разнести дверь в щепки, но… Одно обстоятельство меня останавливало. Дурацкие женские предрассудки. Ну, разобью я сейчас дверь? Ну, покажу им свою мощь? И появлюсь при всем честном народе в этой жуткой ночной рубахе и чепце с кружевами? Ну и зрелище будет уморительное. Я снова приблизилась к двери и подергала ручку. Нет. Она не поддавалась.

— Троя! Ты здесь? — позвала я, приблизив губы к замочной скважине, а потом посмотрела в нее, но ничего не увидела, кроме темноты.

Послышался какой-то звук, но не из-за двери, а из-под кровати. Но это была не Троя. Я обернулась:

— Ты-то как здесь?

Бес осторожно выглянул из-под свесившегося полога и не сразу решился вылезти. Он сопел и бормотал что-то по своему обыкновению. Выбравшись, он первым делом стал поправлять свою парчовую чалму и отряхивать одежду.

— Бес! Потом оправишься. Расскажи лучше, что ты знаешь о том, что здесь происходит.

Он выглядел обиженным.

— Вот вы, госпожа, своей собачке велели следить за мной. Чтоб я не совал никуда свой нос. А она вот и не уследила. А если бы уследила, меня тут не было бы.

— Короче! Знаешь что-нибудь?

— Нет вы скажите, я что, не молодец? — надул он и без того не в меру надутые свои губы.

— Посмотрим еще, молодец или нет. Я еще пока ничего не слышала. Где Троя?

— Ее поймали в большую сеть и унесли куда-то, куда — не знаю.

— Что?! Ты не врешь?

— А зачем мне врать? Была бы выгода какая…

— А ты?

— А я, не послушался вас, а если бы послушался, но меня бы тоже уволокли куда-нибудь. А я спрятался за колоннами.

— Здесь ты как оказался?

— Увидел, как вас выносил из кабинета этот темнокожий…

— Ильсар?

— Да, наверное. Обернулся я мышкой и прошмыгнул сюда. Так испугался, что и просидел под кроватью мышью до самого утра.

— Мышкой говоришь? Как же он не заметил этакого гигантского грызуна?

— Так темно же…

Мне захотелось также спросить, кто это меня переодевал, но я передумала. В конце концов, это было не столь и важно, хотя и очень не приятно: знать, что находилась в бессознательном состоянии и не помнить, как тебя раздели. Хорошо хоть одели потом… Важнее было другое: Прон затеял какую-то нечестную игру, раз выдворил мою собаку и меня запер. Но он забыл про моего ручного гнома. Ну, что ж… Молодец, Бес. Только вслух я этого не произнесла, а задала вопрос: