Песнь златовласой сирены. Книга 2 - Франциска Вудворт

— Я не могу позволить тебе совершать глупость, — твёрдо и решительно произнёс он, видя, что не убедил меня. — Вернём тебе голос, а там уже сам решай, будешь говорить или нет.

Он лукавил. С возвращением голоса у меня не останется иного выбора, как разговаривать во время той же учёбы. Тень поспешит задать вопросы, да он же сам начнёт выпытывать о моём прошлом.

«Принудишь?» — вскинулась я, с презрением глядя на него. Конечно, он может потащить меня к целителю. Только о каком доверии и дружбе между нами после этого может идти речь? Пусть не обольщается, я буду сопротивляться, как если бы меня вели на казнь.

«Да к чёрту Академию! Если он насильно вернёт мне голос, я сбегу от него, и плевать на браслет, — решила я. — Пусть хоть на цепь сажает, но с ним рядом не останусь и буду сбегать раз за разом, пока ему не надоест ловить меня!» — запальчиво решила я.

У меня ничего не осталось. Лишь гордость. И я не позволю растоптать себя, заставляя вспоминать моё прошлое, выставляя его на всеобщее обозрение.

Харн смял записку, издав то ли рычание, то ли стон.

— Лоран, как ты не понимаешь, что так будет лучше для тебя?!

Дядя тоже хотел как лучше. Почему они всё решают за меня, не оставляя выбора? Почему другие знают, что лучше? Почему ни один из них не спросил моего мнения?! Я обхватила себя руками, стараясь сдержать рвущую на части меня боль.

— Лоран… — Харн сделал ко мне шаг, но я отступила. Сейчас решалось нечто важное между нами, то, какими станут наши отношения. Или он хозяин, требующий моего подчинения и лишающий свободы воли, или защитник. Если первое, то я больше не смирюсь и не стану слепо подчиняться чужим приказам. Бежать и только бежать, чем бы мне это не грозило.

Всё внутри натянулось, как струна, я напряжённо смотрела на него. Неожиданно те отношения, что сложились между нами, оказались обманчивыми и ничего не значащими. Зародившееся доверие иллюзорным. Вся его забота, защита, опека, выходит, пустой звук, если он не слышит меня. Я не подопечная, а рабыня, без права слова. И это он ещё не знает, что я женщина. А кем стану потом? Личной игрушкой?

С отчаянием и разочарованием я не сводила с него глаз, чувствуя себя в ловушке.

— Лоран! — сделал он ещё одну попытку приблизиться, но замер, стоило мне тотчас отшатнуться.

«Нет, я не буду больше подчиняться! — лихорадочно думала я. — Один раз сбежала, и ещё раз сбегу».

Подняв подбородок, с вызовом посмотрела на него. Я сделала шаг назад, готовая хоть сейчас нестись в неизвестность, лишь бы подальше от него.

«А я вам почти поверила, Ваше Высочество», — с горечью подумала я.

Харн не верил своим глазам. Его подопечный смотрел на него так, будто он его предал. И всё из-за чего?! Он всего лишь решил настоять на том, чтобы вернуть ему голос. Харн и подумать не мог, что это возможно, а Лоран, оказывается, знал и молчал. Как же так?! Почему?! В то же время было невооружённым глазом видно, что Лоран на грани срыва и в панике. Как будто они вернулись к тому, с чего начинали. Как и в первую встречу, перед ним опять стоял смертельно напуганный подросток, мечтающий сбежать.

В этот момент он осознал, что желает лично придушить мерзавца, который сотворил такое с мальчишкой. Жаль, что Лоран отказывается назвать его имя. Оставалась надежда, что со временем он расскажет, а если захочет отомстить, он ему поможет. Его неприятно кольнуло, что, несмотря на всё, что он сделал для своего подопечного, тот ему не доверяет. Хотелось подойти и хорошенько встряхнуть, приводя в чувство, чтобы он не смотрел на него, как на врага.

Усилием воли Харн подавил в себе обиду и раздражение и, стараясь не спугнуть, спокойно произнёс:

— Хорошо, мы оставим это, пока ты не будешь готов, — в глазах Лорана отразилось недоверие, и Харн чуть устало спросил: — Когда же ты поймёшь, что я не желаю тебе зла?

Он обошёл смутившегося подопечного и, пока не сорвался и не наговорил лишнего, ушёл, ограничившись укоризненным взглядом напоследок.

Вернувшись в свои покои, сорвал с себя камзол и в раздражении бросил на спинку стула. Он не понимал Лорана и его поведение. Почему с предполагаемым соглядатаем он спокойно резвится в лесу, хотя его предупреждали держаться от того подальше, а лично ему не доверяет? Разве он мало для него сделал? Харну казалось, что им удалось достичь взаимопонимания и доверия, но получается, что ошибался.

Харн не понимал, почему Лоран не хочет вернуть себе голос? Даже не объяснил, как получилось, что он его потерял. Хватает смелости или глупости (с какой стороны посмотреть!) напасть на Тень, но словно ребёнок, прячется за своим молчанием, не желая ничего о себе рассказывать. Он не верил, что его могли подослать. Лоран слишком наивный и порывистый, чтобы участвовать в интригах. В его прошлом чувствовалась трагедия, обстоятельствами которой тот не желал делиться. Ему оставалось лишь уповать на свою выдержку. Это как приручить дикое животное. Требуется время и безграничное терпение. Лучше пока не давить, пусть убедится, что на него можно положиться, и Лоран со временем начнёт доверять. Перед ним стояла сложная задача: оставаясь опекуном, стать ему ещё и другом, но Харна не пугали сложности. Скорее вызывали азарт.

И лишь лежа в постели и прокручивая разговор со своим подопечным, он неожиданно отметил один странный факт — Лоран не подвержен влиянию. В тот момент, когда Лоран отказался разрывать общение с тигром, Харн сорвался и применил к нему подчинение. Любой другой на его месте не посмел бы возразить, принимая волю Харна, как свою. Как же так?!

Король — это не просто титул, это человек, подчиняющий и влияющий на массы, способный вести толпу за собой. Внутренняя способность, передающаяся по крови в их роду. Лишь в их семье знали, что среди братьев наиболее сильно она проявилась в нём, хотя обычно это был первенец. Харн был младшим и не желал править, поэтому об этом умалчивалось. Его прельщала та свободная жизнь, которую он вёл. Лишь появление Лорана заставило его взять на себя ответственность и обязательства. Может, дело в браслете? Но тот не должен был ограждать подопечного от воли опекуна. Это стоило запомнить и разобраться. Одно не вызывало сомнений — Лоран полон тайн, которые хотелось разгадать. С его появлением Харн забыл, что значит скука. И пусть опекунство добавило ему проблем, но он бы ни за что не поступил иначе. Что-то в этом мальчишке цепляло его и вызывало желание защитить.

За Харном захлопнулась дверь, а я так и осталась растерянно стоять, замерев на месте. Напряжение покинуло меня, и я ощутила слабость… и стыд. Набирающие обороты истерика и паника утихли сами собой. Харн ушёл, пристыдив меня за недоверие. Мне до сих пор не верилось, что он не стал настаивать и оставил всё как есть. Мой недавний срыв показался мне истерикой ребёнка, которую он закатил взрослому, и я была готова провалиться сквозь землю от обуревавших меня эмоций. Неужели это я была готова нестись как заяц неизвестно куда среди ночи?! Куда бы я делась с территории академии, окружённой защитным пологом и заклинаниями? Я адепт, и до выходных меня отсюда никто не выпустит.

— Кхм… — тактичное покашливание Гасса, который привлёк моё внимание, привело в себя. — Я могу быть чем-нибудь полезен? Может, ванну набрать или чай успокаивающий заварить? — с сочувствием спросил он.

Стало понятно, что наш разговор он слышал. Я два раза кивнула, соглашаясь на всё. Гасс захлопотал вокруг меня и вскоре отпаивал душистым чаем. Сам он сел напротив и, подперев рукой голову, с участием спросил:

— Прошу извинить, что вмешиваюсь, но это правда, что вы можете вернуть себе голос?

Пожав плечами, я утвердительно кивнула. Ведь целитель у лорда Тигуана говорил, что можно попробовать снять заклинание.

— Так вы не немой?! Как же это?! А почему не желаете говорить?

«И ты туда же?» — посмотрела с тоской на него, а Гасс смешался и начал извиняться за излишнее любопытство. Я понимала его замешательство. Да такие вопросы у любого возникли бы, но не объяснять же ему всё.

Выпив чаю, я отпустила Гасса и отправилась ванную комнату, а после легла спать. Но ни успокаивающий чай, ни водные процедуры не принесли мне успокоения, сна не было ни в одном глазу. Чувство вины не давало мне заснуть. Я незаслуженно обидела Харна, а ведь он хотел как лучше и просто не понимает моих мотивов. Несмотря на это, не стал настаивать на своём, хотя и мог. Меня мучило, что я была несправедлива к нему, было неудобно за свою вспышку. Не выдержав, я встала с постели и быстро одевшись, пошла извиняться, так как понимала, что иначе не усну.

Когда я постучала в третий раз и никто не открыл, то обругала себя за порывистость. Это мне муки совести спать не дают, а Харн, вероятно, уже десятый сон видит. Я уже собралась уходить, но чисто автоматически дёрнула за ручку и, к моему удивлению, дверь открылась. Наверное, у меня, как у подопечного, тоже есть доступ в его комнаты. После секундного колебания я толкнула дверь и вошла.