В Стране Гудка. Часть 1. С Новым Годом - Самуил Бабин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пропуск, где, — строго спросил охранник перед входом.
— Пропуск, — переспросил Сидор и, порывшись в карманах, достал каебунский орден и протянул его охраннику, — Вот этот подойдет?
— Проходите, пожалуйста, — лицо охранника расплылось в улыбке, и он распахнул перед Сидором дверь.
Внутри, в полумраке, виднелась сцена с никелированным шестом посередине. За стоящими в зале столиками сидело несколько посетителей. Прямо у сцены виднелась сутулая фигура министр сельского хозяйства Рвачев, с портфелем на коленях. Через пару столиков от него, сняв фуражку и расстегнув мундир, расположился президент Каебуна. Негров, наверное, в силу слабого освещения, Сидор нигде не увидел. Тут зазвучала мелодичная музыка и на сцену в синей форме летчицы поднялась, какая-то рыжая девица. Президент что-то громко крикнул и, достав из портфеля пачку денег, бросил ей под ноги. Рыжая помахала им рукой и сняв под музыку китель, бросила его в ответ каебунцу. В это же самое время в нее, с другой стороны, полетела другая пачка от министра сельского хозяйства. И тут луч прожектора упал на лицо рыжей, и Сидор с удивлением узнал в ней ту самую телеведущую из телевизора, которая била туфлей бедного польского журналиста. Музыка в это время зазвучала более ритмичная и рыжая, извиваясь и выбрасывая высоко вверх ноги, стала сбрасывать с себя следующие одежды. Одновременно в нее со стороны каебунца и министра Рвачева летели новые пачки денег.
«Вот тебе и колорадский жук, вот тебе и помощь союзническому Каебуну», — возмущенно подумал Сидор и решительно пошел к сцене.
— Я требую прекратить это немедленно, — забравшись на сцену, и прикрываясь руками от летящих в него пачек денег, крикнул Сидор, — Эти деньги принадлежат народу. Я запрещаю вам ими разбрасываться здесь.
И тут рыжая, уже успевшая по пояс раздеться, сняла с ноги туфлю и с криком:
«Ах, ты фашист!» бросилась на Сидора, но тот успел увернуться, и рыжая слетела со сцены прямо в объятья Президента Каебуна.
— Уберите его, — крикнула рыжая, прижимаясь к каебунцу.
— Взять, — рявкнул по-русски тот и появившиеся из темноты три танцующих негра, бросились к Сидору, подхватили его на руки и потащили к выходу. А рыжая, вдруг выскользнув из объятий каебунца, сняла вторую туфлю и, догнав их стала каблучком бить в грудь Сидору.
— А-а-а, — закричал Сидор, пытаясь отмахнуться от туфельки рыжей и открыл глаза.
Он все также лежал на диване, а над ним склонился Челентано и, тыкая пальцем в грудь, пытался разбудить его.
— Ты чего так раскричался, — увидев, что Сидор проснулся, спросил Челентано.
— Да, сон дурной приснился, — приходя в себя и садясь на диване, ответил Сидор. — Это я телевизора насмотрелся.
— Впечатлительный ты больно. «Проще надо ко всему относиться, — он взял со стола стакан и налив в него воды из графина протянул Сидору, — Выпей лучше». И ехать нам уже пора.
Сидор выпил залпом стакан, взял с дивана пиджак и пошел вслед за Челентано к выходу.
***
До Кривого театра они промчались по пустым улицам Квасквы на огромном правительственном лимузине в сопровождении десятка полицейских машин.
— А где люди все? Почему на улицах пусто, — выглядывая в окно, озадаченно поинтересовался Сидор.
— Откуда им взяться. Уже час как отцепили и перекрыли движение, — посмотрел на него с сожалением Челентано.
— А зачем?
— Разреши им ездить, никакого порядка вообще в стране не будет. А там и до цветной революции не далеко, — веско ответил Челентано, и добавил, усмехнувшись, — Потерпи месяц и будешь ездить как все.
— Потерплю, — согласился Сидор и в это время лимузин остановился у черного входа Кривого театра, окруженного многочисленными секьюрити.
Они вышли из машины и, пройдя сквозь строй охранников, вошли через дверь сразу в кабину лифта и, поднявшись на несколько этажей, оказались в центральной, директорской ложе, где в кресле уже сидела Света.
— Из-за вас на полчаса уже задержали, — с раздражением произнесла Света и в это время в театре зазвучала музыка, и стал медленно открываться огромный бархатный занавес.
— Я подожду там, в фойе, — на ухо Сидору прошептал Челентано, — Я эту Баядерку уже двадцать раз смотрел.
Сидор согласно кивнул головой и Челентано тихо вышел. Сидор некоторое время смотреть балет, но из-за двери потянуло чем-то съедобным и он, вспомнив, что еды дома нет никакой, решил позвонить Петровичу и заказать на вечер пироги.
— Я в туалет, — сообщил он Свете и выскользнул за дверь.
Там, в небольшом фойе на стульчике сидел Челентано и с аппетитом ел бутерброд с колбасой.
— Вот откуда запахи идут, — усмехнулся Сидор.
— Жена с утра завернула на работу, — ответил, засмущавшись Челентано, — Но у меня больше нет.
— Ничего. Я сейчас Петровичу позвоню, он к концу представления привезет осетинских пирогов, — ответил Сидор и достав телефон, набрал номер Петровича.
— Але, Петрович, это я Сидор. Слушай, мне пироги нужны. Штук десять сразу привези, чтобы и на завтра. Я сейчас в Кривом театре. Приезжай прямо сюда, — весело, произнес он в трубку, — Что? Не можешь? Машину арестовали, — Сидор нахмурился и стал слушать ответ Петровича. — Я понял. Сейчас, что-нибудь придумаю и перезвоню, — выслушав, ответил Сидор и выключил телефон.
— У Петровича машину на штрафстоянку забрали, днем еще, когда он нам пироги привозил, — сообщил Сидор.
— И что теперь делать прикажите, — зевая, спросил Челентано.
— Надо бы ему помочь, — с надежной посмотрел на него Сидор.
— Нарушать не надо было, — недовольно произнес помощник.
— Да, как тут не нарушишь, если они везде знаков понаставили, так что без мигалки не пройти, не проехать, — возмущенный Сидор подошел к двери лифта и стал рукой искать кнопку на стене, — Как она открывается?
— Что ты хочешь?
— Хочу поехать в это Брюлево и помочь Петровичу. Премьер-министр я в конце концов или нет, — и уже в приказном порядке добавил, — Вызови сейчас же лифт.
— Ладно, — неохотно вставая со стула согласился Челентано, — Иди предупреди Светку, что Сам вызывает. К концу спектакля вернемся.
— Спасибо, — обрадовался Сидор
