Завоеватель - Шари Энтон

Тогда Клэр приподняла юбки и побежала в противоположную сторону.

— Клэр! Клэр, остановись!

Бернард не удивился тому, что Клэр его не послушалась. Но, по крайней мере, бежит она в нужном направлении, и Кабалу будет легче нести на себе одного ездока, а не двоих по пути в особняк.

— Это я расстроила ее, Бернард, — сказала Лилиан. — Она очень рассердилась на меня за то, что я не прогнала тебя и отказалась отвезти ее к отцу. Будь с ней поосторожнее.

Бернард нагнулся и чмокнул старушку в щеку.

— Ты дала ей что-нибудь от кашля?

— Да. Смешивайте травы с теплым бульоном. Куда ты поедешь?

— На сегодняшнюю ночь — в особняк. А потом? — Он пожал плечами. — Возможно, в Дерли, а, возможно, в Йорк. Остерегайся людей Сеттона. Пусть кто-нибудь из мужчин засыплет следы коня.

— Не волнуйся. Возвращайся, когда сможешь.

Он отдал ей пучок сорняков.

— Я прополол петрушку. А базилик тоже нужно прополоть.

Она засмеялась.

— Иди-иди, пока ее светлость не убежала слишком далеко.

Бернард ехал по дороге, изредка бросая взгляд на следы Клэр. Судя по их глубине, она бежала изо всех сил.

Ясно, что ей нужно вернуться домой, но он не может ее отпустить до тех пор, пока не получит выкуп.

Впереди он увидел облачко пыли. Это Клэр. Тогда он пришпорил Кабала.

Она бежала так быстро, что плащ развевался подобно огромным крыльям. Услыхав топот копыт, она обернулась, но не замедлила бег.

Вдруг она юркнула в лес. Бернард набросил поводья Кабала на ветку дерева и пошел следом за Клэр.

— Клэр! Нет смысла убегать!

Ответа он не услышал — только хрустнула ветка. Она быстроногая, этого у нее не отнимешь, но скоро она устанет и начнет задыхаться и кашлять. Бернард прибавил шагу, а затем, увидев ее, побежал.

— Клэр, остановись. Ты либо упадешь, либо снова начнешь кашлять.

— Оставь меня в покое! — крикнула она в ответ и припустила во всю мочь.

Он поймал ее за плащ, когда она нагнулась, чтобы пролезть под нависшей веткой. Клэр метнулась в сторону, Бернард от неожиданности оступился и упал вместе с ней.

Клэр лежала на спине, а Бернард перекинул ногу через ее туловище и схватил за кисти рук.

Она тяжело дышала, а он не сводил с нее глаз, завороженный тем, как ее выпуклая грудь, обтянутая изумрудной тканью платья, вздымалась и опадала в такт дыханию. У него зудела ладонь — так хотелось заключить в нее один из этих бугорков.

Он распустил шнурки у нее на плаще, чтобы ей легче было дышать, задев при этом пальцами нежную, пульсирующую кожу на шее.

Глубоко внутри его жгло желание овладеть ею.

— Клэр, — хрипло произнес он, и само ее имя прозвучало для него как божественная музыка.

Она с негодующим видом повернула к нему лицо — прозрачные янтарные глаза горели гневом.

— Ненавижу… тебя.

— Нет, это не так, — самодовольно ответил он.

— Ненавижу.

Бернард не мог поверить, что женщина, которая спала в его объятиях прошлой ночью, может его ненавидеть. Да и вообще трудно вообразить, что Клэр способна на ненависть.

— Верю, что ты очень на меня сердита, но не поверю в то, что ты меня ненавидишь.

— Придется поверить, — с трудом дыша, произнесла она.

— Я знаю, что ты хочешь вернуться домой и попытаешься вынудить меня отвезти тебя в Дассет.

Она отвернулась и сказала:

— Возможно.

Бернард придвинулся поближе и извлек листик из ее волос.

— Лилиан не смогла бы тебе помочь, даже если бы и захотела, — сказал он. — Я бы этого не позволил.

— Да она и не пыталась. Я — дочь ее сюзерена, а она подчинилась тебе, а не мне.

— Лилиан занимает особое место в моей душе, так же как я — в ее. Она не предаст меня.

— Ты зря столь привязан к ней. Она говорит о материнских чувствах, которые питает к тебе, но ни разу не пришла в Дассет, чтобы повидать и узнать, как тебе живется. Никто из Факстона не приходил к тебе. Ты им не нужен.

Бернард понял, чего она добивается, но его веру в дорогих ему людей не поколебать никакими словами.

— Когда твой отец увез меня в Дассет, Лилиан сказала мне, что если она или кто другой из Факстона мне понадобится, то мне стоит только прийти и прополоть ее огород. Я этого ни разу не сделал, так что, выходит, я сам их покинул, а не они меня.

— Ты был тогда маленьким мальчиком.

— Странно как-то: ты заявляешь, что ненавидишь меня, и тут же находишь мне оправдания.

Она дотронулась пальцами до его щеки.

— Тогда ты был мальчиком, а сейчас нет.

Да, он уже не мальчик, и его тело горит от страсти. Сознает ли она, как искушает его? Он провел рукой по ее животу, как раз под грудью, которую ему не терпелось погладить, чтобы почувствовать, как напрягутся соски. Она не отстранилась и не убрала руку с его щеки. Ее глаза смотрели вопросительно. В ответ он коснулся ее лица губами. Клэр вздрогнула. Ее рука переместилась на его затылок, и она легонько притянула его за голову. Такого поощрения он и ждал. Его поцелуй был крепким и долгим. Неловкость Клэр говорила о том, что она невинная, неопытная девушка. Но когда он захотел поднять голову, она тоже крепко поцеловала его. Тело Клэр изогнулось под ним, и он осмелился погладить ее. Она такая полненькая и мягкая. Его Клэр.

Забыв обо всем на свете, Бернард отдался во власть ее поцелуя. Ему было все равно, почему она тоже его целует и даже прижимается к его ладони, ласкающей ее грудь. Да она его обольщает! Он раздвинул языком ее губы, а когда она приоткрыла рот, он уже ничего не соображал.

Но Клэр создавала, что происходит: она лежит в лесу на траве, губы Бернарда прильнули к ее рту, а его руки обшаривают ее тело. Боже милостивый, да как она посмела лежать рядом с человеком, от которого только что убегала! Куда подевался ее разум? И ее гнев? Все сгорело в огне греховной похоти, о которой ее предупреждали. Теперь понятно, как святой превращается в грешника, и только развратная женщина не отвергает интимных ласк мужчины.

Выходит, она — распутница, о чем никогда не подозревала. А может, поцелуи Бернарда способны заставить любую даму забыть о чести?

В глубине сознания надоедливый голосок молил одуматься. Ведь она помолвлена и скоро выйдет замуж. Юстас Маршалл пришел бы в ужас, увидев ее сейчас, задыхающуюся от поцелуев Бернарда.

Один раз она поцеловала Юстаса, но не почувствовала никакого желания. Вот с Бернардом совсем по-другому.

Но это плохо, и к тому же бессмысленно. Пора с этим кончать.

Бернард убрал руку с груди Клэр и снял сетчатую шапочку, которая удерживала ее кудри. Он зажал в кулак длинные пряди волос, продолжая целовать ее.