Мать. Вопросы и ответы 1954 г. - Мать

Другое дело – понять, почему вам было дано такое указание, уловить его внутреннюю значимость и изо всех сил стремиться осуществить то, что требуется; при этом вы знаете и радуетесь тому, что исполняемая работа обязательно приблизит вас к Божественному и принесёт полное удовлетворение. И тогда вы счастливы, довольны и полноценно участвуете в совершаемом действии. А это уже совсем другое дело.

При кротком смирении человек не испытывает счастья?

Как правило, человек при этом очень гордится собой! Он становится крайне тщеславным, говорит себе, что делает нечто весьма выдающееся. Он не задаёт вопросов, не пытается понять: он подчиняется и безропотно смиряется. Он даже не спрашивает себя, хорошо это или нет: он выше этого. Его раздувает от гордости. Здесь таких много.

Значит, это не настоящее смирение?

Мне кажется, что другой вариант предпочтительнее. По крайней мере, в этом случае человек испытывает удовлетворение от понимания того, почему он совершает то или иное действие. Он чувствует радость и прилив сил уже от того, что он это делает, тогда как в первом случае он склоняет голову всë ниже и ниже, чувствуя себя несчастной жертвой некой деспотичной силы, сокрушающей его своим всемогуществом.

В храмах люди приносят в жертву Божественному животных. Это можно назвать жестокостью?

Это говорит, скорее, о невежестве и неразвитости сознания, чем о жестокости. Люди делают так не потому, что они жестоки (бывают и исключения). Но всё же они не испытывают особого удовольствия, убивая животных, – они боятся того или иного божества и думают, что благодаря этому жертвоприношению добьются его расположения.

Недалеко отсюда, на побережье, есть рыбацкий храм – кажется, это местечко называется Вирампатнам. Если доехать до деревни Арианкуппам и свернуть налево, к побережью, в конце дороги будет храм. Там обитает странное божество… одна из форм Кали. Об этой Кали рассказывают самые невероятные истории. Существует традиция раз в год забивать в её честь множество цыплят. Мне случилось оказаться там, по-видимому, на следующий день после этого праздника: на песке всë ещë валялись перья, но главное – там царила атмосфера жуткого, животного страха и полнейшего невежества. Я не знаю, как именно проходит церемония. Кто съедает цыплят? Тот, кто их убивает, или служители храма? Но цыплят слишком уж много! Если бы служители съели их всех, они бы точно заболели. Так что, вероятнее всего, цыплят ели и те, кто приносил их в жертву. И ещё присутствовала атмосфера чревоугодия, даже не чревоугодия – обжорства, когда люди думают только о еде. Кали этого храма была особенно довольна: вся витальная сила этих несчастных цыплят доставалась ей. Когда цыплёнку перерезают глотку, из него выходит небольшое количество витальной силы, а цыплят забивали сотнями. Кали питалась этой силой и была очень довольна. И конечно, там присутствовало – не знаю, можно ли назвать это жестокостью, скорее, это было пресыщение – пресыщение витальной силой, причём весьма бессознательной, ведь цыплята не обладают особо развитым сознанием. И всë это создавало очень низкую, очень тяжёлую, очень бессознательную и болезненную атмосферу, но без накала, свойственного жестокости. Так что нельзя сказать, что эта практика порождена жестокостью – я так не думаю. Быть может, некоторые из этих людей, доведись им приносить в жертву любимого козлёнка или барашка, были бы совсем не рады. Я бы сказала, что это следствие огромной бессознательности и огромного страха. Страх! В религиях столько страха! «Если я не сделаю того-то или того-то, если я не зарежу дюжину цыплят, то всю жизнь или, по меньшей мере, весь год меня будут преследовать несчастья. Мои дети заболеют, я потеряю работу, не смогу заработать на жизнь; со мной приключится столько всяких бед… Что ж, придётся принести в жертву дюжину цыплят». Но здесь нет желания убивать. Нельзя сказать, что причина этому – жестокость; причина в бессознательности.

А что эта Кали сделала, когда увидела тебя?

Ты знаешь эту историю? Нет? … Место было мне незнакомо. Там есть дорога, которая ведет от Арианкуппам до самого храма. И вот я спокойно еду в машине, ничего не зная – ни об этой Кали, ни о традиции резать цыплят, ничего; я сижу в машине, как вдруг на полпути вижу, что ко мне приближается какое-то чёрное существо со всклокоченными волосами. «Прошу тебя, пожалуйста, объяви меня своей дочерью, помоги мне», – начинает умолять оно меня. – «Тогда сюда придёт столько людей, и этот храм прославится!» Это было странное создание… Чёрное, с растрёпанными волосами, худое – вид у него был явно не цветущий! Мне впоследствии рассказывали (не помню уже точно всей истории, не могу рассказать), что с этой Кали приключилось какое-то несчастье: ей отрубили голову или что-то в этом роде. (Поворачивается к ученику) Амрита, вы знаете историю Кали из Вирампатнама? Нет, не знаете? Кто-то мне её рассказывал. В любом случае, история об этой невезучей Кали не так уж интересна. Я велела ей успокоиться, сказала, что не понимаю, о чём она просит, что я приехала… что если у неë возникнет искреннее устремление, то на него придёт ответ. И тут мы подъехали к храму. Тогда я догадалась, что храм возведён как раз в честь этого существа. Потом мы вышли прогуляться по побережью, в тени казуарий [род хвойных деревьев – В.Л.], и увидели всё это множество перьев, следы крови на песке и остатки костра (очевидно, на нём жарили цыплят). Мы спросили, что здесь произошло, а потом я узнала историю об этой Кали и о традиции в честь праздника забивать огромное количество цыплят.

Вот так. Не думаю, что это существо испытывало особое удовлетворение, глядя на забиваемых цыплят – не знаю. Как я уже сказала, единственная выгода для неё состояла в том, чтобы полакомиться некоторым количеством витальной силы, высвобождающейся из цыплят. Однако совершенно очевидно, что она испытывала огромное удовлетворение при виде громадной толпы: чем больше людей, тем больше забиваемых цыплят, а значит, тем больше её успех. То есть её можно считать важной особой! И вот, по наивности, она пришла просить моей помощи: если бы я ей помогла – поделилась с ней своей витальной силой и витальным присутствием, – то на праздник стало бы приходить ещё больше людей и было бы ещё больше цыплят! А это означало бы огромный успех. Я ответила, что ей вполне достаточно того, что есть, и чтобы она угомонилась.

С какого плана было это существо, милая Мать?

С витального плана, наиболее близкого к материальному.

Почему её звали Кали?

Не знаю. Эта Кали – я смутно помню, что ей то ли отрезали голову, то ли её закопали по шею в землю, то ли ещё что-то в этом роде. Есть история о том, что кого-то закапывают в землю, так что из песка торчит одна голова – её вам любой здесь расскажет, а я её точно не помню. Это одна из форм Кали – форм этих бесчисленное количество. Каждый привержен своему образу и создает свои отношения с Кали. У некоторых есть собственные, семейные Кали – и таких много. Мне известно множество историй о семейных Кали. Я знала семьи, где Кали была крайне опасной. Если члены семьи не выполняли её волю, то с ними обязательно приключалось какое-нибудь несчастье. Это были очень сильные формации (полагаю, что члены семьи были здесь виноваты больше, чем сама Кали). Я даже знала людей, которые, когда в семье случилось несчастье, настоящее несчастье – когда один из родственников умер, – утопили изображение Кали в Ганге.

Эта Кали никак не связана с Махакали?

Нет. Она очень тесно связана с человеческим воображением. Думаю, что это почти исключительно творение человеческого ума… Тем не менее, Ганапати [Ганеш, слоноголовый – В.Л.], как я убедилась, существует на самом деле (раньше я в это не верила; я думала, что эта история о божестве с головой слона – образ, созданный исключительно людьми. Но такое существо действительно есть, я его видела – оно вполне живое и вовсе не является порождением человеческого ума). И также существует чёрная Кали с гирляндой из черепов и длинным высунутым языком… Я её видела. Я видела её своими глазами – она заходила ко мне в комнату. Так что я убеждена в её существовании. Это не образ, созданный людьми, это – существо, настоящее живое существо. Вполне возможно, что люди что-то приукрасили. Тем не менее, это было настоящее существо, а не создание мысли.

А чем занимается эта чёрная Кали?

Это произошло в самом начале Первой мировой войны. Я находилась тогда здесь, в Пондичери, и жила в доме на улице Дюпле. С террасы этого дома была видна «гостиница», где в то время жил Шри Ауробиндо. Он занимал там две комнаты, одна из которых выходила на небольшую террасу. С террасы дома на улице Дюпле была видна терраса «гостиницы». (Не знаю, видно ли её сейчас из-за домов, но в то время она хорошо просматривалась.) Каждое утро я выходила на террасу и медитировала, сидя лицом к комнате Шри Ауробиндо.