Маникюр для покойника - Дарья Донцова

Огонь бойко подогревал воду, я включила телевизор и принялась напевать. Выходило, что в готовке нет ничего трудного, надо только начать. Изрезав помельче овощи, я перевела дух и решила вознаградить себя чашечкой кофе, но тут из кастрюли полезла желто-зеленая пена. Я попыталась выловить ее ложкой, но противная субстанция лезла и лезла. Вода отчаянно булькала, обжигая руки, мне стало жарко, а пена все никак не заканчивалась. В отчаянии я выключила горелку. Суп, вздрогнув в последний раз, успокоился, противная желто-зеленая масса исчезла. В недоумении я уставилась на кастрюлю и вновь разожгла газ на полную мощь. Незамедлительно на поверхности появились противные пузыри… Поэкспериментировав минут пять, я поняла – огонь не должен гореть в полную силу. Крайне гордая собой, я набила кастрюлю под завязку овощами и задумалась о гарнире. Килограммовый пакет риса показался очень маленьким, хватит ли его на ужин? Наверное, следовало купить два… Вытряхнув белые зернышки в ковшик, я налила воды и закрыла емкость крышкой.

Никогда в жизни я еще не была так довольна собой. Чашечка растворимого кофе показалась восхитительной на вкус. Что ж, день удался. Всего несколько часов отделяют меня от разгадки тайны документов. Ясное дело, они либо у Нины, либо у Яны. Завтра поеду сначала к парикмахерше… Тут от плиты послышалось шипение. Я оглянулась да так и подскочила на месте. Над рисом угрожающе покачивалась крышка, а из самой емкости вываливались белые крупинки. В изумлении смотрела я на рис. Ну скажите, каким таинственным образом он ухитрился так увеличиться в объеме? Ковшик был явно мал.

Я переложила зерна в другую кастрюлю и долила воды, но через десять минут риса стало еще больше, и операцию пришлось повторить. Словом, через полчаса у меня получился огромный жбан отвратительной клейкой массы.

Я зачерпнула «гарнир» чайной ложкой и попробовала. Так, забыла посолить, но это ерунда, приправу можно добавить прямо сейчас, но почему у Наташи все рисинки лежали автономно друг от друга, а у меня представляли единый монолит? Нет, все-таки дешевые продукты и после приготовления гадки. Вот купила крупу по двадцать пять рублей за кило, и пожалуйста, есть невозможно.

Вздохнув, я уставилась на казан, набитый рисом. Может, надо сунуть в эту кашу масло?

Но тут в кухню влетел Кирюшка и оповестил:

– Ой, как есть хочется!

– Что-то ты рановато, – сказала я, поглядывая на часы.

– Тренер заболел, – сообщил Кирюшка. – А чем так странно пахнет?

– Куриным супом, – гордо оповестила я и сняла крышку.

Взору предстало нечто невообразимое, больше всего напоминающее жидкое овощное пюре с торчащими жилистыми ножками. Я зачерпнула жижу половником и шмякнула в глубокую тарелку. Овощи окончательно разварились, и понять, где морковка, где лук, а где картошка, оказалось невозможно. Кирюша аккуратно зацепил «рагу» и, пробормотав: «Густой какой супчик», – сунул ложку в рот.

В ту же секунду он подскочил, бросился к мойке и, выплевывая еду, закричал:

– Ну и гадость, ты сама пробовала?

Я аккуратно взяла губами «бульон». Моментально язык ощутил горечь, словно в воду добавили хинин.

– Что там лежит? – вопрошал Кирка.

Я тщательно прополоскала рот и ответила:

– Ничего особенного, курица и овощи.

– Ну и ну! – изумился Кирюшка. – У мамы в супе вода бывает, и все отдельно плавает, а у тебя просто кошмар! Может, вместо соли чего сунула?

Я попробовала на язык содержимое солонки. Нет, тут все в порядке. Следующая неудача поджидала с курицей. Она совершенно не хотела резаться даже огромным тесаком, а когда мы с Кирюшкой, приложив все силы, кое-как отодрали грудку, выяснилась следующая деталь. Благородное куриное мясо оказалось не белым, а желтым, и на вкус больше всего напоминало резиновую калошу, обмазанную горчицей.

– Это не съедят даже собаки, – печально резюмировал мальчишка.

Так и вышло. Муля и Ада отвернули морды сразу. Рейчел сначала все-таки взяла курятину в пасть, но тут же выплюнула.

– Жуткая у тебя дрянь получилась, – подвел итог Кирюшка, – даже стаффордширица не жрет, а она из помойки вытащит и не поморщится.

Рис мальчик не стал пробовать, просто ушел в комнату, откуда донеслось бодрое пение. Я села у кухонного стола и в растерянности уставилась на кастрюли. И отчего вышла такая жуткая ситуация?

Минут через девять Кирка вошел в кухню и сунул мне потрепанный томик:

– На.

Красную обложку украшало изображение большого пирога, сверху шло название «Книга о вкусной и здоровой пище».

– Юлька купила, – пояснил мальчик, – только готовить ей некогда, может, тебе пригодится. Здесь все просто. Вот смотри – бульон куриный. Возьмите одну тушку, опалите над огнем, выпотрошите, будьте осторожны с желчным пузырем, так как суп может приобрести горечь…

Я слушала его как песню. Господи, оказывается, следовало сначала удалить внутренности и сварить саму курочку, а потом положить овощи!

– Слушай, Лампа, – хитро прищурился Кирюшка, – я тебя не выдам. Давай по-быстрому ликвидируем следы преступления.

– Что ты имеешь в виду?

– Выкинем и суп, и второе, а Сережке с Юлькой не расскажем, прикинь, как издеваться начнут!

Я с готовностью вывалила «вкусный» ужин в помойку и вытряхнула ведро. Кирюшка сбегал за пельменями, и, когда в прихожей появились Сережа и Юля, я ловко кинула кусочки теста в крутой кипяток. Слава богу, книга оказалась рассчитана на молодых хозяек, и процесс варки пельменей ее авторы описали детально.

На следующий день около двенадцати я входила в парикмахерскую. Четыре хорошенькие девушки, ловко орудовавшие фенами, даже не повернули голов. Наконец одна, черноволосая, недовольно процедила:

– У нас по предварительной записи.

Другая, светленькая, пухленькая, похожая на только что выпеченную булочку, надменно добавила, окидывая взглядом мою китайскую куртку и кроссовки:

– Прейскурант на стене, прочитайте вначале.

Я подошла к листочку. «Стрижка – 300 рублей, мытье – 150 рублей, укладка – 200 рублей».

– Рядом, через дорогу, другая парикмахерская, – сообщила темноволосая.

– Там дешевле, вам по карману, – добавила блондиночка.

Неожиданно мне стало страшно обидно: неужели я так похожа на нищую? А если и впрямь у меня мало денег в кошельке, так кто давал право этим наглым девчонкам разговаривать с клиенткой таким тоном. Небось предстань перед ними дама в норковой шубе, живо бы заулыбались.

Чувствуя, как от горечи сжимается горло, я кашлянула и слишком громко сказала:

– Разрешите представиться, майор Романова из уголовного розыска, веду дело об убийстве Константина Катукова, кто из вас Нина Никитина?

Моментально стих гул парикмахерских орудий.

– Ой! – уронила фен черноволосая.

– Это я, – медленно пробормотала блондинка и быстро добавила: – Пойдемте в служебное помещение, не здесь же разговаривать.

Провожаемые любопытными взглядами, мы завернули за столик с маникюршей, прошли через коридор и оказались в крохотной комнатушке с маленьким холодильником и двумя стульями. На подоконнике стояли железная банка «Нескафе» и чайник, но Нина не собиралась предлагать мне напиток. Она прислонилась спиной к стене, скрестила на груди руки и резко проговорила:

– Ничего не знаю, виделась с Костей последний раз во вторник, он был жив и здоров, больше ничего не скажу.

Я постаралась улыбнуться как можно ласковей.

– Ниночка, он давал вам ключи от квартиры?

– Ну и что? – ощетинилась девушка. – Между прочим, у него несколько комплектов было…

Я согласно закивала головой.

– А ваш где?

Нина моментально буркнула:

– Потеряла еще на прошлой неделе. Сумочку у меня сперли, а там все: паспорт, права, косметика. Не верите, спросите в 12-м отделении, я заявление туда отнесла, лейтенанту Корнукову.

– И когда произошел сей прискорбный факт?

– Говорю же, на прошлой неделе, в воскресенье. Поехала на Ленинградский рынок, а кто-то и постарался…

– Вы давно знали Костю?

Нина повела плечом:

– А какая разница, сколько? Встречались мы с ним раз в неделю и никаких особых отношений, кроме постельных, не поддерживали. Ну обед иногда ему готовила, а так чистый секс, и все, потрахались и разбежались.

Я вспомнила администратора Льва Валерьяновича и, нахмурившись, процедила:

– Вот что, любезнейшая. Вы должны быть мне страшно благодарны за то, что пришла я к вам сама, а не вызвала на Петровку. Знаете, как там неприятно? Стол железный, стул железный, все к полу привинчено… А я пока без протокола разговариваю, по-дружески. Впрочем, если не нравится, могу вызвать повесткой.

В Нининых голубых глазах мелькнул откровенный страх, и она сразу сбавила тон:

– Не хотите чаю?

Я ухмыльнулась про себя и кивнула.

Минут через пять в моих руках оказалась кружка с невообразимой гадостью, фруктовым напитком «Пиквик». Данное пойло следует называть компотом из химических ароматизаторов, но Нине, очевидно, нравилось, потому что девушка с наслаждением отхлебнула из чашки и завела рассказ. Я слушала ее внимательно, хотя ничего нового не узнала.