Терпилы - Илья Деревянко

— Ты, сволочь, виноват! — бубнил Валет. — Надо было начинать с другого конца списка!

— Глохни, падаль! — рычал сидящий за рулем Боксер. — Зубы, блин, повышибаю!

— Ты?! Мне?! Кишка тонка! Я те мигом рога обломаю!!!

— Че-е-го-о?!!

— Глухих повезли, пидор гнойный!

— Кто пидор?

— Да ты, конечно!

— За пидора ответишь!!!

— Ха, напугал!..

Свернув с шоссе Авиаторов в знакомую подворотню, «девятка» вкатила во двор и, не доезжая до подъезда пятнадцати метров, остановилась.

— Ща прям здесь разберемся! — выходя из машины, угрюмо пообещал Боксер.

— Обязательно! — также выпрыгивая наружу, кровожадно осклабился Валет и… ткнулся носом в асфальт, сраженный бесшумным выстрелом в спину.

Говоря Сомову о чрезвычайной опасности бандитов Хвороста, Кондратьев ни капельки не преувеличивал. Мало того, он в значительной степени недооценил противников.

Тупость тупостью, а бойцовские рефлексы работали у них великолепно, гораздо лучше, нежели предполагал Владимир.

Увидев гибель напарника, Боксер (которого собирались брать живым) сориентировался мгновенно. Уложив наповал ударом в висок бросившегося на него пироговского боевика по кличке Цыган, он кувырнулся под ноги Сергею Бобруйскому, выскользнув из-под упавшего тела, резким движением свернул парню шею, проворно откатился в сторону, выхватил пистолет и выстрелил навскидку в появившегося из кустов Ярослава Коваленко. Пуля угодила в лоб охраннику. Не издав ни звука, он мешком повалился на землю.

— Сучий потрох! — заорал взбешенный столь непредвиденным оборотом событий Кондратьев и выпустил в проклятого отморозка целый автоматный рожок.

— Ничего себе! Взяли «языка», называется! — мрачно произнес одетый в капитанский мундир Пирог. — За несколько секунд три трупа! Зря я согласился на твое предложение!

— Тебя за язык не тянули! — свирепо огрызнулся Владимир.

— Ладно, после разберемся! — смерив его хмурым взглядом, буркнул авторитет. — Пошли в хату, пока настоящие мусора не приперлись!!!

Происходящее во дворе не укрылось от внимания Самойлова. Он услышал выстрел Боксера, подозрительную возню, чью-то ругань, выглянул в окно и увидел «девятку» с распахнутыми дверцами, пять неподвижных тел вокруг, а также заходящих в подъезд вооруженных людей в милицейской форме. Спустя полминуты в дверь квартиры настойчиво позвонили.

— Откройте, РУБОП!! — донесся с лестничной площадки требовательный мужской голос.

«Легавые вычислили! — решил Хворост. — Едрена вошь! Надо линять в темпе!» Сдаваться стражам порядка Евгений не собирался. Невзирая на врожденное скудоумие, он все-таки понимал: в случае поимки ему не жить! Либо менты шлепнут «при попытке к бегству», либо уголовники в СИЗО на части порвут. (И тем, и другим отморозки успели здорово нагадить.)

— Сваливаем, братва, через соседний двор! — шепнул он Киту с Депутатом, быстро натянул бронежилет, полоснул по двери из автомата, вслед за своими боевиками выпрыгнул в окно и… вместе с ними напоролся на выставленную там засаду. Запасной выход стерегли трое ребят Слоенова и, приданный им для усиления, Алексей Дерибасов. Они имели при себе многозарядные пистолеты с глушителями, приказа «брать живьем» не получали, а потому тут же начали стрелять. Однако беспредельщикам на сей раз повезло. Выпущенные неприятелем пули угробили одного лишь Кита да слегка царапнули правую ногу Депутата. Хворост же срезал длинной очередью от бедра всех четверых и на пару с прихрамывающим Немцовым бросился наутек. На этом везение закончилось. Вломившиеся в квартиру, Слоенов с Кондратьевым мигом оценили ситуацию, подбежали к открытому окну и открыли плотный огонь по удирающим отморозкам. Самойлову ударили в защищенную бронежилетом спину сразу четыре пули, и он надолго потерял сознание. Немцову удалось улизнуть со двора, но примерно через полчаса заблудившийся в чужом городе, ослабевший от потери крови, ошалелый от недавнего происшествия и (по глупости) до сих пор «не сбросивший ствол»[23] бандит случайно наткнулся на омоновцев. Депутата без лишних слов шарахнули прикладом по башке, доставили в отделение, привели в чувство, перевязали, допросив с пристрастием, «раскололи до задницы» (в частности, выявили причастность Немцова к обстрелу милицейского поста в доме Костюковых) и отправили прямиком в ближайший СИЗО…

Дальнейшая жизнь уцелевших в перестрелке отморозков оказалась очень короткой и мучительной. Разъяренные союзники (потерявшие за вечер семерых человек убитыми) отвезли пленного Хвороста на заброшенную лесопилку в сорока километрах от Н-ска. Там Пирог подверг главаря беспредельщиков чудовищным истязаниям. Владимир в пытке участия не принимал. Тем не менее он догадался спросить у завывающего от боли Самойлова имя нанимателя, и тот с ходу сдал господина Рукоблудского, а Слоенов продолжил расправу. В конце концов жуткие страдания, которые испытывал Хворост, тронули даже давно зачерствевшее сердце Кондратьева. Он предложил «пристрелить козла поганого», но пышущий ненавистью авторитет наотрез отказался. Включив соответствующий механизм, Виктор заживо распилил Евгения пополам…

А Депутата мстительные менты специально определили в ту камеру, где сидели друзья-знакомые Пирога. (Предварительно оповестив их о личности новичка.) Всю ночь его медленно, садистски избивали, и к рассвету Немцов напрочь утратил человеческий облик. Тогда с него спустили штаны, воткнули швабру в анальное отверстие, окунули головой в переполненную парашу и держали так, пока отморозок не захлебнулся в нечистотах. Организованная администрацией СИЗО судебно-медицинская экспертиза констатировала факт самоубийства…

Глава 5

Воскресенье. 9 июня 2002 года. 8 часов утра.

— К вам Кондратьев, — разбудил Илону Дмитриевну медовый, лакейский голос Крючкова. — Изволите принять?!

Госпожа Костюкова протерла заспанные глаза, широко зевнула, осмотрелась и обнаружила, что накануне заснула прямо в кресле, одетая, сжимая в руке упоминавшийся ранее газовый пистолетик.

— Зови! — царственно распорядилась жена известного предпринимателя и любовно покосилась на красивую металлическую безделушку,[24] которую считала грозным оружием. «Крутая я баба, однако!» — Эй, Лева, заодно распорядись кофе подать! — крикнула она вслед охраннику…

Кондратьев выглядел постаревшим лет на десять: мешки под глазами, осунувшееся лицо, глубокие складки у рта, поседевшие за одну ночь виски…

Зайдя в комнату, он, не дожидаясь приглашения, тяжело опустился на стул.

— Доложи обстановку! — вальяжно-капризным тоном потребовала Костюкова.

— Операция завершена. Те, кто на вас покушался, обезврежены, тусклым, усталым голосом сообщил телохранитель.

Илона выразила свое одобрение лишь коротким, небрежным кивком, как, по ее мнению, и подобало крестной матери.

— Но, к сожалению, противник оказался значительно опаснее, чем ожидалось, — печально вздохнул Владимир. — Мы понесли серьезные потери: Славка, Леша, Серега — убиты…

— А зачем ты мне об этом говоришь?! — бесцеремонно перебила его Костюкова.

— То есть как?! — опешил Кондратьев. — Я же сказал — трое наших ребят погибли!!! Значит, надо помочь семьям, оплатить похороны…

— Вот уж дудки! — надменно фыркнула коммерсантша. — Ты запросил за акцию немалую сумму — тридцать тысяч долларов! Я деньги отдала. Чего же тебе еще надо?! Или ты считаешь меня дойной коровой?!

Бывший бандит от изумления потерял дар речи. Услышанное никоим образом не укладывалось в рассудке. В любой, пусть самой беспредельной группировке всегда проявляли заботу об убитых на разборках боевиках. Подобные вопросы у братвы даже не обсуждались. Из общака автоматически выделялись необходимые средства. А тут… Прямо театр абсурда!!! Конечно, Костюкова стервоза известная, но проявить столь вопиющее бездушие?! Невероятно!!! Или размалеванная дура окончательно рехнулась со страху?! Гм, не похоже!!! Вид у нее абсолютно здоровый. Бодренький такой! Не то что вчера утром, когда небось несколько пар трусов поменяла! Блин, чертовщина какая-то!!!

Глядя на растерянное лицо охранника, Илона иронически заулыбалась. «Ловко я поставила на место зарвавшегося нахала, — с удовлетворением подумала она. — Все правильно, подчиненных баловать нельзя! Иначе на шею сядут! „Помочь семьям“… „Оплатить похороны“. Ох и хитрый парниша! Палец в рот не клади!.. Ну хорошо, характер я проявила, а сейчас стоит слегка подсластить пилюлю. Но только слегка!!!»

— Не получилось, Володенька, нагреть меня на дополнительные бабки! весело хихикнула Костюкова. — Не ожидал, а?! Рассчитывал развести?! Впрочем, ладно, я не злопамятна! На первый раз прощаю! Но впредь не чуди! Отныне знай, с кем имеешь дело! Понятно?! — жена хозяина «Фобоса» грозно сдвинула выщипанные брови.