Катакомбы (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Если все наши разговоры будут сводиться к моей беременности, то я пожалею что поехала с тобой, а потом начну тебя просто избегать, — сказала Лиана.

— Не думай, что испугаешь меня этим, если бы ты сама относилась ответственно, то мне бы не пришлось за тебя так переживать. Но ты ведёшь себя легкомысленно, и мне, как сестре, приходится брать эту ответственность на себя, — Мина разговаривала с Лианой как с неразумным ребёнком, а та начинала от этого слегка заводиться.

— Мы сёстры всего несколько часов, а ты уже такую заботу проявляешь? Не рановато? Мы ещё не сроднились настолько, — резковато сказала Лиана.

— Какая разница? — удивилась Мина, — мы, когда встретились, ты проявила заботу обо мне, обработала спину и вообще старалась помочь. А ведь тогда ни про какие родственные связи речь не шла. Так почему же теперь, когда мы оказались одной крови, я должна относиться к тебе хуже, чем ты отнеслась к незнакомке? Но я на тебя не обижаюсь, это гормоны. Я не очень понимаю, что это такое, но так говорят, когда у беременных портится характер.

— Только и слышу: беременна, беременна, беременна! Это просто невозможно. Мы можем об этом не говорить больше? Может я вообще ошиблась, — Лиана чувствовала, что начинает заводиться и ничего не могла с этим поделать. Остановить себя не получалось.

Она подумала, что это тоже плохой симптом. Она плохо себя контролирует. Ей стало стыдно перед Миной, та ведь была ни в чём не виновата, а просто пыталась проявить искреннее участие. Но и извиниться перед ней за свою резкость она не могла себя заставить. Что-то внутри никак не давало.

Они оседлали лошадей, практически молча, и поехали дальше. Через полчаса Лиана наконец созрела для извинений.

— Мина, прости меня, — сказала она, — спасибо за заботу, но чувствую, что ты со мной ещё намучаешься, — Лиана грустно улыбнулась, — видишь ли, — продолжила она, — глядя внутрь себя, я вижу несколько разных Лиан. Сейчас это какая-то другая, новая я, ещё одна была перед смертью Сёмы, и несколько месяцев назад была другая, я уж не говорю про то, что было полгода назад. Вот до этого, я долго была одна и та же. Но всё так закрутилось в последнее время, что, наверное, где-то в глубине души я не успела перестроиться. Десятилетиями я жила одной жизнью, а тут столько всего поменялось.… Возможно, беременность и играет роль, но не такую как ты думаешь. Возможно, это пока что не гормоны, а просто потеря Сёмы вместе с беременностью меня ломают изнутри, и я никак не могу себя обрести. Кто я и что делаю. Я потерялась. Но почему-то чувствую, что мне надо идти под море. Назови это интуицией, предвидением, как угодно, но мне надо, и я знаю, что пойду одна. Это будет моё личное путешествие, и возможно последнее, — закончила Лиана и замолчала.

— Поверь мне, гормоны очень даже причём, я такое много раз видела, веришь ты в это или нет, но твой организм сейчас работает по-другому, и тебе нужно поберечься, — сказала Мина, — и спасибо за откровенность, если хочешь, давай пока закроем эту тему, а то я вижу, она тебя расстраивает.

Лиана кивнула. Какое-то время они ехали молча, потом она не выдержала.

— А у тебя-то есть жених?

— Нет пока, — сказала Мина, — я ещё молодая, и быть помощницей Матери, это большая работа. У меня совершенно нет свободного времени.

— Ну, может, есть кто-то на примете? — хитро улыбаясь, спросила Лиана.

Мина пожала плечами.

— Да нет. В детстве бывало, дружили с мальчишками, но потом всё это отошло на задний план из-за моей должности. Хотя я знаю, что многим нравлюсь, — улыбнулась Мина.

Разговор сместился в сторону девчачьих сплетен, и они предпочли на этой теме задержаться, потому что всё остальное было не таким мирным, а пережёвывать проблемы больше не хотелось. Ехали, вспоминали случаи из жизни, делились деликатными моментами про мужчин, которые за ними ухаживали.

У обеих за время поездки сложилось впечатление, что они стали гораздо ближе друг другу. Да и вообще казалось, что знают друг друга уже очень давно. У них оказалось очень много общего. Это проявлялось в мелочах, в привычках, в отношении к жизни. И хотя жили они совершенно по-разному, но умудрились найти много пересечений.

Мина хорошо знала лошадей, поэтому скоростью поездки управляла она. Они, то ехали быстро, то переходили на шаг. Постоянно чередуя разный темп и давая лошадям отдыхать, она старалась сделать так, чтобы они за день смогли пройти наибольшее расстояние. Ещё пару раз они устраивали привал, и наконец, достигли развилки.

Тоннель разделялся на два совершенно одинаковых. Перед развилкой он расширялся, и стены из округлых стали ровными. И вот на этих стенах-то и был ответ на то, почему дед с отцом отправились туда. Вся левая стена, до самой развилки, представляла из себя высеченную в скальной породе карту. Работа была очень тонкая и подробная. Хорошо было видно то место, где они сейчас находились.

Это место находилось в левой части карты, как и вся тюрьма. Были изображены оба острова. То, что находилось на поверхности, было изображено ровными линиями. А вот то, что находилось под землёй, было изображено линиями в мелкую насечку. На карте, они очень хорошо отличались друг от друга.

Карта была слегка объёмной и на ней хорошо читались горы, опоясывающие оба острова. Между мужской и женской тюрьмой был не один тоннель, а целых четыре, на расстоянии друг от друга. Про это Лиане Папаша не говорил, а возможно он и сам этого не знал. Да и было неизвестно, существуют ли они до сих пор. А может, они оккупированы разнообразными пауками и червяками, и доступ туда закрыт.

Вся территория островов была испещрена линиями подземных тоннелей. Если прищуриться, то их сеть напоминала паутину, а пятна в некоторых местах, где, скорее всего, были гигантские подземные пещеры, были похожи на пауков. Во всём этом была какая-то закономерность. Не абсолютная, не точная математика, но казалось, что это всё создано по определённому плану.

Лиана заметила, что насечки на линиях тоже отличаются. Она предположила, что это означает разную глубину залегания, разные уровни. Даже Папаша говорил, что этих уровней несколько. Пытаясь разобраться, она начала считать виды насечек, но после десяти сбилась. Пришла мысль, что возможно она ошиблась, и насечки обозначают что-то другое.

Сеть тоннелей под островами была приблизительно одинаковой. Значит, теоретически можно было добраться под землёй до перехода на остров Папаши. Но если дед, проведя здесь много лет, не смог найти этот путь, то она тем более не сможет. Возможно, он просто не доступен сейчас.

Развилка, возле которой они находились, была выделена особо. Вообще, тоннель, ведущий к ней, отличался от остальных. И видом насечки, и тем, что был абсолютно прямой. Другие не отличались такой точностью, они изгибались, пересекались, отклонялись в сторону. А этот был как натянутая струна.

После развилки линия с прежней насечкой уходила под море, а другая, уже с другой насечкой шла к побережью. Там, где она заканчивалась, было что-то изображено, но не очень понятно что. Лиана предположила, что это порт, или что-то подобное.

Карта была очень крупной. Каждый остров тюрьмы бы не менее двух метров в диаметре. Можно было рассмотреть все подробности.

— Лиана, — вдруг услышала она голос Мины, как будто издалека, — иди, поешь, ты уже больше часа её изучаешь.

Лиана встрепенулась и как будто вышла из транса. Она обернулась к Мине. Та аккуратно разложила еду и ждала её. Лошади были рассёдланы и трясли своими гривами и хвостами в сторонке.

— Разве? — спросила Лиана, — а мне показалось, что мы только приехали?

— Нет, уже прошло много времени, — сказала Мина, — я сначала смотрела вместе с тобой, но потом устала и проголодалась. Тебе тоже нужно поесть. Изучай эту карту, сколько хочешь, мы можем здесь задержаться, тем более, что до моря осталось совсем не далеко.

Лиана приложила палец к развилке и провела по линии тоннеля, который вёл к побережью. Камень был холодным и шершавым. Они, судя по карте, проехали уже почти девять десятых пути. Море было и правда близко. Относительно конечно, потому что оставшийся отрезок пути был не меньше пятидесяти километров.