Одержимые бессмертием - Мария Симонова

Мы уже подъезжали, когда из узкой боковой улочки вырвался, как черт из загона, огромный допотопный драндулет. Взревев, он выехал поперек дороги и остановился, перекрыв нам путь сверкающим полированным боком. Токарев от неожиданности чуть не врезался в этот глянцевый бок, едва успел притормозить с разворотом, так что нас всех кинуло вперед и влево. Следующая позади машина замерла почти впритык к нам.

Драндулет – я даже и марки-то такой не знаю, похожий на лакированный башмак в стиле «ретро» – не спешил освобождать нам дорогу и, похоже, вообще не собирался никуда больше двигаться. Кажется, он попросту заглох. Ничего особенного я в происшествии не углядел: ну не выдержал старый конь, сдох на дороге – объезжай покойничка и кати себе дальше. Но мои орлы-оперативники что-то не торопились его объезжать: из «БМВ» выскочили двое в форменных костюмчиках и направились к драндулету. Действуя очень оперативно, эта парочка выволокла на свет хозяина антиквариата – невысокого седого старичка с круглой пиратской нашлепкой на левом глазу. Тоже своего рода антиквариат. Старичок поначалу не очень-то отпирался – сознавал свою вину, но, когда его безо всяких церемоний и околичностей потащили к нашей машине, попытался что-то доказывать, размахивая ксивой.

Токарев открыл заднюю дверцу, так что до нас стало доноситься невнятно: «Ветеран космоплавания… Вторая Экспансия… Русско-Германский конфликт… (Батюшки, да сколько ж ему лет? Двести?..) Девять правительственных наград!..» На этом ксиву у старого пирата отобрали, а самого впихнули в машину ко мне под бок. Мой второй охранник, на время вышедший, чтобы впустить нового арестованного (видимо, по делу о подготовке моего побега), припер с другой стороны ветерана, дверца упала, окончательно спрессовав нашу четверку. Машина тронулась, объезжая пиратский «бриг», осиротевший без капитана.

– Черт знает что творится! – раздраженно произнес старичок, проводив озабоченным взглядом свой «Летучий Голландец». Затем он изучил меня в упор единственным выпученным глазом, для чего ему пришлось полностью вывернуть шею в мою сторону. Насмотревшись на меня и поерзав, как бы в попытке отвоевать себе жизненное пространство, ветеран Второй Экспансии и Русско-Германского конфликта продолжил скрипуче: – Допустим, я нарушил правила. Хорошо, согласен. Но с каких пор это стало причиной, чтобы вот так, не разобравшись, хватать человека и тащить его… – На этих словах притиснутый к двери охранник ткнул его оттопыренным локтем в живот – не так чтоб сильно, но старичок умолк, хватая ртом воздух. Воздуха здесь и так было на три вздоха, да еще мы подпирали с обеих сторон. Короче, не выжить бы старичку в таких условиях и двух минут, но тут как раз, на его счастье, машина остановилась. Вроде бы приехали.

Нас подвезли к монументальному зданию цвета слоновой кости, стоявшему на огороженной территории. Ограда из высоких стальных прутьев на первый взгляд была слабовата, но кто его знает, может, они через нее пропускают ток?.. Впрочем, вряд ли – зачем местным органам сажать себя в клетку под током? Защищаться под Куполом им все равно не от кого, самая хищная здесь организация – это они и есть.

Ворота открылись перед нами по сигналу, посланному Токаревым с панели управления.

Итак, первый кордон этого бастиона власти мы миновали практически без проблем и без потерь. Я и раньше не отрицал, что план Токарева имеет ряд неоспоримых преимуществ. Но сразу подозревал, что он преследует цель, диаметрально противоположную моей.

Встречать нас высыпала целая бригада – человек пятнадцать вооруженных горилл. Итого по пятеро на нашего брата, нет, больше, считая тех, что приехали с нами, и не беря в расчет старичка, которого вряд ли будут конвоировать усиленной группой.

Пингвина, который подпирал старого пирата, после открытия дверцы сразу выдавило наружу. Пока он вытаскивал за собой полузадохшегося, скорчившегося в три погибели деда, я размышлял вот о чем: парализуют меня сейчас, чтобы кантовать в изолятор обездвиженным, или все-таки поведут на своих ногах? На «люксе» такая проблема решается просто – пакуют антиобщественный элемент в силовой кокон и с комфортом доставляют куда надо. Для подобной процедуры достаточно одного-двух человек. Здесь о таких благах цивилизации преступнику мечтать не приходится – парализуют небось и потащат, как мешок с костями, ударяя головой обо все встречные углы и притолоки.

Меня толкнули в бок. Вылезать, по крайней мере, мне предоставляли самому.

Наплеков с Токаревым не торопились покидать машину, о чем-то между собой беседуя – не иначе как обсуждая последние детали своей гнусной многоходовой интриги, близящейся, по их мнению, к победному концу.

За мной вылез охранник и пристроился к группе, сразу взявшей меня в плотное кольцо. Я понял, что меня решили вести на своих двоих, здраво рассудив: хоть я и бессмертен, но что я могу – скованный, окруженный со всех сторон вооруженными солдатами? Ничего, конечно же. В конце концов, я тоже человек, и возможности мои не безграничны.

На долю невезучего старичка, как это ни странно, достался не менее мощный конвой – среди скопления лбов его черная нашлепка даже не просматривалась.

Из второй машины уже вытащили Ежа с Хирургом, окружили каждого по отдельности и конвоировали по направлению к небольшой бронированной двери, притулившейся с краю здания. Нас с ветераном повели следом. По пути я машинально поднял голову, чтобы взглянуть на небо – дай бог, чтобы не в последний раз. Уткнулся взглядом в молочно-светлую твердь «небес» Купола и понял, что если проиграю, то настоящего неба мне уже никогда не увидеть.

Значит, должен выиграть.

Дверь гостеприимно распахнулась, и мы стали в нее втягиваться плотными группами по пять-шесть человек в каждой. Контрольный пункт, располагавшийся на входе, мы миновали безо всяких вопросов и назойливых проверок, просто вошли, как к себе домой, так что прямо не нарадоваться, и оказались в просторном, скудно освещенном помещении – низкий потолок, стены, окрашенные в грязно-зеленый цвет, сразу давящий на психику. Здесь уже все дышало атмосферой предвариловки, к тому же в этом холле не было окон. Зато имелся большой лифт. Я еще только входил, а лифт уже был открыт и туда вводили Хирурга.

Я тут же понял, что в лифт нас будут грузить по отдельности и по выходе из него мы друг друга уже не увидим. Меня кинули лицом к стене, но я еще успел поймать взгляд Хирурга, стоявшего в лифте среди охранников, и чуть кивнуть – в основном веками. Потом меня уперли в стену. Отметить местоположение следящей аппаратуры мне так и не удалось – просто не успел, ну и ладно: скорее всего, камерами здесь утыкано все, кроме, может быть, лифта. Но в целях приснопамятной конспирации камеры по пути нашего следования могут быть отключены либо дежурит на них преданный, проверенный человек. Исходить все-таки надо из того, что наши передвижения будут отслеживаться.

Последними в помещение вошли Наплеков с майором, и бронированная дверь «предбанника» упала за их спинами. Я глянул на них через плечо и тут же получил прикладом между лопаток – замри, мол, и не крути рылом. Но слышать-то мне не могли запретить при всем желании: судя по шагам, они прошли через зал и остановились у лифта.

Послушно уткнувшись носом в стену, я в то же время стал осторожно сдирать с левой ладони пластырь телесного цвета. Вынул двумя пальцами спрятанный там перед операцией цилиндрик дестабилизатора и надавил на него с торцов. Последовавший мгновенный импульс должен был нейтрализовать источники силового поля на расстоянии радиусом в метр от меня. До Ежа, стоявшего у противоположной стены, импульс, конечно, не дошел, однако с моими «браслетами» справился: запястья остались окольцованы, но, судя по ощущениям, уже не были прикованы полем друг к другу.

Я покосился направо – там приткнули ветерана, достаточно близко ко мне, так что он вполне попадал в радиус импульса: старичка уже успели сковать, и, неожиданно освободившись от оков, он мог меня выдать движениями рук. Ветеран пока стоял спокойно и руки держал позади; я пришел к выводу, что импульс до него не дошел.

Теперь все зависело от того, что сделает Хирург и удастся ли ему что-нибудь сделать: наручники у Васи были с секретом, я надеялся, что они на нем и остались. Кроме того, Вася – парень смышленый, в случае чего с кнопками в лифте сумеет разобраться. Оставалось ждать возвращения лифта – с Хирургом или без Хирурга. Либо сигнала тревоги. Ох и не любил я связываться во время акции с лифтами! Да что ж поделать, раз так сложилось. Еще я не успел подать знак Ежу быть в готовности. Оставалось уповать на то, что он по ходу дела сам все поймет и сумеет вовремя сориентироваться.

Наконец лифт, судя по звуку, вернулся. Двери пошли в стороны.

8.

«Те же и Дубровский», – подумал Гор, входя в комнату в сопровождении Корчагина. Все сидевшие по обе стороны стола поднялись ему навстречу. С грохотом упало кресло – Каменский дернулся навстречу начальнику, но засмущался собственных эмоций, замешкался и слишком сильно оттолкнул стул. Гор приветливо ему улыбнулся, оглядел присутствующих. В основном лица ему были знакомы – его бригада почти в полном составе. Трое были ему неизвестны, но Иванов предупреждал о технических специалистах, приданных оперативной бригаде. Сказал, что эти люди не станут вмешиваться в его распоряжения. Мол, их дело – принять и проверить инфинитайзер. Кроме того, они хакеры и вообще на все руки. На что Гор криво усмехнулся – прибор сначала необходимо найти, а это-то как раз самое сложное. Край наверняка укрыл это сокровище максимально надежно, а пока у них даже нет возможности не только попасть на планету, но и получить оттуда сколько-нибудь достоверную информацию.