Ребенок Черного Лорда (СИ) - Нест Анна

Владыка был подавлен. Он понял, как нестерпимо, когда не можешь себя обслужить, как обидно, когда неспособен сказать о том, что болит. Единственное, что тебе доступно — плакать, справлять естественные нужды и чувствовать ненависть матери. Даяна не была жертвой, требующей понимания. Она была настоящим палачом, который прячется за маской обиженной девочки.

— Чего тебе нужно, гад! — кричала Даяна. — Ты меня отвлекаешь от гостей! Видите, девочки, какие они — эти дети.

— Ужас, — сказала Илона. — Какая же ты бедная. Сначала матушка тиранила, парень оказался засранцем, так теперь еще с неадекватным сыном возишься.

— Где твой оптимизм, Илоночка? — просипела Таня.

— Да ну, Таня, — встала на защиту Илоны Даяна. — Какой оптимизм? Им здесь и не пахнет. В такой ситуации оптимистом быть невозможно.

— Тут вообще ничем хорошим не пахнет, — проговорила Илона.

— Да, здесь воняет! — вышла из себя Даяна. Чем здесь так воняет?! Я у тебя спрашиваю! — закричала Даяна на малыша.

Сильного запаха не было, несмотря на то, что младенец изрядно испачкал пеленки. Но накрученную подружками Даяну уже было не остановить. Она сняла подгузник и стала им учить Никиту. Содержимое подгузника попадало на тело, на подушку, разлеталось на стены.

Владыка зарекся возрождаться в семьях одиноких женщин. Он понимал, что пощады ему ждать неоткуда. Частично он радовался этому, ведь так есть шанс, что ребенок вырастет с комплексами. Детские комплексы — разные зависимости в подростковом периоде, которые позволяют уйти от реальности. Чем больше зависимостей, тем быстрее он сможет покинуть эту несчастную душу.

На секунду сердце Владыки чуть не остановилось. Ему показалось, что маленький человек достиг наивысшей точки боли. Ненависть Даяны буквально пригвоздила тело к кроватке, не давая возможности заплакать. Поняв, что ребенок не реагирует на ее действия, Даяна пришла в еще большую ярость. Она бесцеремонно схватила малыша на руки и пошла к балкону.

— Притворяешься хорошим?! — кричала женщина. — Не выйдет! Веди себя, как всегда. Пусть все знают, какой ты несносный. Не молчи, иначе…

Женщина вытянула руку и зло потрясла свертком. Силы резко закончились. Злость стала отступать. Раскаяние тонкой змейкой медленно вползало в мозг женщины. Она захотела попросить прощения, но Владыка всей своей черной душой возжелал свободы. Только Даяна взглянула на ребенка, как пеленка размоталась. В руке Даяна сжимала уголок байки, следя за недолгим страшным полетом.

«Послеродовая депрессия», — услышал в голове Владыка. Он понял, что такое оправдание придумает молодой адвокат Даяны. Слова из будущего перемешались с реальными мыслями. «Я свободен», — пульсировало в сознании Владыки. Хозяин Ада даже сам не понял, кому принадлежали эти слова — ему или младенцу, достигшему назначения через долю секунды.

Глава 9. Кира

Кира была завидным экземпляром. Такой пополнить свою коллекцию захотели бы и Хозяин, и его прислужник. Алевтина Эдуардовна даже вспотела от счастья, когда узнала, какую пациентку скоро примут стены лучшего роддома на Мертвой улице.

Дама в бежевом брючном костюме величественно переступила порог роддома. Несмотря на девятый месяц беременности, Кира по-прежнему оставалась миниатюрной. Верный рацион и персональный тренер делали свое дело. Уверенная в себе женщина прошествовала за Алевтиной Эдуардовной на второй этаж. По пути Кире попадались нечесаные существа в помятой одежде и с такими же лицами. Дорогие духи новоприбывшей перебивали едкий запах безысходности и немытых тел.

Перед Кирой отворили белую дверь. Светлая комната выглядела ухоженной, впрочем, такой она и являлась. Большая двуспальная кровать, застеленная одеялом из натуральных тканей, располагалась справа. Ее изголовье примыкало к белоснежной стене. Над кроватью висела картина — желтые подсолнухи в стеклянной вазе. Рисунок незамысловатый, но Кире он понравился. От цветов веяло позитивом. Вода в вазе была чистой, как и жизнь Киры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Располагайтесь, — буквально пропела Алевтина.

Кира положила сумку в шкаф, спрятавшийся за входной дверью. Она спокойно опустилась на кровать и принялась наблюдать за врачом. Алевтина Эдуардовна размахивала руками, показывая пациентке, где она может помыться, как использовать пульт от телевизора и как включить кондиционер.

— Вот. Здесь холодная вода, если тут покрутить — горячая. Биде, унитаз. Все чистое. Я скоро зайду. Если что-то потребуется, сразу звоните мне.

Алевтина протянула Кире свой кнопочный телефон, на дисплее которого светился номер. Женщина стянула с плеча ремешок кожаной сумочки. Она достала красный блокнот и неторопливо перенесла в него цифры, перепроверив правильность написания комбинации.

Женщина выглядела настолько умиротворенной, что подсматривающий за ней Юрий расстроился. Вряд ли такая красотка нуждается в «помощи» простого практиканта. Но Юрий не терял надежды. Он рассчитывал на свое природное очарование и увесистый «болт». Он уже представлял, в каких позах сможет «помочь» пузатенькой, как за спиной кашлянули.

— Извините. Я могу пройти? — прозвучал поставленный голос седовласого мужчины. Он отодвинул Юрия плечом и шагнул навстречу женщине.

«Отец», — вспыхнуло в голове практиканта. «Нужно произвести на него впечатление, может дочка и раздобрится».

Только Юрий хотел спросить о самочувствии Киры, как ее «папаша» опустил руку на грудь женщины. Он ощупал скрытую за легкой блузкой выпирающую плоть. В следующую секунду его рот пожирал аккуратно накрашенные губки Киры.

В комнату вошла Алевтина. Она насупила брови и приоткрыла рот. Женщина была готова к словесной атаке, но, оценив, насколько крепок и солиден наглец, намеревалась отложить битву. Выплеснуть закипевшее негодование Алевтина решила на Юрия, который смотрел на парочку, словно никогда не видел целующихся. Врачиха отвесила подопечному тихий, но обидный подзатыльник. Юрий заморгал длинными ресницами и, опустив голову, поплелся на первый этаж.

— Вы муж? — глупо спросила Алевтина.

— Да, — ответил мужчина, нехотя отрываясь от лобызания партнерши.

— На партнерские роды? — устало проговорила Алевтина Эдуардовна.

— Вы в своем уме? Роль мужчина — поселить ребенка в женщину, а не вытаскивать из нее.

— Вы могли просто посмотреть, — попыталась оправдаться женщина.

— Я похож на больного? — стал закипать мужчина, яростно сверкая зелено-желтыми глазами.

— Нет, — проговорила врач. Алевтина чувствовала себя глупым ребенком, которого ругают за то, что он описался. Ей хотелось испепелить этого потного толстого хама, но ссора с Кирой не входила в ее планы.

— Дорогая, ты уверена, что это лучший роддом? — иронично спросил престарелый агрессор. — Здесь одни тупицы!

— Знаете…, — только успела проговорить Алевтина.

— Знаете, — продолжил за нее мужчина. — Я могу пересмотреть свое мнение на ваш счет. Если вы докажете свой профессионализм, то можете рассчитывать на похвалу.

Мужчина потер большим пальцем руки указательный и средний пальцы, намекая на то, что похвала будет выражена не в словесной форме. Алевтина Эдуардовна не стала спорить. Она понимала, кто перед ней и чего ей может стоить словоблудие. Лишаться пригретого места она не собиралась.

— Простите, — прошептала Кира. Она достала из сумки зеркальце и салфетки. Женщина быстро поправила макияж, удалив часть помады, вылезшую за пределы контура. — Он у меня добрый. Понимаете, он просто волнуется. Это его первенец. И…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не надо извиняться. Я все понимаю, — примирительно ответила Алевтина. Желание удовлетворить запросы Киры было настолько велико, что никто не мог сбить Эдуардовну с намеченного пути.

Юрий сидел возле Оли и Лили, не обращая внимания на их болтовню. Он понимал, что девочки заигрывают, но отсутствие реакции на намеки было естественным — в стенах здания находилась женщина, которая волновала его куда больше, чем эти глупышки. Он так не хотел видеть, во что превращается промежность тоненькой, грудастой феи, что собирался откосить от участия в родах. Юрий мысленно вел разговор с Алевтиной Эдуардовной, как вдруг перед его стеклянными глазами проплыли сцены унижений. Нет! Он не должен оставлять Киру наедине с Алевтиной — внутри женщины слишком много злобы и секретов, разгадать которые Юрию пока не удалось.