Черная полоса "СПАРТАКА" - Владимир Шевченко

Пара моментов в интервью Федуна напоминала заочную полемику с пессимистом и максималистом Аленичевым. Отчасти и то злополучное место про Коштинью. Но мы еще до интервью в «СЭ» разговаривали с Димой, и смею утверждать, что не этот опосредованный упрек стал решающим в конфликте. Капитана «Спартака» не устраивал стиль тренировок и игры под руководством Старкова. Он жаждал атакующих кружев. Петрович и сам был не против эстетики, но ему платили за результат. «Десятки звонков от родных и друзей…» Что за бред? У каждого из нас десятки родных и друзей, переживающих за нас и находящихся на нашей стороне в любом вопросе и конфликте. Они с нами, даже если мы не правы. Иначе какие же они близкие? Но это совсем не значит, что подзуживаемые кем-то, мы должны совершать революционные глупости. Аленичев — взрослый человек, и у него своя голова на плечах. Не в звонках дело. Просто захотел Игорь Рабинер частным образом посочувствовать великому игроку, руку поддержки протянуть, да ошибся с поводом — бывает. Зачем за него что-то выдумывать и слюни пускать? Вот кто-то всплакнул на его плече — и он тут же пошел своими руками рвать миллионный контракт… Не смешно? У Димы двое детей. Он что, самоубийца? Естественно, ввязываясь в драку, он рассчитывал на победу, не думая о карьерном «суициде». Как с писаной торбой носится Рабинер со своим жалким, сомнительным уставчиком. Навязывает даже героям событий собственные версии их развития. Сначала за Аленичева все решил, потом в наш монастырь сунулся.

На самом деле я ведь работал не пресс-атташе Леонида Федуна. У него есть собственный департамент по связям с общественностью, которым тогда руководил А.Василенко, и пресс-служба во главе с Д.Долговым, и много чего еще. Они и отвечали за состояние имиджа своего босса в медиапространстве. Мне нужно было возомнить о себе что-то уж совсем неадекватное, дабы поднять руку на сказанное шефом. Сверки были чисто формальные. И я в них первую скрипку не играл. Касались они исключительно технических или статистических моментов, но не принципиальных суждений высшего руководителя. Этого еще не хватало, чтобы мы ему свои мысли приписывали! В конце концов, кто из нас стратег-миллиардер? Кто опытнее? Даже если что-то и покажется провокационным, это не значит ровным счетом ничего. Мы такое с Василенко не раз обсуждали. И выходило, что Федун все контролирует. Он не теряет концентрации во время работы, в интервью, даже на досуге. Вдруг он и хотел добиться эффекта двусмысленности. Вдруг это его тонкий психологический ход и так далее.

Он же игрок, стратег, пиарщик. Кандидат философских наук, в отличие от нас с Рабинером. Нет оснований подозревать его в маразме. Вот Рабинера подозреваю, а Федуна не получается. И еще. Интересно, в «Спорт-Экспрессе» обозреватель Рабинер часто правит авторскую колонку главного редактора Владимира Кучмия? Или хотя бы что-нибудь приписывает в скобочках?

«Аленичев и так сделал достаточно много: об интервью он оповестил заранее и Старкова, и пресс-атташе Владимира Шевченко. Об этом сказал и сам капитан, подтвердили и его одноклубники. А вот почему главный тренер и пресс-атташе не дали знать о назревающем скандале ни Шавло, ни владельцу клуба Леониду Федуну — это должно вызывать удивление и вопросы».

Странные у него все-таки вопросы. Как у прокурора. Тверже ответов. И в голову услужливо лезут цитаты из любимых комедий: от «А с какой целью интересуетесь?» — до «Ты на что, царская морда, намекаешь?!» Рабинер ведь не спрашивает: «Вы дали знать о назревающем конфликте?» или: «Почему вы не дали знать о назревающем конфликте?» (Чтобы появилось хоть какое-то основание для ответа профессиональному журналисту.) Этот человек — не просто жрец храма ложных посылов и риторических вопросов. Он — основоположник нового понятия — «риторические ответы». Ведь между: «Вы убили Рабиновича?» и «Как же он мог — убить Рабиновича!» — есть-таки некоторая разница. В первом случае еще как-то интересуются, во втором — тупо обвиняют. Бекицер, многие, в том числе сами Шавло и Федун, знают, что я еще до интервью дал знать об этом и Шавло, и Федуну. Даже моя жена с детьми знали, что все, кому надо, знали. Федун так это и назовет: «сыграл на опережение». Что, по-вашему, я должен был скрывать? А чего это ради мой друг Смоленцев сильно расстроился, узнав, что я позвонил Федуну и зачем-то пытался это интервью предотвратить. Либо Женя боялся, что его выдвиЖЕНЕц Шавло, этакий Золотой Дюк нашего футбола, попадет под удар и рухнет с постамента, либо это была тонкая комбинация по устранению Старкова, до коликов непопулярного в спортивном отделе. Вы-таки удивитесь, но Рабинер — чуть не брат Смоленцеву. И знает он от «чуть не брата» гораздо больше, чем пишет в своих «кристально честных» статьях. Только виду не подает. С чего это вдруг в тот теплый весенний день он приступил к моей ликвидации, думал я, по чьей указке? Не того ли, кто был взбешен моим «хитрым звонком Федуну»? А тут еще воспоминания.

«Володь, я в «Спорт-Экспрессе» всех знаю. Пусть эта газета будет за мной», — сказал однажды Жека. (Опрометчиво.) Так что интервью Аленичева «СЭ» — даже формально — «косяк» Смоленцева. Он, конечно, может там поопровергать что-то, но нашему разговору Бог — свидетель. Или Всевышний, если ему угодно. Ша, я все сказал.

Владимир Маслаченко так прокомментировал тогда конфликт в «Спартаке»:

— Капитан имел право переговорить со Старковым и объявить, что ему не нравится. «Раз вы [Александр Петрович Старков и Леонид Федун] не прислушиваетесь к тому, что я говорю от себя лично и от команды, значит, я — Дмитрий Аленичев — собираю пресс-конференцию и во всеуслышание заявляю все то, что меня не устраивает. Давать интервью одной газете — не дело!

Вот именно! Не дело! Ибо сразу начинают «терзать смутные сомнения»… А уж определить технологическую цепочку и круг лиц, которым это выгодно, — дело техники. Кстати, год спустя мы с Федотовым обсудили эту историю, и лишь тогда он узнал, как было на самом деле. И тотчас же у него все карты в пасьянсе сложились. «А я ведь не знал и на тебя грешил, представляешь? Думал, ну как можно было допустить такое! А с Женей давно все ясно…»

Картина маслом. (Опять же «Ликвидация».)

Никакой хитрости в моих действиях не было. Не обучен, к сожалению. Южнорусское упрямство — присутствует, ушлость «юристов», так сказать, — увы. Просто не хотелось, чтобы ссорились те, кого я уважаю. И Федун, и Старков, и Аленичев — были надеждой того перестроечного «Спартака». И надежда эта себя на тот момент не исчерпала. Каждый из нас, видимо, чего-то не сделал, чтобы не допустить такого развития событий. Как говорится, надо больше встречаться, общаться, не стесняться спрашивать мнение друг друга. Это всегда понимал и понимает Федун. Но, увы, он не всегда так поступает. У него то ли понятный дефицит времени, то ли свои причины сохранять дистанцию с подчиненными. Поэтому он и не усадил за стол переговоров всех участников творческой, подчеркиваю это, футбольно-творческой дискуссии, которая в результате «одною пулей… убила обоих». Леонид Арнольдович был обязан принять то решение, которое принял. Аленичев нарушил фундаментальные принципы построения команды. Федун искренне не собирался увольнять Старкова вслед за Димой. Это было бы политическим поражением. Пойти на поводу у революционных масс — значит создать прецедент, который потом рано или поздно выйдет боком. Шеф следил за развитием ситуации пристально и до последнего не терял надежды, что Старков выкарабкается. Петрович тоже искал если не опору, то хотя бы зацепку. И оба названивали… мне. Так в дни того кризиса я и работал коммутатором. «Да, Леонид Арнольдович. Туго ему, но держится…»

И буквально тут же: «Да, Петрович, говорили. Шеф поддерживает. Надо терпеть…». Судя по известному результату, Фигаро из меня вышел неважный. Вернее, до матча с ФК «Москва», в котором мы вели — 3:0, но затем позволили сопернику сравнять счет, шансы на благополучный исход были. Ведь многое решает результат. Федун к тому моменту свой выбор уже сделал. Даже уволив (предположим) вслед за Аленичевым весь клубный персонал, он все равно в глазах фанатов остался бы человеком, поднявшим руку на «наше все». Именно на этом скандале (как позже Ножнин на скандале в Приэльбрусье) здорово поднимется «Шатия-Братия», опробовав все свои антиклубные технологии. Кому война, а кому мать родна — это про них.

Наверное, эта странная ничья и стала каплей, переполнившей чашу терпения Федуна. «Ты же видишь, они не хотят играть за тренера». Точь-в-точь, кстати, такая же его фраза прозвучала и в 2007 году после ужасного поражения от «Химок» — 0:3. Только тогда в отставку был уже отправлен Федотов.

Это ведь первые раза три увольнять тяжело, а потом ничего, привыкаешь.

Я не удивлюсь, если интервью Аленичева было спланировано либо по ходу перепроектировано кем-то, как направленный взрыв. Искренний порыв Димы был хорошим запалом. Готовили устройство явно противники Старкова (тень Черчесова уже несколько лет бродила по Европе), но закладывали и приводили адскую машинку в действие уже другие люди. У них, не исключено, был резон насолить также и Шавло, и Федуну, и даже, извините, мне (мало ли). Можно было, при определенной удаче, развернуть ситуацию в сторону возвращения Романцева, с последующим приводом Олегом Ивановичем всех, с кем он привык работать. Вот такой прозрачный намек. Другое дело, что перепутали килограммы с килотоннами. А направленных ядерных взрывов не бывает. Как бы то ни было, нашлись в самовлюбленной газете те, кто просто использовал искренние переживания Аленичева. Друзья могли и должны были сделать все, чтобы не допустить столь громкой ссоры, усадить стороны за стол переговоров. Его друзья в газете (да тот же Рабинер) обязаны были прикинуть, что ждет Аленичева в случае поражения. Не заслуживал Дима такого окончания карьеры, хоть убейте. Но людям с атрофированной совестью, забывшим, что такое дружба и прямой взгляд в глаза собеседнику, погрязшим в служебных и житейских интригах, увы, этого не понять. И уж однозначно после такого демарша Игорь Рабинер утратил право называться болельщиком «Спартака». Предал он его. На зарплату променял. Да еще и до Титова докопался. Дескать, это он — главный виновник, подставивший своего друга Диму. Мол, обещал тому, что выстрел с крейсера «Аленичев» станет сигналом к всеобщему восстанию, а сам — то ли сдрейфил в последний момент, то ли просто «сдал» друга, чтобы занять его желтую тельняшку лидера. Ведь как ни крутись — двум капитанам на одном мостике не ужиться. Рабинер этого, конечно же, доподлинно не знал. Но, не скрою, в майском воздухе 2006-го витала и такая версия. Однако недаром говорится: поспешишь — получишь шиш. Вот время и расставило все по местам. Имела ли эта версия какие-то основания — знают только Дмитрий и Егор. Это их личное дело. Сами друзья и разобрались бы в своих взаимоотношениях. При чем тут Рабинер или кто-то еще? Они и разобрались. А. может, и не разбирались вовсе, а просто посмеялись за пивком. Как Титовы с Аленичевыми дружили семьями — душа в душу, так и продолжают дружить. Выводы делайте сами.