Французские лирики Xix и Xx веков - Бенедикт Лившиц

ЖЮЛЬ РОМЕН

ИЗ КНИГИ «ЕВРОПА»

На пятисотый день войны льет беспрерывный ливень.Как будто мало было нам и сумерек стеклянных,И ветра, стелющегося вплотную по земле,И перекрестка, полного каким-то странным пылом,Как чан, где ядовитые движения кипят,И вытянувшихся огней, что бродят в полумраке.Набрасывая в небе план всемирного злодейства;Нет, были надобны еще и дождь, и грязь, и лужи!«Поборник истины, ты сожалеешь наше время!Его страдания тебе сжимают болью сердце!Не должен был бы ты, восстав, как древние пророки,Бессмертным возгласом приветствовать грядущий суд?«О пешеход, споткнувшийся на темной мостовой,Как память коротка твоя и как бессильна жалость!Ужели ты совсем забыл о временах их счастья?И смех их перестал звучать в твоих ушах оглохших?И запах радости их унесли морские ветры?«Припомни ночь, когда бредя по улицам, уснувшим,Ты в гневе праведном бесчисленные беззаконьяНасильников последнего столетья клал на чашуВесов, проверенных в теченье сорока веков?«Им вдоволь времени хватило множить всю их мерзость.Покуда ангел мщения дремал у грани мира,Они загадили своим пометом все вершины жизниИ небеса забрызгали блевотиной своей.«Послушай, как теперь они из сил последних лгут:Паническою ложью наводняя все дома,Они клянутся в том, что жили лишь для Правды вечной,Для Мысли лишь святой и для Поэзии бессмертной,«Пускай хоть помолчат, оставив идеал в покое!Когда они вершили торг и в банках и в конторах,Железным ломом спекулируя, зерном и кожей,Когда, пресытясь золотом и чуя зуд в карманахОни влекли свои жиры на кресла мюзик-холлаИль ужинали в комфортабельнейшем ресторане,Попробовал бы кто напомнить им об идеале.«Но может быть, им даруют прощенье мертвецы,Быть может, искупленье стало делом всенародным,На радость торгашам и в посрамление поэтам?Иль десять девственниц пришли торжественным посольствомОблобызать следы плевков на праведном челе?«Не надо стонов, незачем ни головою никнуть,Ни устремлять глаза туда, где блещет влажный отсвет:Прекрасней молния, чертящая свой приговор.Что значит для тебя, паломника в харчевне века,Землетрясение, крушенье самых крепких стен,Пеньки фундаментов, торчащие из десен почвы?Впивай в себя, как музыку, весь треск и грохот ломки,Испытывай в своих костях все прелести удара,Свергающего время, осужденное тобой!Безумным хаосом пьяней, вдыхая запах серы,Что вырывается из зыбких складок катаклизма!Взгляни: абсурд и мрак тебе покорствуют, как псы.Веленья гнева твоего исполнят их клыки.Ты движешь бурей, мир срывающей с его устоев.Возрадуйся же! Облекись в блуждающее пламяИ выкрои себе дорожный плащ в огне небесном!»

ШАРЛЬ ВИЛЬДРАК

ПЕСНЬ ПЕХОТИНЦА

Я хотел бы на дорогеСтарым быть каменотесом;Он сидит на солнцепекеИ булыжники дробит,Широко расставив ноги.Кроме этого труда,Нет с него иного спроса.В полдень, удаляясь в тень,Он съедает корку хлеба.

Знаю я глубокий лог,Где укрылась в дикой чащеСтарая каменоломня,Позабытая людьми.Там и солнца луч не светит,Не накрапывает дождик,Там залетная лишь птицаВопрошает тишину.Это — древняя морщинаНа лице земли суровом,Небом проклятая щель.Съежившись под ежевикой,Я хотел бы там лежать!

Я хотел бы быть слепцом,Что стоит у входа в церковь:Звучной ночью окружен,Он поет, в себе лелеяВремя, плещущее в нем,Как под сводом чистый воздух,Потому что он на берегВыброшен рекой угрюмой,И его уж не увлечьМутной ненависти волнам.

Я хотел бы быть солдатом,Наповал убитым первойПулей в первый день войны.

ГИЙОМ АПОЛЛИНЕР

СУМЕРКИ

В саду где привиденья ждутЧтоб день угас изнемогаяРаздевшись догола нагаяГлядится Арлекина в прудМолочно-белые светилаМерцают в небе сквозь туманИ сумеречный шарлатанЗдесь вертит всем как заправилаПодмостков бледный властелинЯвившимся из Гарца феямВолшебникам и чародеямПоклон отвесил арлекинИ между тем как ловкий малыйИграет сорванной звездойПовешенный под хриплый войНогами мерно бьет в цимбалыСлепой баюкает дитяПроходит лань тропой росистойИ наблюдает карл грустяРост арлекина трисмегиста

ОТШЕЛЬНИК

Проклятие скорбям и мученичествуВскричал близ черепа отшельник босоногийЛогомахических соблазнов и тревогиВнушаемой луной я не переживуВсе звезды от моих молитв бегут О дырыНоздрей Орбиты глаз Истлевшие чертыЯ голоден Давно кричу до хрипотыИ вот для моего поста головка сыраО господи бичуй поднявшие подолНад задом розовым бессовестные тучиУж вечер и цветы объемлет сон дремучийИ мыши в сумраке грызут волхвуя полНам смертным столько игр дано любовь и мурраЛюбовь игра в гусек я к ней всегда готовА мурра беглый счет мелькающих перстовСоделай господи меня рабом АмураЯ Незнакомки жду чьи тонкие перстыНа ноготках хранят отметки лжи и лениИм нет числа но я томясь от вожделенийЖду рук протянутых ко мне из темнотыЧем провинился я что ты единорогомОбрек меня прожить земную жизнь господьА между тем моя совсем безгрешна плотьИ я напрасно дань несу любви тревогамГосподь накинь накинь чтоб язв ослабить знойНа обнаженного христа хитон нешвенныйВ колодце звон часов потонет и бессменныйТуда же канет звон капели дождевойЯ в Гефсимании хотел увидеть страстноПод олеандрами твой алый пот ХристосЯ тридцать суток бдел увы гематидрозДолжно быть выдумка я ждал его напрасноСердцебиению я с трепетом внималСтруясь в артериях бежала кровь звончееОни кораллы иль вернее казначеиИ скупости запас в аорте был не малУпала капля Пот Как светел каждый атомМне стала грешников смешна в аду возняПотом я раскусил из носа у меняШла кровь A все цветы с их сильным ароматомНад старым ангелом который не сошелЛениво протянуть мне чашу поглумитьсяЯ захотел и вот снимаю власяницуКуда ткачи вплели щетины жесткий шелкСмеясь над странною утробою папессыНад грудью без соска у праведниц идуБыть может умереть за девственность в садуОбетов слов и рук срывая с тайн завесыЯ ветрам вопреки невозмутимо тихВстаю как лунный луч над зыбью моря страстнойНепразднуемых я молил святых напрасноНикто не освятил опресноков моихИ я иду Бегу о ночь Лилит уйду лиОт воя твоего Я вижу глаз разрезТрагический О ночь я вижу свод небесЗвездообразные усеяли пилюлиНа звездной ниточке отбрасывая теньКачается скелет невинной королевыПолночные леса свои раскрыли зевыНадежды все умрут когда угаснет деньИ я иду бегу о день заря рыжухаЗакрыла пристальный как лалы алый взорСова овечий взгляд направленный в упорИ свиньи чей сосок похож на мочку ухаВороны тильдами простертые скользятЕдва роняя тень над рожью золотистойВблизи местечек где все хижины нечистыИ совы мертвые распространяют смрадМои скитания Печалей нет печальнейИ пальцев остовы ощерившие ельС дороги сбился я запутав снов кудельИ ельник часто мне служил опочивальнейНо томным вечером я наконец вступилВо град представший мне при звоне колокольномИ жало похоти вдруг сделалось безбольнымИ я входя толпу зевак благословилНад трюфлевидными я хохотал дворцамиО город синими прогалинами весьИзрытый Все мои желанья тают здесьСкуфьей прогнав мигрень я завладел сердцамиДа все они пришли покаяться в грехахИ Диамантою Луизой ЗолотидойЯ в ризу святости с простой простясь хламидойОтныне облачен Ты знаешь все монахВоскликнули они Отшельник нелюдимыйВозлюбленный прости нам тяжкие грехиЧитай в сердцах покрой любимые грехиИ поцелуев мед несказанно сладимыйИ отпускаю я пурпурные как кровьГрехи волшебницы блудницы поэтессыИ духа моего не искушают бесыКогда любовников объятья вижу вновьМне ничего уже не надо только взорыУсталых глаз закрыть забыть дрожащий садГде красные кусты смородины хрипятИ дышат лютостью святою пасифлоры

ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ С ЛЕНДОР-РОУДА