Волчье солнышко (Сборник) - Александр Бушков

…Гая провожали многолюдно, но тихо. Пили почти молча, хотя компания собралась отпетая, буяны и безобразники. Стол поставили прямо на улице, настоянную на драконьих зубах водку разливали из черного бочонка. Плакал о чем-то неизвестном и непонятном ему самому упившийся леший Сукин-Распросукин Кот, присмиревшая и красивая, сидела Алена, против обыкновения был молчалив и не тревожил гитару Мертвый Подпоручик, угрюмо опрокидывал рюмку за рюмкой упырь и философ Савва Иваныч. Наступил момент, когда просто нельзя было больше сидеть за столом и пить, и Гай отошел к перламутрово-серому «роллс-ройсу», сделал вид, будто проверяет мотор, хотя мотор был заворожен лично Сукиным Котом на двадцать лет работы без бензина и запасных частей. Подошел Савва Иваныч, постоял рядом.

– Жалко, Гай, – сказал он хмуро. – С кем я теперь останусь? Разве что с Вадькой, – кивнул он на Мертвого Подпоручика. – В барды Вадьку потянуло, как-нибудь проживем. Ты ведь будешь очень жалеть, Гай, пойми ты это. Ты обречен на постоянство предметов и небес. Тогда как главная прелесть здешней жизни состоит в том, что никто из нас не знает, что в следующую минуту случится с любым из нас и с самим Ирреальным Миром. А вернуться ты уже не сможешь. Даже если на нас не плюхнут атомную бомбу, что, откровенно говоря, всего лишь вышибет Круг назад в Ирреальность, вернуться ты уже не сможешь… Вот, держи на память.

Он достал маленькую безделушку – на черном кресте распятый Сатана, искусно вырезанный из камня кофейного цвета с золотистыми прожилками. А глаза были – из зеленого камня.

– Это – чтобы ты не забыл. Всякое случается… – неопределенно сказал Савва и надел цепочку на шею Гаю.

Они вернулись к столу. Мертвый Подпоручик уже стоял с гитарой.

– Баллада о чужой весне, – объявил он.

Серый якорь в мутном иле,стая чаек, как пурга.Наконец-то мы приплылик самым дальним берегам.В полутьме блестят кинжалы,снова бой сулят рогаДля картонного причала,Для фанерного врага…

– Ну, Гай… – сказал Савва Иваныч, подавая ему налитый до краев стакан.

Гай выпил одним глотком и что есть силы швырнул стакан на землю. Брызнули осколки, превратившиеся в лебедя, тут же унесшегося ввысь с печальным хрустальным криком. Гай расцеловался с Саввой Иванычем, с Сукиным Котом, Вырвипупом и Охломонычем, обнялся с Мертвым Подпоручиком и забрался в машину, где уже сидела Алена. Резко рванул с места. В зеркальце заднего вида он не смотрел, и, когда перебрасывал скорость, в него, как нож, вошло ясное сознание, что ни Саввы, ни Мертвого Подпоручика, ни этого страшного и красивого города он больше не увидит никогда. До этого какая-то частичка мозга упорно сопротивлялась этой жестокой истине, но сейчас перестала. Сожжены были все мосты.

Гай чувствовал себя так, словно от него оторвали часть его самого и теперь этот кровоточащий трепещущий кусок валяется на пыльной мостовой. Проезжая по улицам, он старался запомнить навсегда все, что видел, даже привычные мелочи, на которые еще вчера не обратил бы внимания, – приоткрытое окно, пустую бутылку, пьяного тролля, потому что и окно, и бутылка, и тролль были в последний раз. Он не плакал, хотя плакать ужасно хотелось.

Потом и город кончился.

8. Бегство от кривого зеркала

В другой город они въехали, когда уже спустилась темнота. Обычные дома, обычные улицы, рекламы, поток автомобилей, даже отели имелись, а в отелях – во множестве свободные номера. Портье был очень вежливый и представительный кенгуру с бриллиантовым перстнем на мизинце. А в номер их проводил развеселый скелет с черной пиратской повязкой на правом глазу, предложивший шепотком абсолютно достоверные карты кладов острова Санта-Эсперанца. И все же это было не то, не то, веяло другим духом, во всем чувствовалась Ирреальность другого рода – прилизанная и лощеная, чисто выбритая и припудренная европейская, ничуть не похожая на веселый разгульный бардак того города, который они покинули. Ему стало грустно, но рядом была Алена, а это снимало боль.

– Ужинать пойдем? – спросил Гай.

– Что-то не хочется, – отозвалась Алена, разбирая постель. – Давай лучше энергично спать, Гай.

И тут мяукнул звонок.

– И здесь начинается, – повела Алена плечом. – Откроем?

– Интересно все-таки…

Она нырнула в постель, и Гай отворил дверь. Через порог уверенно перешагнул мужчина с умным жестким лицом. На лацкане его пиджака поблескивал значок – факел с алым трилистником пламени.

– Олег Николаевич? – Короткий поклон в сторону Алены. – Рад был узнать о вашем визите. – Он говорил энергично и напористо. – Глен Эрон, статс-секретарь Клана Факела. Может быть, я не вовремя, но Клан будет очень рад видеть вас почетным гостем.

– Я что-то не вполне понял… – сказал Гай. – Куда?

– Вы нисколько не пожалеете, – заверил гость. – Идемте?

– А мне можно? – спросила Алена.

– Разумеется, – сказал Эрон. – Кстати, форма одежды не имеет значения. Более того – свобода в одежде только приветствуется. Мне тоже следует привести себя в порядок. Вас не шокирует, если я сниму брюки при вас? Вам бы тоже следовало соблюсти стиль…

Он принялся стаскивать брюки, тактично отвернувшись. Алена вылезла из постели, накинула халатик, мимоходом подставив Гаю грудь для поцелуя, а Гай после короткого раздумья разулся и расстегнул рубашку до пупа, что Эрон, обернувшись, одобрил.

В вестибюле и на улице, когда они шли к машине, их вид ни у кого не вызвал ни малейшего удивления, больше того – на них смотрели с восхищенным уважением, а кое-кто и со страхом, хотя нашлись и такие, кто попросту откровенно пялился на Алену: ее домашний халатик при каждом шаге распахивался, открывая стройные загорелые ноги, а один раз мелькнул и завиток светлых волос – глаза стоявшего ближе других толстяка вылупились до того, что выпали и со звоном покатились по полу. Гай мимоходом наступил на них, и они с хрустом разлетелись.

Они ехали недолго и приехали к какому-то бывшему ангару с распахнутыми настежь дверями. Внутри, в темноте, густо стояли люди, только в центре виднелось светлое пятно. Эрон провел их туда, поминутно рассыпая извинения. Оказалось, что светлое пятно – это луч подвешенного к стропилам прожектора, а в круге света стоял «Краун Империал», самый дорогой автомобиль на Земле, окруженный новехонькой современной мебелью.

Люди стояли молча, ожидая чего-то. Гай повернулся к Эрону и раскрыл было рот, но кто-то прошептал: «Тс-с!»

Прожектор погас, теперь не было видно ни зги.

– Клан Факела приветствует ветеранов и рад новичкам, – раздался голос. – Велишь начинать, председатель?