Сотник - Юрий Корчевский

Когда начался учебный бой, посмотреть на него сбежались многие, так что к концу потешного сражения зрителей собралось много.

Неврюй подозвал Алексея:

– Вижу – не праздно ты время провел, сделал из своих людей хороших воинов.

– Для твоей безопасности, мой господин! – Алексей поклонился.

Нойон улыбнулся:

– Кто посмеет посягнуть на меня в моем собственном становище? Но не скрою, приятно.

Однако вскоре начались события, показавшие правоту Алексея – булгарские князья подняли восстание против моголов. Исподволь они копили силы в дальних аулах и выступили. Несколько гарнизонов в городах были истреблены.

Сведения о выступлении тут же стали известны хану Батыю, и он бросил на подавление булгар войско Неврюя.

Гонец привез приказ хана вечером. Нойон разослал указания своим сотням, которые были разбросаны по округе. Держать войско в одном месте было невозможно – лошади съели бы всю траву.

Уже к утру сотни в полном вооружении стали подходить к лагерю. Сразу стало многолюдно и шумно.

Неврюй собрал у себя в юрте сотников, определил порядок выдвижения.

Когда сотники разбежались выполнять приказ, Алексей вошел в юрту.

Неврюй выглядел озабоченным: булгары собрали большие силы и нападали исподтишка, пока не решаясь дать бой в чистом поле.

– Досточтимый Неврюй, позволь телохранителям выступить с тобой в поход.

– Ты готов за них отвечать? Не забывай, они не моголы, а рабы. Не переметнутся ли они на сторону врага?

– Готов ручаться.

– Якши. Пусть Кутлуг выделит по одному коню из моего табуна, а седла даст трофейные.

Алексей поклонился и попятился из юрты.

Прибежав в юрту телохранителей, он построил их.

– Мы выступаем в поход против булгар. Идем конно. Сразу предупреждаю – порядки будут как в войске моголов. Струсит и побежит один, а еще того хуже, если переметнется к врагу – казнят весь десяток, а то и всю команду. Помните это!

На этот раз у всех на поясах висели настоящие, а не деревянные сабли.

У Кутлуга взяли лошадей. Причем сначала толстяк попытался подсунуть им лошадей хворых, со сбитыми копытами, но Алексей эту попытку пресек.

Седла выбирали каждый себе сам.

Пока возились, войско Неврюя уже ушло, и пришлось его догонять. А за ними уже выходил из становища обоз – с провизией, лекарями, кузнецом – война без тыла невозможна.

До Булгара, где сейчас была ставка Батыя, было недалеко, и к вечеру войско расположилось у стен города.

Мятежники выступали со стороны Иски-Казани.

Нойон сразу отправился к хану. О чем говорили на совете, Алексей, естественно, не знал. Только утром выделили из каждой сотни дозорных, которые ускакали на разведку.

Каждый десяток моголов готовил еду на своем костре, и на отряд телохранителей косились: непривычная для воинов одежда, европейские лица – и ни у кого нет щитов, копий, луков. Сотники и десятники Алексея после памятного боя с Амбагаем узнавали, здоровались уважительно.

К вечеру дозорные вернулись и сразу направились к нойону с докладами. Алексей сам стоял у походного, маленького шатра Неврюя, и все доклады слышал, поняв диспозицию булгар.

Противник оказался неожиданно многочисленным, в общей сложности – немного больше тумена. Конечно, каждого воина не считали, это невозможно, сочли количество бунчуков.

На копье прикреплялись разные цветные ленточки, и у каждой сотни – свой бунчук. Бунчуком в бою отдавались команды, цвет своего бунчука сотня знала и спутать ни с каким другим не могла.

Булгары потеряли главный город своего государства, Булгар, но сохранили в целости другие, коих было много. И если Биляр был под моголами, то Джукету, Иски-Казань, Керменчук, Алабуха, Сувар и Кашан платили дань и воинских гарнизонов моголов не имели. Но главное для булгар – города располагались по берегам Камы, вокруг было много густых, зачастую непроходимых лесов, в которых можно было незаметно укрыть целую армию. Из этих краев и началось выступление мятежников.

Булгары, а фактически – татары, приняли ислам в 922 году и даже засылали послов в Киев, пытаясь склонить киевскую знать и князя к принятию ислама.

Сильной стороной булгарского войска была конница, ни в чем не уступающая могольской – выучкой, смелостью, дисциплиной.

На первых порах восставшие имели успех: территория велика, есть поддержка коренного населения, снабжение продовольствием, могольские гарнизоны малочисленны. Но как только гонцы с сообщениями о мятеже домчались до Батыя и он двинул на север свои тумены, ситуация резко изменилась – слишком неравны были противоборствующие силы. У Батыя армия превышала сто тысяч сабель, не считая вспомогательных войск, булгары же могли выставить войско почти в десять раз меньше. Им бы объединиться с русскими князьями да половцами, нанести удар сразу с трех сторон – и неизвестно еще, в какую сторону качнулась бы чаша весов, в чью пользу. Но гордыня мешала, да и вероисповедание разное. Русичи – православные, половцы – язычники.

Восставших подавляли жестоко, раненых добивали, и делали это не столько из-за кровожадности, сколько для устрашения и в назидание живым. Булгары отчаянно сопротивлялись, теряя воинов. Временами они, имевшие большой флот маломерных судов вроде лодок, фелюг, сажали в них воинов, под покровом ночи высаживались у могольских лагерей и нападали. Моголы в таких схватках лишались главного преимущества – своей ударной силы в виде конницы. Им приходилось сражаться в несвойственной манере – пешими. А такое войско не мобильно и плохо управляется. И лучникам, наносящим противнику значительный урон, ночью делать нечего. Дальше костра не видно – куда стрелять? Тактика партизанская, но булгары быстро оценили ее преимущества.

В одной из таких скоротечных схваток участвовал Алексей со своей командой телохранителей.

Дело было у Джукету, который расположен на Каме. Корпус Неврюя был распылен, многие тысячи его были направлены к разным городам Булгарии. Две тысячи расположились лагерем на берегу – для нойона, мурз и сотников были разбиты походные шатры. Лошадей пустили пастись на луг, выставили караульных – в походах безопасностью не пренебрегали.

Воины, разбитые на десятки, уселись у костров, ожидая, когда сварится баранина.

С верховьев Камы, под покровом темноты, спустилась флотилия булгар. Они тихо высадились выше лагеря и выслали разведчиков.

Булгар было много, около пятисот воинов. Их военачальник, выслушав доклад лазутчиков, сразу отрядил полсотни воинов – отсечь моголов в лагере от пасущихся коней. Остальные прокрались вдоль берега и напали на моголов.

Удар был внезапным, и первые десятки моголов полегли сразу. Сидевшие немного подальше успели вскочить, выхватить оружие и вступить в бой. Но без коня, без организованной массы, не получая ясных и четких приказов, могольский нукер – неважный воин. И хотя десятники и сотники пытались организовать шеренги, дать отпор напавшим, пока получалось плохо. Булгары давили, используя эффект внезапности, тем более что перед ними была видимая цель – белеющие в ночи шатры, там могольские военачальники. Убив их или захватив в плен, можно было лишить могольских воинов командования. А без командира войско – вооруженная толпа.

Алексей наблюдал, как упорно пробиваются булгары к шатрам военачальников. Сам Неврюй наблюдал за боем, но что можно увидеть в ночи? Он рассылал гонцов к сотникам с приказами, но и гонцы в большей части случаев не могли найти в темноте и сутолоке боя адресатов. Воины перемещались: тут дерется группа моголов, а рядом булгары – как слоеный пирог.

По команде Алексея все группка телохранителей стояла рядом с походным шатром, буквально за спиной Неврюя. Дело людей Алексея – уберечь нойона, если опасность будет реальна, а не участвовать в бою.

Но по мере того как булгары приближались к шатрам, он начинал беспокоиться. Вот уже захвачен шатер одного тысячника. Подрубленная опора рухнула, и шатер упал. Но он был пуст, и тысячник не пострадал. Однако шатер – символ, поэтому среди булгар послышались радостные вопли. Основная их часть сосредоточилась здесь, на острие удара, и медлить было нельзя.

Неврюй и другие военачальники рядом с ним выглядели невозмутимыми, но Алексей понимал – это всего лишь маска, степняки всегда старались скрывать от посторонних свои эмоции.

– Вы двое – остаетесь у нойона, в случае опасности вы должны будете увести его.

– Как мы узнаем, что пора?

– Когда булгары подойдут на десять шагов.

Плохо, что у телохранителей не было щитов – по статусу не положено.

Алексей дал команду строиться в одну шеренгу. Он готовил своих воинов к пешему бою, и это было то, что они должны были уметь лучше всего.

Идя в атаку, моголы издавали воинственный вопль «Ала!». Русичи же имели свой клич «Славься!», и потому иноземцы зачастую называли их славянами. Вот и сейчас Алексей обнажил свою саблю и крикнул: «Славься! Вперед!»