Избранный сосуд Божий. Удивительные подвиги преподобного Серафима Вырицкого. - Сборник

Внешне неприметным, но действенным и обширным было его влияние на современников. Молитвы же старца служили поистине златой нитью, низводящей благодать и помощь Божию в души человеческие. Как важно было знать людям, что во всей этой неразберихе и кровавой круговерти существует островок прочной веры, спокойной надежды и нелицемерной Христовой любви! И каким великим мужеством и упованием на милость Божию нужно было обладать, чтоб написать в ту кровавую пору строки, предрекающие Русской Церкви возрождение и славу:

Пройдет гроза над Русскою землею,Народу русскому Господь грехи простит,И крест святой Божественной красоюНа храмах Божиих вновь ярко заблестит.И звон колоколов всю нашу Русь СвятуюОт сна греховного к спасенью пробудит,Открыты будут вновь обители святые,И вера в Бога всех соединит.

Эти стихи передавались из уст в уста, распространялись в списках, достигали мест заточения и ссылок. Среди Гефсиманской ночи, поглотившей тогда всю Россию, сиял в Вырице светильник живой веры, не угасала надежда в людских сердцах…

Явным чудом Божиим было само сохранение старца от ареста и расправы. В это трудно поверить, ведь репрессии прокатились повсюду, добравшись даже до самых глухих деревень. В безжалостной карательной машине оказалось перемолото бессчетное число человеческих жизней и судеб, но никто не дерзнул поднять руку на кроткого старца.

Школа смирения

Вырица… Летом 1930 года отец Серафим и его родные снимали маленький домик на Ольгопольской улице, затем около года квартировали на улице Боровой. С 1931 по 1945 год батюшка снимал часть комнат в доме № 7 по Пильному проспекту, принадлежавшем семейству провизора Владимира Томовича Томберга, а с 1945 года Муравьевы жительствовали на Майском проспекте в доме № 41 (ныне 39), у хозяйки Лидии Григорьевны Ефимовой. Таким образом, все двадцать лет вырицкого периода старец иеросхимонах Серафим (Муравьев) жил у благочестивых верующих людей на их частных квартирах, не имея собственного жилья…

Все это время батюшка тяжело болел. Целый ряд хронических недугов причинял отцу Серафиму невыносимые страдания. Особенно беспокоили ноги — болели и отнимались. Однако старец, практически уже не встававший с постели, мужественно переносил эти испытания. Никто никогда не слышал от отца Серафима ни единого стона, ни единой жалобы. После переезда в Вырицу к врачам он уже не обращался, говоря: «Буди на все воля Божия. Болезнь — это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою…». Старец непрестанно за все благодарил Господа, воздавая Богу за болезнь свою большее благодарение, чем иные люди — за вожделенное здоровье.

У святителя Игнатия (Брянчанинова) читаем: «Возложившись на Бога, должно переносить с терпением бремя борьбы с болезнью. Искушения как бы топчут человека, претворяя зерно в муку. Они попускаются нам к великой душевной пользе нашей: от них получаем сердце сокрушенно и смиренно, — которое Бог не уничижит… Святые Отцы причисляют болезнь, сопровождаемую благодарением Бога… к двум величайшим иноческим подвигам: к безмолвию и послушанию».

С любовью наставляя своего духовного друга схимонаха Михаила (Чихачева), святитель Игнатий пишет: «Похворай, батюшка, с терпением и самоукорением; болезнь многому доброму учительница…».

Многие святые отцы говорят, что благодушно переносящие длительные болезни и страдания удостоиваются мученического венца, а святитель Григорий Богослов замечает: «Воистину телесными болезнями душа приближается к Богу». В древнем патерике описывается старец, который часто подвергался болезням. Если же случалось ему в течение одного года не болеть, старец очень скорбел об этом и плакал, говоря: «Оставил меня Господь мой и не посетил меня».

Подобно тому и отец Серафим часто назидал родных: «Никогда не надо просить у Господа ничего земного. Ему лучше нашего ведомо то, что нам полезно. Молитесь всегда так: „Предаю, Господи, себя, детей своих и всех родных и ближних в Твою святую волю“». Искренне считая себя грешником, достойным всяческого наказания, старец постоянно просил всех молиться о спасении его души.

Поначалу вырицкого подвижника посещали только епископ Петергофский Николай (Ярушевич) и другие, самые близкие духовные чада, но вскоре к блаженному старцу вновь устремился нескончаемый людской поток. Ехали к нему богомольцы из Северной столицы и других городов, стекались жители Вырицы и окрестных селений… Всем хотелось собственными глазами увидеть праведника Божия, побыть рядом с ним хоть минутку и получить его святое благословение. Год за годом, изо дня в день шли вереницей паломники к отцу Серафиму. В иные дни это были сотни (!) посетителей, которые с раннего утра и до глубокой ночи «осаждали» келию старца. Часто приезжали целыми группами или семьями. Слухом земля полнится…

Обеспокоенные родные пытались оградить батюшку от излишних встреч, опасаясь за его и без того слабое здоровье, нов ответ подвижник твердо сказал: «Теперь я всегда буду нездоров… Пока моя рука поднимается для благословения, буду принимать людей!»

Старец-утешитель

Приводили народ к батюшке Серафиму стремление приблизиться к праведности, почитание его подвига и искание поддержки в вере. Его отзывчивое сердце каким-то особым чутьем всегда улавливало истинное горе в массе пришедшего к нему народа. Отец Серафим всякий раз сам вызывал к себе тех, кому он был тогда нужнее. Каким образом старец находил этих людей, оставалось-загадкой — обычно на крыльцо выходила келейница и приглашала пройти в келию того или иного человека, называя, как правило, его имя и место, откуда он прибыл. Светлая душа батюшки стремилась на помощь упавшим духом. Старец мог необыкновенно утешить и ободрить человека буквально двумя-тремя сердечными словами. Сколько людей, дошедших до полного отчаяния, выходили из его келий бодрыми и готовыми на всякий подвиг! Сколько людей, изнемогавших в борьбе с житейскими невзгодами, обрели через вырицкого старца духовное утешение и помощь от Господа!

Для того чтобы утешить ближнего, необходимо ему полностью сострадать, воистину быть ему братом во Христе, любить чистой евангельской любовью, как самого себя. Батюшка Серафим так сопереживал, страдал и мучился вместе со своими чадами, что весь уходил в бездну их скорбей, не гнушаясь их духовных ран. Он был готов отдать жизнь за их исцеление. Вот почему Господь дал вырицкому старцу слово великой духовной мудрости, слово врачевания немощных душ, слово истинного предвидения и пророчества…

«Он взял на Себя наши немощи и понес болезни» (Мф. 8:17). Святитель Иоанн Златоуст замечает: «Пророк не сказал: освободил, но взял и понес. Это, мне кажется, сказано более о грехах… Иисус Христос, врачуя больных и немощных, тем самым как бы снимал с них болезни и немощи, воспринимая их на Свои Божественные рамена. Немощи — это болезни телесные, а болезни — душевные страсти и муки грешной совести… Всю жизнь Свою Он нес на себе наши немощи и болезни. Он тужил и скорбел и страдал от них до кровавого пота в Гефсиманском саду, и, наконец, — все их сложил на кресте! Он является неистощимым в любви! Брат-христианин! Подражай, сколько можешь, Его милосердию… не откажись, например, сойти в те сырые, темные, неприветливые углы, где плачут от голода и холода дети-сироты, где лежат всеми забытые больные бедняки, — не откажись утешить их, подать им руку помощи, и верь: твое сердце почувствует, что с тобою сошел туда Христос — Божественный Утешитель страждущих…».

Именно так жил отец Серафим, врачуя все недуги страждущих любовью и кротостью. Батюшка принимал на себя и нес их немощи и болезни. Рядом с ним незримо пребывал Христос — наставлял, помогал, и даровал немощному старцу Свою непостижимую силу.

От одного слова батюшки Серафима, от одного прикосновения его руки — на душе становилось веселее, легче. Особенно в минуты душевного смущения. Батюшка называл всех ласкательно: «Милые, родные, любимые..». Обнимал, целовал в голову, гладил, лечил и ободрял ласковой шуткой. Говорил чаще всего очень тепло, просто, без витиеватых нравоучений. Почти всегда улыбался. Что-то бесконечно родное, отеческое ощущалось во всем облике и в обращении этого доброго старца.

Для батюшки не существовало возраста, национальности, общественного положения его посетителей — все были для него любимыми чадами, со всеми он обращался по-отечески ласково. Более того, он обращался с ними, как с чадами больными — осторожно, с необыкновенным теплом и нежностью, снисходя к их духовным немощам. Бывало, прибывшие издалека, усталые богомольцы подолгу ждали своей очереди, чтобы пройти к батюшке за благословением или для духовной беседы. Однако, пробыв даже недолгое время в келий старца, выходили возродившимися и просветленными. Не обращая внимания на недомогание, отец Серафим всегда умел быть бодрым и жизнерадостным, и от этого скорбь и печаль уходили из сердец человеческих.