Инстинкт гнева - Вячеслав Шалыгин

Когда мастера не стало, приоритеты изменились, а уж когда Хамелеон начал косить ряды бойцов и бригадиров, словно японский триммер, все прежние легенды и задания были отменены, и люди Цеха отозваны из всех «командировок». Из всех, кроме одной. Как бригадиру Островскому удалось уговорить нового мастера, история умалчивает, но Джонатана оставили на месте, более того, приказали продолжать работу по прежнему профилю, разве что с маленькой корректировкой. Джонатану следовало убедить свое конторское начальство, что в деле «клуба олигархов» наметился прорыв, но для полной уверенности ему нужно какое-то время поработать в одиночку, или, как говорят буржуйские коллеги, «под прикрытием».

Старый опытный оперативник справился с заданием на «отлично». Что он там наплел своим конторским товарищам, неизвестно, однако ему не только выдали карт-бланш, но и предоставили напичканный самой современной аппаратурой фургон, по стечению обстоятельств, как две капли похожий на тот, в котором выезжали на операции сотрудники Цеховой Службы безопасности во главе с Островским.

— Теперь в моем распоряжении столько продвинутой техники, что стыдно не отыскать гадину, — демонстрируя свое «богатство» бригадиру, иронично басил Джонатан. — Но главное — легальный доступ к секретным базам!

— Все это хорошо, — соглашался Островский, — но есть одна загвоздка: данная техника не рассчитана на поиск невидимок.

Эта беседа состоялась еще в мае, и с тех пор правота бригадира получила целый ряд подтверждений. Все поисковые ресурсы Конторы, спутниковая съемка, термосканеры, газоанализаторы, моделирующие местность до и после появления следов лазерные сетки и другие фокусы так и не помогли поймать врага. Дважды по наводке Джонатана оперативники подходили к врагу вплотную, один раз почти схватили его, но Хамелеон все-таки ускользнул. Причем в последний раз, прихватив с собой души четверых бойцов. И против этой «загвоздки» Джонатан был бессилен. Вот почему он ничуть не удивился, когда Островский сообщил ему о начале новой фазы операции: о привлечении к делу чужаков. Не удивился и не обиделся. Бригадир был прав, среди обычных людей встречаются талантливые ищейки, так почему не использовать их талант во благо Цеха? Ничего личного, как говорится.

К тому же Джонатана никто не отстранил от дел. Он так и остался главным поисковиком Цеха, только на всякий случай секретным. Такую осторожность Островский тоже объяснил довольно просто: если Хамелеон сумел вычислить Шуйского и других, то сумеет добраться и до Джонатана, окажись он в поле зрения. А вот если оперативник останется в тени, есть шанс от этой неприятности подстраховаться.

Не сказать, что Джонатан боялся врага, на его личном счету были двое убитых и один пойманный Хамелеон (так что, видал он этих гадов в гробу — в прямом смысле), но все-таки согласился, что осторожность в этом деле не помешает, и снова «ушел на дно». Единственной связью с Цехом для него теперь был Островский, а единственным шансом вернуться к привычной жизни — поимка врага. Или уничтожение, тут как получится, главное — устранить угрозу.

Неспешно размышляя над всем этим, Джонатан загрузил в фургон аппаратуру и отправился на место ночной схватки группы Островского с Хамелеоном. Сегодня он собирался проверить очередную теорию о происхождении и привычках врага, а заодно опробовать программу комплексного анализа собранных на месте преступления улик. Надежда на успех была призрачной, прошло более двух суток, но кроме аппаратуры при Джонатане были глаза, уши, нюх и мозги, а значит, шанс все-таки имелся.

Два круга по поляне не принесли ощутимого результата, разве что размялись мышцы. Джонатан вышел на середину и открыл комп. Кое-что вырисовывалось, но об успехе, даже минимальном, говорить было рано.

На какую-то секунду внимание разведчика отвлекло появление на дальнем краю поляны какой-то парочки. «Девушка, извините! Можно вас на минутку?» — донеслось до слуха Джонатана. Стандартная завязка. Парень решил подкатить, и девушка, похоже, не против. Ничего особенного. Работе эти двое не помешают.

Разведчик ввел в поисковую программу необходимые поправки и приготовился ждать результата.

Результат проявился быстро, только не тот, на который рассчитывал Джонатан. Где-то за спиной хлопнул выстрел, и в экране компьютера образовалась аккуратная дырочка. Джонатан уронил машинку, выхватил из кобуры оружие и, обернувшись в ту сторону, откуда донесся звук, присел. Продолжения банкета не последовало. Разведчик быстро осмотрелся, чтобы оценить обстановку в целом.

Пуля предназначалась ему, без сомнений. Больше просто было некому, но, во-первых, расстояние для пистолетного выстрела было слишком велико, а, во-вторых, хрупкая женщина и ничем не примечательный мужчина вряд ли могли насолить кому-то до такой степени, чтобы в них стрелять. Парочка, между тем, не разделила уверенности Джонатана и бросилась врассыпную. И то верно, береженого бог бережет.

Джонатан снова обернулся к зарослям. Промазал стрелок или же целился именно в комп, было вопросом второго порядка. В первую очередь было ясно, что снайпер хотел сорвать замыслы разведчика. Почему же не влепил пулю ему в затылок? Не хотел устраивать шума? Скорее всего. К лесопарку и так приковано слишком много внимания.

Разведчик вытянул шею и принюхался. Порохом тянуло из зарослей левее неприметной тропинки. Оттуда же доносился слабеющий, но отчетливый запах врага. Стрелок уходил в сторону жилого массива. Джонатан снял пистолет с предохранителя и осторожно двинулся по следу. Враг был близко, разведчик это чувствовал, но не видел даже его тени. Учитывая способности Хамелеона к маскировке, это было нормально, а вот то, что он движется почти бесшумно, не касаясь веток деревьев или кустарника, говорило о высоком уровне его подготовки.

Разведчик шел по тропинке достаточно резво, но чутье подсказывало, что враг передвигается гораздо быстрее. Чтобы его нагнать, следовало прибавить, но осторожность взяла верх. Будь впереди обычный подозреваемый, Джонатан не сомневался бы ни секунды, рванул бы со скоростью курьерского, настиг этого вольного стрелка в какой-нибудь подворотне и свернул бы ему шею. Но чутье предупреждало, что впереди истинный враг и с ним такие фокусы не пройдут. Он силен, ловок, а главное — почти невидим! Такого с лету не взять, а вызывать его на бой лицом к лицу не имеет смысла. Он-то лицо увидит, а вот его оппонент, в смысле — Джонатан, вряд ли.

Следы оборвались на обочине асфальтированной дороги. Дальше враг мог пойти куда угодно. Джонатан остановился, обвел внимательным взглядом окрестности и спрятал оружие в кобуру.

«Ничего страшного. В следующий раз».

Сказать определенно, когда наступит этот следующий раз, Джонатан не мог, но чувствовал, что долго ждать не придется. Враг перешел от тупых, прямолинейных акций к тактическим играм, а следовательно, вошел во вкус, почувствовал азарт. Остановиться ему будет трудно, ведь азарт — настоящий наркотик для злых и ущербных. Что в принципе одно и то же.

Коренастый, с короткой седой бородкой, в военной куртке… приметы были аховые. Туманов на них и не полагался, он рассчитывал вычислить субъекта путем опроса потенциальных свидетелей и выяснения обстоятельств ночного происшествия. Все равно прямо на нужного человека никто не укажет, даже за бутылку.

Где искать свидетелей и как заводить разговор, Виктор наметил еще до приезда в нужный район. Кварталы высотных новостроек и домов переменной этажности для «среднего класса» он исключил сразу. Оставались дома советской постройки и непосредственно лесопарковая зона. Для установления контакта с аборигенами сыщик прикупил несколько бутылок «огненной воды» и блок дешевых сигарет.

Довольно долго взятки оставались невостребованными, но ближе к десяти утра дело все-таки сдвинулось с мертвой точки. У одного из гаражей, приспособленного под нелегальный пункт приема цветных металлов, Туманову встретился сутулый тип в засаленной кепке, который, услышав звон из сумки, тут же проникся к сыщику симпатией и поведал, что некто Ерема, он же Еремей, он же Странный, попал позапрошлой ночью в какую-то историю. Подробностей истории респондент не знал и где искать Еремея, не ведал. Виктор щедро налил ему полстакана, не скрывая сей факт от любопытных глаз окружающих, и мгновенно получил новую порцию информации от другого страждущего. Выяснилось, что Еремей обитает в лесу к западу от гаражей, «недалеко, если по тропинке, минут пять». А еще выяснилось, что в историю попал вовсе не он, а кто-то другой, но Ерема знал все подробности ночного происшествия.

Ни через пять, ни через десять минут прогулки по лесной тропе пристанище Странного Еремея не обнаружилось, зато нашлись новые свидетели. Применив все тот же метод булькающей дипломатии, от них Виктор узнал, что Странным аборигены зовут вовсе не Еремея, тут сыграли злую шутку тонкости дикции, хромающей у некоторых «месных» в связи с недостатком зубов. Ерему презрительно обзывали Сраным, а вот Странным величали другого человека, серьезного и уважаемого обществом за полное отсутствие интереса к спиртному и его суррогатам. Пристрастия к наркотикам или токсическим веществам за Странным тоже не водилось. Он вообще вел себя не так, как все: бродил по парку в одиночку и словно бы что-то искал. Что — никто не знал, да никого это и не интересовало. У Странного всегда можно было стрельнуть сигаретку (хотя сам он не курил), даже занять червонец, но не чаще одного раза в день. О последнем факте информаторы сообщали почему-то почти шепотом, как об особо важном. На вопрос «Что в этом такого?» отвечали по-разному, но смысл ответов сводился к одному: Странный ни на кого не смотрел, не обращался по имени, мог вообще пройти мимо, если не окликнуть, но должников сортировал безошибочно. До полуночи подходить к нему с повторными просьбами было бессмысленно. Зато в полночь он будто бы «перезагружался» и снова мог занять, пособить, выручить и так далее.