Уилт незнамо где - Том Шарп

Под непрекращающийся ор — его, наверно, слышали даже в Мелдрэм-Слокум — миссис Ротткомб приступила к делу. Она села в репортерскую машину, вывела на шоссе, закрыла и заперла на замок ворота, а потом неспешно вернулась к центральному месту событий. Вид кровавой бойни согревал ей сердце. Почтмейстер из Малого Мелдрэма тем временем уже звонил в «скорую»: скорее, скорее, может, еще удастся кого-то спасти. Убъектив Кид думал то же самое — и примерно теми же словами. Ему удалось продраться сквозь розы — собака, казалось, навеки приросла к его бедру, — но потом он споткнулся и упал. И теперь подлое животное тащило его обратно. Кусты были мощные, привитые на собачью розу, с многочисленными огромными шипами. Их совсем недавно замульчировали конским навозом. Убъектив, сопротивляясь бультерьерше, необдуманно схватился за ветки. Жители Мелдрэм-Слокум уже не сомневались — в Лилайн-Лодж скоро кого-то прикончат. Палач Кэссиди был в этом просто-таки уверен. Он держался за ветвь старого дуба с тем же несокрушимым упорством, с каким выяснял у женщины, точнее, нескольких женщин, чьих дочерей недавно убили, как они относятся к смерти. Ничто на этой бренной земле не могло его заставить разжать хватку. Но то же было верно и в отношении Уилфреда. Он ни за какие коврижки не собирался отпускать ногу Палача и трепал, тряс ее, вонзая зубы глубже, глубже — нисколько не замечая второй ноги, которая методично била его замшевым ботинком по виску. Эти слабые тычки даже нравились Уилфреду. Мистер Ротткомб однажды, очень сильно разозлившись, ударил в тысячу раз сильнее — и пес спокойно это стерпел. А пинки Палача он и вовсе воспринимал как приятную щекотку.

Миссис Ротткомб, обеспечив доказательства незаконного проникновения в частные владения через запертые ворота, вернулась к дому. Пора было отзывать собак, пока Уилфред не отгрыз ногу Палачу Кэссиди, а Чилли окончательно не растерзала свою жертву.

— Фу, стоп, — скомандовала она, торопливо подходя к дубу. Уилфред не слышал — больно хороша была лодыжка. Миссис Ротткомб пришлось прибегнуть к более суровым мерам воздействия. Она хорошо изучила своих питомцев и знала, что бить по голове бесполезно. Зад намного уязвимее и, в данном случае, намного доступнее. Рут обеими руками схватила пса за мошонку и, собрав все силы, применила метод под названием «шипцы для орехов». Сначала Уилфред только рыкнул, но даже для него боль оказалась чересчур сильна. Пес разжал пасть, чтобы в полный голос выразить свой протест — и туг же рухнул на землю.

— Плохая, непослушная собака, — принялась отчитывать его миссис Ротткомб. — Очень, очень непослушная собачка.

Палачу Кэссиди, который легкой птицей взлетел на нижнюю ветку и полез выше, выше, ее слова показались бредом сумасшедшею. Непослушная собачка? Кто? Этот вот крокодил в песьем обличье? Капкан на людей о четырех лапах? Нет уж, он лично позаботится, чтобы этого монстра прикончили. Как можно скорее и, размечтался Кэссиди, мучительнее.

Миссис Ротткомб переключилась на Чилли и, за неимением у той мошонки, схватила первое, что попалось под руку — табличку с наименованием сорта растущих рядом роз («Пурпурная слава»). Аккуратно обтерла с пластмассового штырька навоз и землю. Не хватало еще столбняка или какого-нибудь тризма челюсти — не считая, разумеется, того, который малышка Чилли сейчас столь успешно демонстрирует. Рут приподняла собаке хвост и с силой ткнула палкой. Чилли отреагировала намного быстрее Уилфреда. Мигом забыв про Убъекгива, собака припустила через розы, забилась под живую изгородь и принялась зализывать пану. Миссис Ротткомб поставила на место металлическую табличку и только тогда занялась истерзанным фотографом.

— И что, по-вашему, вы тут делаете? — возмущенно спросила она, выказывая такое феноменальное безразличие к его состоянию, что Убъектив, наверное, задохнулся бы от возмущения — если бы уже не задыхался по многим другим причинам. Что он тут делает? И думать нечего — умирает! Убъектив жалобно посмотрел на жестокую гадину и, превозмогая себя, заскулил:

— Помогите, помогите! Я истекаю кровью.

— Чепуха, — отрезала миссис Ротткомб, — какой еще кровью! Ничем вы не истекаете. Вы вторглись в частные владения. Стоит ли жаловаться, что вас покусали? Написано же: «злые собаки». Вы не могли не заметить табличку. Но решили, что к вам это не относится, влезли на чужую территорию, напали на безобидное домашнее животное, а когда оно стало защищаться, еще и удивляетесь! Да вы просто преступник! Кстати, а что тот, второй, делает у нас на дереве?

Джонс закатил глаза. С ума она, что ли, сошла, называть чудовище, которое чуть не отжевало ему ногу, «безобидным домашним животным»!

— Господи Иисусе Христе… — начал он, но миссис Ротткомб нетерпеливым взмахом руки остановила молитву

— Фамилия и адрес, — рявкнула она. — Обоих. — И, внезапно осознав, что она до сих пор в халате, пошла к дому и уже на ходу приказала: — Оставайтесь здесь и ни с места. Я вызываю полицию и подаю на вас в суд за вторжение и жестокое обращение с животными.

Угроза добила Убъектива окончательно. Он рухнул в конский навоз и отключился, предоставив протестовать Палачу Кэссиди, который успел забраться на три ветки выше.

— Жестокое обращение с животными? Ах ты сука! — закричал Кэссиди вслед Рут, которая заводила в дом присмиревшего Уилфреда. — Да это тебя надо судить за жестокое обращение! Да мы тебя четвертуем! Вот увидишь! Все имущество у тебя отсудим!

Миссис Ротткомб улыбнулась и потрепала Уилфреда по шее.

— Молодец, Уилфи, умница. Ах ты, хороший, ах ты, лапочка… Плохой дядя побил нашего песика… ах, какой нехороший дядя…

Она вошла в дом, принесла с кухни тюбик томатной пасты и, держа пса за ошейник, выдавила содержимое ему на спину. Затем снова вывела в сад и усадила под дубом. Когда, сразу вслед за «скорой помощью», подъехала полиция, Уилфред по-прежнему был там. Кровь из ноги Палача к тому времени основательно закапала землю и бультерьера, добавив убедительности томатной пасте. Миссис Ротткомб достигла своей цели. В чрезвычайных обстоятельствах она бывала на редкость изобретательна.

Глава 14

Теневой министр социальных преобразований сидел на траве под оградой, обхватив руками голову. Он ясно понимал, что не следовало приезжать домой на день раньше. С той же ясностью министр смотрел на свой брак. Нельзя было и на километр приближаться к проклятущей бабе, способной спустить своих кошмарных зверюг на несчастных репортеров. Вспоминая их жуткие крики, страшный собачий рык, а тем более человека с окровавленной головой, который лежит без сознания в гараже, Гарольд Ротткомб окончательно в этом убеждался. И он не намерен становиться соучастником и скрывать правду об этом несчастном. Может, беднягу вообще убили! Но если это попадет в газеты — а куда оно денется, теперь-то, — он лишится не только поста в теневом министерстве, но и места в Парламенте. А все из-за этой мерзкой суки! Зачем, зачем он на ней женился? Тут Гарольд кое-что вспомнил. Испуг Рут, когда она вернулась из гаража, был неподдельным — он почти поверил, что она ни при чем. Нет, вычеркиваем «почти». Она и правда понятия не имела о злополучном кретине. То есть в гараж его подкинули. Гарольд Ротткомб стал лихорадочно искать объяснение и догадался: кто-то решил сломать ему карьеру! Отсюда и репортеры. Но от них уже никуда не денешься, поэтому надо срочно садиться в поезд и ехать в Лондон. Об автомобиле и думать нечего. Гарольд осторожно глянул поверх ограды и увидел у ворот толпу журналистов и телевизионщиков. Они проторчат здесь весь день, к тому же в дом, без сомнения, скоро прибудет остонская полиция. Значит, тамошняя железнодорожная станция тоже исключается. Придется добраться до Слоуфорда, откуда есть поезда на Бристоль и Лондон. Слоуфорд — чужой избирательный округ, даст бог, его там не узнают. Однако идти туда пешком чертовски далеко…

Но есть же река! Она протекает как раз мимо Слоуфорда. Над стеной ограды, вдалеке, виднелась крыша лодочной станции, и теневой министр понял: решение найдено. Зачем чапать десять миль по полям, когда можно взять гребную шлюпку и поплыть вниз по течению.

Тем временем Рут занималась Уилтом — в чем ей немало пригождалось умение связывать людей. Убедившись, что болван жив и не собирается умирать, Рут скрутила ему руки эластичным пластырем, который, в отличие от веревок, не оставляет следов, сняла с него джинсы и отволокла к своему «вольво», запачкав его кровью брюки на животе. Затем, по двум доскам, вкатила бесчувственное тело в кузов. Завязала ему рот носовым платком, неплотно, чтобы он мог дышать, прикрыла газетами и картонными коробками. Потом взяла его рюкзак и джинсы, заперла гараж, вернулась в дом и стала ждать Гарольда.

Прошло полчаса. Рут позвала мужа. Никакого ответа. Она вышла в сад, заглянула за ограду и увидела островок примятой травы там, где он отсиживался. Однако самого Гарольда нигде не было. Ясно — испугался и сбежал. Ну и черт с ним. Нужно же еще разобраться с репортерами. Впрочем, и это подождет. Лучше сначала узнать, что в рюкзаке. Рут вернулась в гараж, осмотрела вещи Уилта и пришла в полнейшее замешательство. В водительских правах был указан адрес: Ипфорд, Оукхерст-авеню, 45. Ипфорд? Это ведь довольно далеко на юге. Каким, спрашивается, образом несчастный идиот попал к ним в гараж? Это, как и все остальное, было абсолютно непонятно. Отвезти, что ли, чертова дурака к Ипфорду и бросить где-нибудь на окраине? Пусть сам объясняет, чем занимался без штанов в таком тихом местечке, как Мелдрэм-Слокум. Потратив на размышления долгие десять минут, миссис Ротткомб приняла решение.