Проклятие Галактики - Валентин Холмогоров

Они спустились по узкой лестнице вниз, на дно этого гигантского рукотворного ущелья. Отсюда был прекрасно виден широкий матерчатый коридор, ведущий к открытому в одной из кормовых надстроек люку. Ника заставили облачиться в неудобный белый комбинезон и нацепить на ноги стерильные бахилы. Ныряя в узкий проход, он успел разглядеть выведенное на покатом, тускло отливающем металлом борту название корабля: «Спейсбаттлшип „Проклятие Галактики“». Чуть ниже красовались две сомкнутые запястьями ладони, сжимающие в тонких пальцах голубую восьмиконечную звезду.

Внутри было аккуратно и опрятно, как всегда бывает на новых кораблях. Очищенный и отфильтрованный воздух терпко пах озоном. Вопреки ожиданиям коридоры с тянущимися под подволоком и вдоль стен трубами оказались чрезвычайно узкими, настолько, что Нику едва удавалось разминуться со снующими туда-сюда инженерами и техниками. Стараясь поспевать вслед за Баррозо, он миновал несколько отсеков, поднялся по отвесному трапу наверх и, едва не ударившись головой о какой-то воздуховод, очутился в ходовой рубке.

– Знакомая картина? – испытующе глядя на него и, видимо, ожидая какой-то одному ему ведомой реакции, поинтересовался коротышка.

– Да не очень, – честно признался Ник.

Раньше ему не доводилось бывать на таких больших кораблях. Часть установленных по периметру рубки приборов казалась Нику хорошо знакомой, о назначении других он мог только догадываться. Похоже, основной экипаж «Проклятия Галактики» состоял из трех человек: капитана, второго пилота и штурмана-навигатора, чей пост располагался чуть в стороне, справа от входа. Однако, приглядевшись внимательнее, Ник понял, что ошибся: прямо в центре рубки в полу имелся узкий лаз, ведущий в расположенное уровнем ниже крошечное помещение – рабочее место инженера-наблюдателя. Значит, все-таки четверо. По сравнению с его собственным грузовиком, где он управлялся и вовсе один, неслыханная роскошь.

– Можно? – спросил Ник, кивнув в сторону лаза. Толстяк неопределенно махнул рукой, что следовало, по-видимому, трактовать как руководство к действию.

Кряхтя, Ник опустил в узкий проем ноги и, нащупав носками ступени, скрылся внутри целиком. Каморка и впрямь оказалась тесной: здесь с трудом поместился бы человек средней комплекции, а уж о том, чтобы залезть сюда вдвоем, не могло быть и речи. В условиях перегрузок или в случае увеличенной силы тяжести, что случается при ускорениях, забраться в эдакую нору будет ох как непросто. Зато с наступлением невесомости можно висеть тут хоть вверх тормашками.

Ник с интересом оглядел приборы, окружавшие его буквально со всех сторон. О назначении многочисленных индикаторов и подслеповатых матовых экранов говорили лаконичные таблички, закрепленные прямо на панелях с оборудованием: «контроль наддува первой топливной магистрали», «контроль наддува второй топливной магистрали», «напряжение вспомогательной бортовой сети», «управление по каналу крена», «управление по каналу тангажа», «триммеры углов крена и дифферента», «система стабилизации курсовой устойчивости», «система ввода динамических кодов управления двигателями стабилизации», «основной и резервный модули управления системой орбитального маневрирования»…

Стоп! Знакомая фраза ножом резанула сознание, сердце под ребрами заколотилось чаще. Повинуясь какому-то внутреннему чувству, Ник поднес руку к панели, обозначенной надписью «резервный модуль управления системой орбитального маневрирования», и осторожно потянул ее на себя. Панель поддалась на удивление легко.

Среди сложной паутины оптических кабелей и нескольких сотен позитронных плат, образовывавших внутри самый настоящий лабиринт, Ник разглядел маленькую плоскую коробочку, приклеенную липкой лентой прямо к кожуху приборного блока. Стараясь справиться с нахлынувшим волнением, он осторожно отклеил находку. «Пад»! Недорогая, но надежная модель, из тех, что дарят обычно детям на Рождество. С опаской посмотрев вверх и убедившись, что за ним никто не следит, Ник нажал кнопку питания. Вспыхнула и моргнула синеватая подсветка, в крошечном трехмерном оконце возникло до боли знакомое лицо.

Его собственное лицо.

Чуть постаревшее, немного осунувшееся, с морщинами возле глаз, но ошибки быть не могло – именно это лицо он видел всякий раз, заглядывая по утрам в зеркало…

– Привет, – улыбнулся с экрана Ник. – Я не знаю, как тебя зовут, но это сейчас и неважно. Важно другое. Если ты получил это послание, значит, ты еще жив…

Ник непроизвольно вздрогнул, когда сверху на него упала густая темная тень.

– Вы там не заблудились, обожаемый? – раздался искаженный близкими стенами голос с отвратительным эйдолионским акцентом.

Погасив прикосновением пальца экран, Ник поспешно сунул «пад» в карман.

– Уже иду, – отозвался он.

Глава 4

Алехандру Алесандеску пребывал в дурном расположении духа. Заседание еще не началось, а времени прошло уже более получаса. В общем-то, на его памяти ни одно из собраний совета акционеров не открывалось вовремя, причина подобных задержек была хорошо известна всем без исключения членам президиума, но те предпочитали не говорить об этом вслух, сдерживая досаду под масками вежливого равнодушия. Нет, ну почему все-таки дюжина серьезных, состоятельных и уважаемых людей должна терпеливо ждать, пока этот уродец соизволит явить себя публике? Алехандру готов был поклясться, что известное всем присутствующим пугало опаздывает на заседания специально, дабы подчеркнуть собственную значимость и унизить тем самым остальных участников совета. Давно уж пора подумать над тем, чтобы… К тому же новый, молодой и перспективный руководитель наверняка сумел бы управлять корпорацией гораздо эффективнее. Впрочем, Алесандеску совершенно не мог представить себе даже малейшей возможности сместить старика с насиженного трона – уж слишком крепко уродец держал бразды правления в своих немощных руках.

Алехандру извлек из футляра «пад» в дорогом титановом корпусе: часы показывали без четверти два. Можно, конечно, убить время какой-нибудь новомодной игрушкой или почитать новости, но ни того ни другого ему сейчас не хотелось. С последними известиями он уже успел ознакомиться по дороге, загрузив краткую ленту событий в голосовой синтезатор «пада». На первый взгляд, в мире не происходило решительно ничего интересного: в Лордонской фактории началась забастовка сотрудников шахт, протестующих против сокращения штата за счет увеличения числа занятых на добыче топлива роботов, на Фрио введен в эксплуатацию новый перерабатывающий завод, парламент Аориса озабочен повышением отпускных цен на изоген… Вот именно, все благополучно и спокойно лишь на первый взгляд. То, что среднему обывателю кажется серым информационным шумом, для Алесандеску представлялось бурлящей, насыщенной событиями картиной, причем картиной определенно тревожной. Из этих разрозненных новостных бит, как из кусочков мозаики, складывалась весьма интересная панорама, которой Алехандру мог любоваться издалека, словно наделенная даром полета птица, что оглядывает землю с недостижимой простым смертным высоты. И участившиеся забастовки шахтеров, и бесконтрольное наращивание производственных мощностей, и медленный, но неумолимый рост цен на изоген – все это звенья одной длинной цепи. Цепи, натянутой уже до предела и вот-вот готовой порваться, как только отыщется в ней хотя бы одно слабое звено.

Корпорация «Юнайтед Аэроспейс», фактически монополизировавшая топливный рынок, крепко прихватила Ассоциацию за горло. Без изогена корабли летать не могут, это понятно даже ребенку. Чтобы выполнить рейс, нужно еще дотащиться до ближайшего гейта, а для этого придется маневрировать на орбите, разгоняться, тормозить… В общем, нужно топливо. Много топлива. И с каждым годом его требуется все больше и больше. Благодаря «Юнайтед Аэроспейс» расширяется производство и переработка, открываются новые месторождения, а значит, растут затраты и цены. Растет и стоимость эксплуатации управляемой Ассоциацией транспортной сети, в то время как тарифы на ее использование установлены множеством международных соглашений, и пересмотреть их в одностороннем порядке Ассоциация уже не в силах. Это нарушило бы тщательно сбалансированную экономическую систему. А значит, рано или поздно коллапс неизбежен. Уже сейчас совет акционеров стремится сократить издержки везде, где только возможно, но этот путь ведет в никуда. Чтобы гарантировать будущее, необходимо диверсифицировать источники прибыли, а потому раздел рынка энергоресурсов был бы наиболее выгодным решением. Если бы не одно препятствие. Имя которому – «Юнайтед Аэроспейс».

– Добрый день, господа. Предлагаю считать заседание совета акционеров открытым.

Ну наконец-то. Инвалидное кресло вплыло в конференц-зал практически беззвучно, и потому Алехандру непроизвольно вздрогнул, когда в помещении раздался этот ровный, лишенный интонаций голос. По укоренившейся с некоторых пор привычке он окинул взглядом будто бы слепленное из грязных комков глины лицо и лишенные ресниц глаза, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки слабости и увядания. Но, как обычно, не заметил ничего нового. Уродец словно обрел сверхъестественную власть над временем, законсервировавшись в своем нынешнем состоянии.