Путешествие на тот свет - Владимир Кунин

— Знаешь, я согласен на комнату в любом районе.

Это было ровно четыре года тому назад...

... Вот теперь Мартову пришлось воспользоваться совсем другой картой.

Вернее даже, несколькими листами настоящей штурманской мореходной — с проложенным маршрутом этого самого рейса четырехлетней давности.

Листы не умещались на письменном столе, и Мартов разложил их на полу, а сам на четвереньках стал ползать по ним, прикидывая — с какого местонахождения судна имеет смысл продолжить рассказ об этом рейсе.

Подробно ли описать отход «Федора Достоевского» от промерзших причалов Санкт-Петербурга или плюнуть на все их морские подробности, в которых Мартов, несмотря на массу консультаций с профессионалами, мог допустить кучу непростительных ляпов, и начать не с буднично-рабочей корабельной ситуации, а с какого-то такого... общечеловеческого, что ли, эпизода в жизни этого судна.

Ну, предположим, с какого-нибудь торжественного момента!

Взгляд Мартова, скользящий по листам штурманской карты, безжалостно миновал всю Балтику, после чего ему пришлось переползти к другому листу, пройти вместе с «Достоевским» Каттегат и Скагеррак и выйти в Северное море.

Оттуда Мартов на карачках проследовал по маршруту лайнера к третьему листу и оказался чуть ли не под журнальным столиком.

Не вставая с пола, он откатил столик в сторону, благо тот был на колесиках, и проливом Па де Кале прополз между Францией и Англией.

Указательным пальцем он проследовал через знаменитый Ла-Манш и уже из него аккуратненько выполз в Бискайский залив, где, наверное...

...меховая шапка и прекрасная модная, очень теплая стеганая куртка Тимура Петровича Ивлева на ближайшие три месяца были спрятаны на самое дно специального рундука в его каюте главного врача судна.

Мартов сел прямо на пол, на штурманские маршрутные листы, закурил сигарету и представил себе, что...

...на фоне темно-синей воды и голубого неба почти двухсотметровый «Федор Достоевский» со своими высоченными белоснежными палубами и надстройками должен был являть собою очень красивое зрелище...

... Два дня тому назад в Бремерхафене взяли на борт триста немцев, затем пару сот англичан в Тильбери и совсем немного французов в Гавре.

Вместе с французами на судно села и семья двухметровых гигантов, потомственных канадских украинцев, — Пол Сердюк, его жена, очень смахивающая на усталую ломовую лошадь — Маргарет Сердюк, и их дочь — огромная, сорокапятилетняя, очень некрасивая, с прекрасными, постоянно испуганными серыми глазами Галю Сердюк...

Практически круиз только начинался.

В огромном музыкальном салоне капитан судна — Николай Иванович Потапов устраивал для шестисот гостей традиционный «капитанский коктейль».

А за спиной капитана выстроилась свободная от вахты шеренга командного состава лайнера. Все офицеры флота были затянуты в специальную (и чуточку нелепую) торжественную «галаформу», смахивающую на помесь опереточного курцфрака с костюмом испанского матадора.

Следуя тактичным, но настоятельным рекомендациям, превосходно и многокрасочно отпечатанным в великолепном буклете, прилагаемом к купленным билетам, а также перечню всех увеселительных мероприятий, на «капитанском коктейле» все пассажирские дамы блистали вечерними платьями и драгоценностями как подлинных, так и сомнительных достоинств.

Ну а мужчины-пассажиры, естественно, сверкали черными шелковыми лацканами как собственных смокингов, так и взятых напрокат, специально для этого путешествия...

Между гостей неслышно скользили официанты в вишневых фраках, разносили шампанское.

На небольшой авансцене, где обычно размещалась судовая джазовая группа, у микрофона, с бокалом шампанского в руке, Николай Иванович Потапов на очень хорошем английском языке торжественно представлял своих офицеров, по существу — основную группу судового командного состава.

— Дамы и господа! Леди и джентльмены! — говорил Николай Иванович, а Таня Ивлева и ее коллега — переводчица с французским языком...

Нет, нет!.. Тогда Таня Ивлева была еще не замужем и носила свою девичью фамилию — Закревская. Ивлевой Таня стала значительно позже.

— Дамы и господа! Леди и джентльмены! — говорил Николай Иванович в микрофон, укрепленный на специальной стойке...

...а Таня Закревская в другой микрофон, который она просто держала в руке, синхронно переводила речь капитана с английского языка на немецкий.

Ее коллега, элегантная и красивая Лялька Ахназарова, в свой микрофон повторяла речь капитана на французском...

— Прежде всего я хочу представить вам моих коллег, несущих всю меру ответственности за ваше путешествие. Мой старший помощник по делам судовождения — Петр Конюхов! — торжественно объявил капитан.

Тридцатисемилетний долговязый Петр Васильевич Конюхов, с умной простоватой физиономией и резко очерченными скулами, сделал шаг вперед и сдержанно поклонился.

Пассажиры бурно зааплодировали. Петр Васильевич еще раз коротко поклонился и шагнул назад в шеренгу.

— Главный механик нашего судна — Борис Сладков! — Как опытный конферансье, Николай Иванович Потапов отступил в сторону от микрофонной стойки и сделал Сладкову широкий приглашающий жест.

Пожилой полный Борис Владимирович Сладков, с хмурым, слегка отечным лицом и тяжелыми набрякшими веками, шагнул вперед, медленно раскланялся и обаятельно улыбнулся всем шестистам пассажирам. Улыбнулся открыто, по-детски и удивительно дружелюбно.

Музыкальный салон буквально взорвался аплодисментами!

Ах, как был опытен и артистичен капитан Николай Иванович Потапов в подобных представлениях!..

Это был Его спектакль, одна из многих его главных ролей на этом судне — в этом плывущем по горько-соленой воде особом мире, в котором, как в перевернутом бинокле, в уменьшенных размерах отразились все человеческие земные радости, все материковые беды, боли и обиды...

И то, что капитан делал сейчас, была тоже очень важная роль неожиданной грани его четкой и достаточно жесткой профессии судоводителя океанского пассажирского лайнера.

Николай Иванович выждал, пока не стихли аплодисменты, и, слегка понизив голос до «свойской», доверительной тональности, негромко сказал в микрофон:

— Могу сообщить всем по секрету, что благодаря тем службам на корабле, которые возглавляют именно вот эти два офицера, вы, поужинав в Гавре, сможете на следующий день позавтракать в Лиссабоне...

Сохраняя интонацию капитана, Таня, так же понизив голос, перевела сказанное Николаем Ивановичем на немецкий язык.

Также, но по-французски, сыграла и Ляля Ахназарова...

По музыкальному салону волнами покатился хохот!..

Первыми захохотали англичане. Они начали смеяться сразу же, как только Николай Иванович закончил свою, честно говоря, давно заготовленную, немудрящую, но беспроигрышную репризу.

Потом, когда Таня Закревская поставила точку в своем переводе, оглушительно заржали немцы... А благодаря Ляльке Ахназаровой вслед за немцами стали весело хихикать французы...

А в это время Николай Иванович, поигрывая в отеческое добродушие, уже улыбчиво рокотал в микрофон:

— Леди и джентльмены... Мне остается представить вам всего двух моих офицеров. Остальные сейчас находятся на вахте, ведут наш корабль, и только благодаря им мы имеем сейчас прекрасную возможность насладиться сегодняшним вечером и познакомиться друг с другом... Итак: два последних представителя командного состава нашего лайнера!

Николай Иванович сделал значительную паузу и предупреждающе поднял указательный палец.

— Пожалуйста, леди и джентльмены, запомните их получше. Услугами первого из них я рекомендую пользоваться как можно чаще. Тогда ваше путешествие, организованное тремя самыми уважаемыми в мире туристическими компаниями — английской «Роял-бритиш-интернэшнл», германской «Оушн-тур-райзен» и судовладельческой русской компанией «Посейдон», останется в вашей памяти как лучшие дни вашей жизни! Итак — мой старший пассажирский помощник — Константин Беглов!!!

Костю Беглова почти все пассажиры уже знали с того самого момента, когда шагнули с последней верхней ступеньки корабельного трапа на палубу «Федора Достоевского». Во всех портах, где принимали пассажиров на борт судна, Беглов безупречно разговаривал на языке той страны, куда причаливал лайнер. А кроме всего, Константин Беглов был мужественно-красив, деловит, вежлив и удивительно похож на кого-то из американских киноактеров...

Беглову устроили форменную овацию! Женщины — от восемнадцати (которых было до обидного мало!) и до восьмидесяти (составлявших основной костяк дамского путешествующего клана) — просто не могли отвести глаз от неотразимого пассажирского помощника.

Николай Иванович очень тренированно выдержал очередную паузу, дав мужской половине пассажиров подавить в себе легкую ревность и холодновато-вежливо поаплодировать красавцу Беглову, а женской — излить весь восторг при виде такого роскошного представителя мужского сословия, удивительно напоминавшего, кажется, не то Грегори Пека прошлых лет, не то сегодняшнего Хью Гранта...