Мастер артефактов - Джастин Колл

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты понимал: я знаю, что делаю, – и доверился мне. Тогда мне будет легче отделить от тебя этот артефакт.

Все эти разговоры уже начали действовать Анневу на нервы.

– Не такой уж я невежда, как ты думаешь, – ровно произнес он, не желая показаться раздраженным. – Я прекрасно понимаю, как работает даритская магия и как все три вида магии связаны между собой…

– Восемь. – Долин взяла его золотую руку.

– Что, прости?

– Существует восемь разновидностей магии.

К стольким откровениям за один раз Аннев был не готов. Он почувствовал, что почва ускользает из-под ног, а ему совершенно не за что ухватиться.

– Ты имеешь в виду магию новых богов? – Как он ни старался, голос у него дрогнул, и вместо утверждения из его уст вылетел неуверенный вопрос.

Долин кивнула. Она провела пальцами по филигранным арабескам, хитроумной паутиной оплетавшим золотую руку:

– Чувствуешь?

– Только твои прикосновения. Ты ведь пока не используешь магию, верно?

– Верно.

Пальцы Долин переместились к костяшкам.

– А сейчас?

Аннев непроизвольно вздрогнул от ощущения щекотки.

– Поверхность твоей металлической руки совершенно лишена волосков, однако чувствительна к малейшему прикосновению. Невероятно.

Аннев, которого ее действия приводили в смущение, нервно кашлянул.

– Ты сказала, в мире восемь видов магии, – произнес он. – Но новые боги – это лишь продолжение Кеоса. Выходит, их магия – терранская, а не какой-то новый вид, так? Восемь или три – какая разница, если все суть одно? Ты сама говорила, что все взаимосвязано.

– Это не так просто. – Обхватив одной рукой его запястье, Гвен ткнула себя большим пальцем в грудь. – Я орванийка. У орванийцев есть два магических клана: железорожденные и камнерезы. Как по-твоему, к какому из них принадлежу я?

– Не знаю. Ты сделала из куска золота браслет, но то металл, а не камень, так что, полагаю… ты из железорожденных?

– Тебе следовало бы ограничиться первым предложением, – улыбнулась Долин. – Я дуалист – и железорожденная, и камнерез. Но кузнечное дело – мой главный талант.

– И кто ты тогда?

– Ювелир, – ответила Долин, снова берясь за протез обеими руками. – А теперь расслабься: я собираюсь пустить в ход магию. Совсем чуть-чуть. Я не стану ничего изменять или разрушать, лишь посмотрю, с какими силами мне предстоит иметь дело.

От ее слов Анневу стало жутко, однако он умудрился сохранить почти невозмутимый вид.

– Конечно. Отлично. А скажи, сколько… сколько всего магических кланов?

– Сейчас двадцать два.

– Что значит «сейчас»?

– Три изначальных вида магии породили двенадцать кланов. Много веков спустя, после сокрушения Длани Кеоса, появилось еще пять видов новой терранской магии. На сегодняшний день известно десять кланов, возникших на их основе, но, сдается мне, совсем скоро их станет в два раза больше. И когда это произойдет, на свете будет уже тридцать два типа ремесленников, не считая дуалистов.

С каждым ее словом глаза Аннева становились все шире.

– Значит, существует восемь видов магии: три доставшихся нам от старых богов и пять – от новых, и двадцать два вида магических кланов… причем таланты разных кланов могут сочетаться в одном человеке?

– Именно. И у каждого ремесленника будут свои сильные и слабые стороны. К примеру, если ты родился камнерезом, это еще не значит, что ты умеешь придавать форму камню, – возможно, ты можешь воздействовать только на металл. Или только на некоторые виды камней. Я знаю камнерезов, которые работают лишь с кварцем, но какие шедевры выходят из их рук! Знаю и тех, кто из земли даже примитивной безделушки не сотворит, зато способен проникать сквозь любую неорганическую материю. Посади их в металлическую клетку в недрах каменной горы – и они в два счета, смеясь, выберутся на свободу. Но в клетке из свежесрубленных веток – или одной из тех живых клеток, что выращивают друиды, – они окажутся беспомощны, как младенцы. Так сколько же типов ремесленников существует? Где кончается один магический талант и начинается другой? Определить наверняка невозможно, по крайней мере пока, хотя мы и пытаемся. Это я и имела в виду, когда говорила, что все взаимосвязано.

Тут по золотому протезу пробежал холодок. Аннев вздрогнул, и рука сама собой сжалась в кулак, крепко стиснув пальцы Долин. Женщина охнула, резко зашипев сквозь зубы. Аннев, приложив немало усилий, расслабил руку, и Долин быстро выдернула кисть.

– Очень больно? – робко спросил Аннев.

– Вовсе нет. Просто такого я не ожидала. Ну и хватка у тебя.

– Что ты сделала?

– Полагаю, задела какой-то нерв. Видимо, в твоей металлической руке, как и в человеческом теле, они тоже есть.

Сердце у Аннева неприятно екнуло – час от часу не легче! – и ему захотелось поскорее сменить тему разговора.

– Расскажи, как работает твоя магия. Что может кователь?

– Камнерез направляет энергию во внешний мир. – Долин, не поднимая глаз, продолжала ощупывать протез. – Он воздействует на кровь земную, чаще всего посредством своих рук. Железорожденный изменяет магией самого себя. Он может сделать так, что кожа его станет тверже камня, а кости – прочнее стали.

«Феуроги…» – подумал Аннев.

– Но магия требует свою плату, – продолжала Долин. – Если поглощаешь железо и кальций, как это делает мой народ, приходится мириться с последствиями.

Она приподняла волосы, скрученные в толстое кольцо на затылке, и Аннев увидел, что кожа под ними покрыта металлическим налетом. Анневу стало дурно. Как ни старался он сохранить спокойствие, Длань Кеоса вновь запульсировала ярко-золотым светом, выдав его с головой. Долин посмотрела на руку, потом перевела взгляд на Аннева.

– Твоя рука нагрелась, – спокойно произнесла она.

– Правда? – хрипло спросил Аннев. Он прокашлялся и убрал руку со стола. – Дай мне пару секунд – дух перевести.

Он принялся сжимать и разжимать кулак. Гвендолин наблюдала за ним, удивленно приподняв бровь.

– У ворожейного ремесла тоже есть своя цена, – сказал Аннев. На сей раз его голос звучал уверенно. – Глифоречение истощает кваир, заклинательное песнопение усиливает люмен, а ворожейное ремесло перестраивает т’расанг.

Долин, подумав немного, кивнула.

– Нежелательные последствия можно свести к минимуму – и даже обратить вспять, – но это под силу лишь истинному мастеру, ведающему самыми глубинными основами ремесла. А вот какой-нибудь недоучка запросто может доиграться до того, что превратит себя в монстра.

И снова Аннев вспомнил о феурогах. Слишком заметно сходство между орванийской магией и той, с помощью которой появились на свет те уродливые чудовища. Может, и не стоило ему соглашаться на помощь этой женщины…

Внезапно на ум ему пришел Янак Харт. Известно ли Долин об этом человеке? Наверняка ведь он заключил сделку с ее богом, да и жил в одном с ней городе.