Коричневые сны - Лариса Чистова

Он медленно направился в комнату, где жила и болела его мама. Она лежала на кровати совершенно такая, какой Аня ее запомнила в первый раз. Только лицо похудело. Родриго встал перед кроватью на колени и положил голову рядом с маминой рукой.

– Видишь, Аня, она умерла так тихо и спокойно, и совсем не мучилась перед смертью.

Аня опустилась на колени рядом с ним и также положила голову, только лицом к нему.

– Мне очень жаль, Данил, – тихо сказала она.

– Да, – его губы чуть шевелились. – Теперь я совсем один.

Ане хотелось сказать: «А я?», но она почувствовала, что этот вопрос не к месту. Вместо этого она взяла его руку и крепко сжала.

– Аня, ты знаешь, ты похожа на нее, на мою маму. Если бы она не болела, я бы мог по-настоящему познакомить вас. Ты бы ей понравилась, я знаю. Она бы полюбила тебя.

У Ани из глаз потекли тихие слезы. Как жаль, что не случилось так, как говорил Родриго. Аня бы тоже хотела понравиться его маме. И может тогда, они с Родриго были бы вместе, и он закончил бы учебу в университете, и был бы совсем другим. Не было бы чужих женщин, выпивки, наркотиков. Хотя Родриго их не употреблял, но Аня знала, что он с Богданом приторговывал ими, и Антон покупал их для себя. Богдан был главным поставщиком, Аня догадывалась об этом.

– Ты красивая, – шепнул он ей.

Аня вытерла слезы рукой и размазала тушь. Ничего, пускай. Они долго стояли на коленях перед телом его мамы и молчали. Аня не знала, что сказать, а Родриго думал о чем-то своем.

– Аня, тебе надо домой, – почти вопросительно сказал он.

– Нет. Я могу остаться с тобой до утра.

– Хорошо. Я рад, что ты со мной. Я думал, одному будет легче, но с тобой мне лучше.

– А ребята знают?

– Да. Они придут утром. Леха поможет мне.

– Я тоже хочу помочь.

– Нет, ты не приходи. Я не хочу, чтобы ты видела все это. Не приходи, ладно?

Аня кивнула и снова заплакала. Ей было жалко Родриго, его маму, она плакала по не состоявшейся жизни и их отношениям. Родриго поднял ее руку, все еще державшую его и поцеловал ей пальцы.

– Пойдем, Аня, – позвал он.

Он отвел ее на кухню и достал из холодильника водку.

– Ее запас, – объяснил он. – Выпей, Аня.

Он налил немного ей и побольше себе. Они молча выпили, и Аня пила водку впервые, как и все, что предлагал Родриго до этого. Он не дал ей запить или заесть алкоголь, и теперь у Ани все горело во рту. Но она не шелохнулась и не нарушила его молчания.

– Мы жили всегда вдвоем, – вдруг сказал Родриго. – У меня есть где-то отец, но я никогда не видел его и не хочу видеть. Мама была очень хорошей и красивой, не понимаю, как он мог оставить ее. Она сделала для меня все, что могла. Я даже ходил в музыкальную школу. Ты видела в зале фортепьяно? Оно мое. Я окончил школу, и хорошо играю. Мама гордилась моими успехами. Только болезнь помешала всему. Я не мог оставить ее и продолжать учиться дальше. Она была совсем одна.

Родриго говорил медленно, словно делал небольшие пробежки, и набирался новых сил для своих слов и мыслей. Аня внимательно слушала, потому что раньше он никогда не рассказывал ей о своей жизни. Он избегал разговоров о личной жизни.

– Мама не хотела, чтобы я приезжал из Москвы. Я учился тогда на третьем курсе. Она обманывала меня и говорила, что ее болезнь пустяк. Но когда она легла на первую операцию, я приехал и все узнал. Я больше не уезжал, я остался дома. В Москве был студенческий рок-клуб, и я неплохо играл в нем. Я подумал, что и здесь мог бы играть и зарабатывать на жизнь. Я нашел Леху, потом Богдана. Мы вместе начинали играть. Потом появился твой брат, и он самый младший среди нас. Прости меня, Аня, за него. Я не уберег Антоху, не досмотрел. Он слишком мягкий и слабовольный. Это не я, Богдан подсадил его. Ты знаешь, Богдан… – он замолчал. – Сторонись его, Аня. Богдан… он плохой, – закончил свою мысль Родриго. – Впрочем, как и я. Тебе бы и меня надо было остерегаться. Маме не нравился мой образ жизни. Да и какой матери понравился бы? – горько усмехнулся он. – Твоей маме это тоже не по вкусу. Мамы не мечтают о таком будущем для своих детей, своих дочерей, – он посмотрел мне в глаза.

Аня не знала, что сказать. То, что ей бы хотелось сказать, было не уместно. Что она все равно любит его, и хочет быть только с ним. И больше ничего не интересует Аню. Родриго никогда не слушал ее признаний, а только морщился, словно Аня говорила глупости.

– Я был рад встретить тебя, Аня. Если смотреть на мои последние три года, то ты – мое лучшее воспоминание. И я бы хотел, чтоб так и оставалось. Воспоминание, и ничего больше. Аня, я расставался с тобой в мыслях много раз, и пробовал это сделать в реальности, но ничего не получилось. Не знаю, почему, – он посмотрел в мои глаза. – Только не тешь себя мыслью, что я люблю тебя. Я люблю тебя, но не так, как ты думаешь, как того хочешь. Я не хочу, чтобы ты была рядом со мной все время. У меня другая жизнь, и я понимаю, что мы не сможем жить вместе. Мы скоро должны расстаться. Теперь должно все измениться. Возможно, я уеду.

– Куда? – испуганно пискнула Аня.

– Еще не знаю. Может быть, попробую восстановиться в университет.

Он опять посмотрел на нее. Что-то прочитав в ее лице, он сказал:

– Не планируй ехать за мной. Ты будешь строить свою жизнь, а я свою.

Аня заплакала и покачала головой. Эти слова ранили ее так сильно, что она подумала, что расставание хуже смерти. Она согласилась бы умереть сейчас, но только рядом с ним. Но она не сможет сказать эти слова, так как Родриго пропустит их мимо ушей. Он думает, что Анины чувства надуманы, это детская восторженная любовь, и она легко пройдет, как только он уедет.

Он налил себе еще водки и залпом выпил. Потом вышел на балкон. Он никогда не курил при Ане. Он стеснялся этого, как и всего остального. Он мог в подробностях рассказывать ей о своем скверном образе жизни, но не демонстрировал ей его. Сейчас Родриго был самим собой, не таким, как раньше, на сцене, с гитарой в руках. Аня увидела его таким, каким он был для своей мамы, и до возвращения в город, студент, такой, как и большинство парней. Но Анино чувство к нему не изменилось. Он нравился ей и таким, и если бы он был таким, как сейчас, то у них все бы получилось. Он не казнил бы себя неправильным образом жизни и дурными привычками, он мог бы быть с Аней. «Мы могли бы пожениться» – очень тихо, совсем неслышно пронеслась в голове Анина мысль. Только бы Родриго не услышал. Он иногда, словно бы читал ее мысли.

– Аня, тебе пора домой, – печально сказал Родриго. – Уже рассвет. А мне надо заняться делами. Я позвоню тебе, когда все кончится.

– Родриго, мне жаль, – грустно проговорила Аня.

Он кивнул.

– Я знаю. Спасибо тебе, что ты есть, что ты пришла.

Аня открыла глаза, и они были мокрыми. Она плакала во сне. Этот сон был не просто сон, ожившее воспоминание. Говорят, это очень редко случается.

Аня посмотрела в окно, и оно было темным. Она проспала до вечера. Зато горло не болело, и рука не ныла. В квартире было неестественно тихо. В ее реальности, дом всегда был заполнен разными звуками: криками детей, топот ног по потолку, шум машин, доносящийся с улицы, пение птиц, хлопанье дверей, звонки в соседние квартиры. Аня привыкла к такому фоновому окружению. И теперь Аня понимала, что это не ее дом. Здесь все другое, и мама не придет, и брат, и Родриго не будет.

Идти отсюда ночью Ане не хотелось. Отдохнет здесь, а завтра пойдет снова искать. У Ани мороз прошел по коже, потому что она поняла, что ей придется посетить кладбище и Венеру. Спрут и динозавр не так пугали ее, как эта женщина с ее могилками. Но где-то должен быть выход? Или остаться здесь навсегда? Сделать это жилище своей территорией? Смогла бы Аня жить так, как Вера, как эти дети? Каждый день одно и то же – тишина, одиночество. Если бы Родриго был здесь, она смогла бы жить в этой квартире, в этой глуши, рядом с болотом. Она могла бы жить везде, только бы с ним. Даже под мостом, где гуляет Гедеон.

Аня тяжело вздохнула. Найти бы еще Родриго.

Глава 7

На следующий день Аня наметила себе два посещения: кладбище и квартира Родриго. Кладбище было рядом, через дорогу, и Аня начнет с него. Она хорошо позавтракала, как делала это у себя дома, перебинтовала руку, разложила все свои вещи по карманам. Потом надела сухие кроссовки из этой квартиры. Ей бы хотелось накинуть на себя какую-нибудь куртку, но ее вещей больше не было. В шкафу у мамы и брата одежды тоже не оказалось. Аня вышла на улицу и передернулась от холода, небо по-прежнему было пасмурным.

Она увидела рядом с соседним подъездом вчерашнего белокурого мальчика. Сегодня он в одиночестве гулял по двору. Он увидел Аню и подбежал к ней.

– Уже уходите? – спросил он.

– Да. Мне пора. Знаешь, ты оказался прав, это не совсем мой дом, хотя там и мои вещи.

– Это ваш дом. Вы смогли сломать печать, – уверенно сказал он. – И младенец тоже ваш.

Аня улыбнулась.

– Как тебя зовут?

– Дима, – громко и с вызовом ответил он.