Чужие следы - Дмитрий Баханцев

— Будьте добры, нам Екатерину Михайловну, — попросил Карасев.

— Сейчас. Она дома, — сказал и пошел в дом.

На пороге крыльца появилась полная пожилая женщина. Посмотрела сначала на Карасева, а потом принялась внимательно разглядывать толпившихся за его спиной детишек…

— Здравствуйте. Я вас слушаю, — сказала она.

— Мы к вам по важному делу. Если можно, разрешите в дом, — попросил Карасев.

— Пожалуйста, пожалуйста. Ради бога, — засуетилась она.

Повернулась, щелкнула выключателем на стене и еще раз сказала:

— Пожалуйста, за мной.

Провела их каким-то коридорчиком, открыла одну дверь, затем вторую, и они очутились в большой и чистой комнате. Здесь была широкая металлическая кровать с блестящими шарами и горкой пуховых подушек, оттоманка, пузатый комод, буфет, набитый посудой, а посредине комнаты круглый стол, накрытый новой цветастой клеенкой. На стене рядом с буфетом большие рамки с разнокалиберными фотографиями.

— Проходите, проходите к столу, — пригласила хозяйка.

И только после того как все расселись, она взяла стул, села сама и посмотрела на Карасева, как бы давая понять, что серьезный разговор можно начинать.

— Вы меня извините, но вначале скажите, как звали вашего мужа? — начал Михаил Петрович.

При слове «мужа» она вздрогнула и уже другим голосом, как будто вдруг охрипла, глуховато произнесла:

— Валя. Валентин. Валентин Петрович Белов.

— Девятьсот четвертого года?

— Да, да. Тысяча девятьсот четвертого года, — повторила она.

— Вы похоронное свидетельство получили?

— Получила, но уже после войны, этак в году сорок девятом или пятидесятом. Сейчас покажу. — Встала, подошла к пузатому комоду, порылась в пухлом старом ридикюле и подала Карасеву бумажку.

— «Уважаемая Екатерина Михайловна!

На ваш запрос о муже Белове В. П. сообщаем: старший лейтенант Белов Валентин Петрович 1904 года рождения пал смертью храбрых при героической защите города Ленинграда. К сожалению, точного времени гибели и места захоронения установить не представилось возможным», — прочитал вслух Карасев. Немного помолчав, продолжил, обращаясь к хозяйке: — Мы пришли сказать вам, Екатерина Михайловна, что знаем, вернее, что нашли место гибели вашего мужа. Вот этот мальчик, — Карасев показал на Валерика, — нашел окоп, а эта девочка, ее зовут Оля, нашла в окопе личный медальон Валентина Петровича, по которому мы узнали, что это именно он. Место нами замечено и надежно укрыто. Кстати, в том же окопчике мы нашли этот нож…

— Я нашел нож, — неожиданно громко сказал Вовка.

— Посмотрите, может, признаете, — продолжал Карасев. Екатерина Михайловна осторожно взяла нож и начала его разглядывать. И вдруг громко крикнула:

— Вася! Вася! — поднялась из-за стола и проворно выбежала из комнаты.

Вскоре она привела с собой мужчину, открывшего дверь.

— Мой сын, — сказала она. — Когда началась война, ему было четырнадцать. Эти люди, — торопливо начала она объяснять Василию, — нашли место, где погиб наш отец. Нашли документы. А вот это помнишь? — и сунула в руки сына нож. — Смотри же, смотри. Помнишь, как батя хотел тебя наказать, когда ты его потерял? Я тогда весь двор излазила, а нашла, — и, уже обращаясь к Карасеву, продолжала: — Перед войной Валя служил в Ленинграде и в каком-то кружке обучал своих солдат, как безоружному отбиться от вооруженного. Забыла, как назывались эти занятия. И были тогда у мужа деревянные пистолеты, ножи и еще что-то. Потом Валентин где-то купил или сам сделал этот нож. «Это мое боевое оружие», — не раз говорил он. И на фронт с собою взял. И вот оно опять дома…

— Да, это батин нож, — сказал Василий, осмотревший финку. — Мама! Чего же ты ребят не угощаешь?

— Ой, забыла, милый! От таких вестей — голова кругом. Но ничего, сейчас мы это исправим. Включи, сынок, чайник, — и стала суетливо покрывать скатертью стол, расставила чайную посуду, поставила вазу с печеньем, сахарницу, варенье.

— Ну а пока чайник закипит, посмотрите картинки, — и подала детям два толстых альбома с открытками и фотокарточками.

Вскоре раздался голос Оли:

— Ой, мальчики! Смотрите, смотрите, здесь Костя Рыжий.

Все подбежали к ней. Подошел и Карасев. Действительно, на фотографии рядом с высоким смуглым черноголовым пареньком стоял Костя и чему-то улыбался.

Потом Михаил Петрович подошел к Екатерине Михайловне, отвел ее к окну и тихо, чтобы не отвлекать ребят, сказал:

— Вот еще одна находка в том же окопе. Здесь место, точное время гибели Валентина Петровича и несколько его слов лично вам, — и подал ей записку из бутылки.

Она надела очки, прочла записку, тяжело поднялась и тихо вышла в другую комнату, видимо, опять к сыну. Минут через десять они вернулись оба.

НАЧАЛО ПОИСКА

Только через неделю, когда приехал дядя Миша, ребята собрались у него. Было решено начать поиск блиндажа.

Неожиданно под конец разговора пришел дедушка — Алексей Иванович. Ребята насторожились. Алексей Иванович не спеша вынул из кармана большой лист, сложенный вчетверо, развернул его на столе Карасева, подозвал к себе ребят и, как бы продолжая прерванный разговор, начал:

— Вот наш садоводческий поселок. Верхнюю, западную его границу я обозначил коричневой линией. Выше нее, на запад — сплошной лес. Километра через три, примерно параллельно верхней границе поселка, течет Черная речка. Ее я начертил синим фломастером. Сам лес, между поселком и речкой, так же поделен просеками, прорубленными с востока на запад. Раньше ими пользовались как дорогами. По некоторым и сейчас можно проехать, другие заросли молодняком. Сохранились только пешеходные тропинки.

Алексей Иванович, высокий, сухощавый, не обращая внимания на недоумение ребят, спокойно водил карандашом по своей самодельной карте.

— Вот Черная речка. А это Царская дорога. Видите? На месте их соприкосновения я поставил крестик. Если Белов пишет: «Недалеко от Черной речки за Царской дорогой», то искать надо в этом квадрате. Я обвел его красным. Второй крестик — место найденного вами окопа. Возьмите, ребята, может, пригодится мой труд, поскольку я слышал, что вы собираетесь отыскать блиндаж. Похвально. Приветствую, — и подал карту Павлику.

Как только за Алексеем Ивановичем закрылась дверь, ребята уставились на дядю Мишу. На их лицах читался вопрос: «Что все это значит?» Договорились, что поиск блиндажа будет тайной звездочки, а прошла всего неделя, и о ней уже знает дедушка. Даже карту успел нарисовать.

— Это я ему рассказал. Не мог я скрыть от него нашу операцию. Он сам воевал в этих местах, записку Белова читал. Вот я и попросил его помочь вам, — сказал Карасев.

Солнце все выше поднималось над горизонтом. Не обращая внимания на его жаркие лучи, на перекрестке двух лесных дорог, на широкой скамейке, сидели два приятеля — Павлик и Валерий. Сегодня они вышли на первую разведку.

Валера, лучше знавший лес, водил прутиком по карте.

— Вот здесь находимся мы. Видишь? Дед даже скамейку нарисовал. Направо просека идет в сторону поселка. Налево — к речке. До этой, до следующей, просеки — метров пятьсот. Это будет Царская дорога. И идет она… постой, постой, да как же это он, этого не может быть… — тихо говорил он про себя.

— Что ты бормочешь? — не выдержал Павлик.

— Дедушка, видимо, рисовал карту по памяти и сделал две ошибки. Он забыл, что вот в этом месте, отсюда и до речки, есть еще две просеки. А у него их нету. И потом, на его карте не нарисована высоковольтная линия, которая идет по лесу в сторону Русско-Высоцкой.

— Значит, он ставил знаки приблизительно? — Павлик показал крестики на карте.

— Об этом и я думаю. То ли спешил, то ли по рассеянности забыл…

— Тогда давай вернемся и спросим у него.

— Что ты, что ты! — запротестовал Валера. — Он, может, специально так сделал, чтобы проверить, какие мы следопыты. Знаю я его штучки. Найдем, а потом скажем: «Ну что, дедуля, умеем искать?»

— Но уже середина августа, — возразил Павлик. — Через полмесяца — школа. А потом, когда еще сюда приедешь.

— Ничего, — не сдавался Валерик. — За оставшееся время можно обшарить не только этот квадрат, в каждом окопе, до самого Ломоносова, можно побывать.

— Ну здесь-то ты загнул! — не выдержал Павлик.

Валерик не стал спорить и, став серьезным, спросил:

— Какой избираем маршрут, командир?

Павлик повернул к себе карту, сверил ее с компасом, ответил:

— Идем прямо до Царской. На ней свернем влево и до самой речки. Отметим на карте все, что пропустил твой хитрый дед.

Валерка оказался прав. На пути к речке они обнаружили не две, а три просеки. Последняя шла не параллельно остальным, а как-то наискосок, с севера к востоку. Нарисовали на карте три нитки высоковольтной.