Излучающие Силу. Наследие Пангеи - Магда Удилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подумаешь, — отмахнулась Света. — Мы с вечера ничего не ели.
— Ну так тем более! — улыбнулся мужчина.
— Я тогда баней займусь, — откликнулся Сергей.
— Дрова сам знаешь где, — кивнул Михаил и взял Поплавскую под руку. — Света, вон там между курятником и сараем вход в погреб. Пойдёмте за мясом и всякой всячиной, я вам похвастаюсь.
Они подошли к высокому холмику в человеческий рост, сплошь покрытому мхом. Обойдя его по кругу, Света увидела деревянную дверь из тонких брёвен, сплетённых между собой на манер циновки. Вместо ручки торчала причудливо изогнутая петля.
— Как это вам удалось? — восторженно спросила девушка. — Снова магия?
— Не совсем, — самодовольно улыбнулся Михаил. — Я, так сказать, контрабандой пронёс семена орешника из Алвариона. А они могут менять свою формулу роста по прихоти прорастившего их мага. Вот я и приспособил их.
Он потянул дверь на себя. За нею полого уходила вниз изящная лестница с гладкими блестящими перилами из всё того же дерева. Едва девушка шагнула на ступеньку, внизу загорелся призрачный зелёный свет.
Помещение погреба напоминало огромное подземное жилище, только весьма прохладное. Пол, стены и потолок покрывала всё та же "циновка", разделяя пространство на несколько отсеков. "Прихожая" была наполнена мясными деликатесами, коробами с фруктами и овощами, пересыпанными чем-то вроде толчёной листвы. Справа занимали помещения с сырами и сливочным маслом, слева — сухофрукты, травы и грибы. Чуть дальше с одной стороны стояли всевозможные банки с консервацией, а с другой — полки с бутылями и бочонками, наполненные, видимо, алкоголем.
— Сначала — мясо, — Михаил споро прошёл до конца помещения, где стояла ещё одна дверь. Как только он открыл её, из помещения потянуло лёгким морозцем. — Тут у меня ледник, — пояснил мужчина, пропуская подошедшую из любопытства девушку. Там, на куче полок, лежали порционные корзинки с залежами самого разного, сырого и полуготового, мяса и рыбы, некоторые плетёнки были накрыты крышкой. — Вы какой шашлык предпочитаете, леди?
— А какой есть? — улыбнулась Поплавская заинтригованно.
— О! — закатил глаза Михаил. — Проще сказать, какого тут нет. Свинина, говядина, баранина — из классики. Маралятина, медвежатина, оленина… я так долго могу, честно-честно! — рассмеялся он. — Давайте-ка сегодня возьмём лосятину. Думаю, вам понравится.
Он прошёл внутрь и взял с верхней полки одно из закрытых лукошек размером с добротную десятилитровую супницу.
— А как здесь ничего не портится? — спросила Света. — Ведь вы один всё равно столько всего не съедите, а, допустим, маринованное мясо дольше двух суток хранить нельзя, испортится.
— Всё верно, — усмехнулся Михаил, закрывая дверь в "морозилку". — Так что всё равно приходится накладывать заклинания. На каждой таре… — он обвёл рукой погреб, — … стоит свой универсальный заговор на замедление времени. Это если не вдаваясь в подробности. Там ведь куча характеристик: изменение скорости и сопряжения податомных связей, сочетаемость полей внешнего и внутреннего колебания частот, замещение частиц и прочая, прочая, прочая…
— И вы всё это знаете? — поразилась Света, представляя, как будет вынуждена всё это учить в новом мире, чтобы не ударить в грязь лицом, так сказать.
— Да что ты! Так, только общие понятия, — махнул он рукой. — Это же как у вас тут… в смысле, в этом мире. Кто-то повар, кто-то химик, — объяснял он, подавая Свете то одну, то другую корзинку, наполненную готовым съестным. — Разве ж сможет инженер, например, преподавать биологию? Так и у нас: одни исцеляют, другие растят, третьи преобразуют.
— И дорого обошлось обустроить такой подвал? — Поплавская, размечтавшись о похожем погребе в своём новом возможном доме, живо сникла.
— Бесплатно, — рассмеялся Михаил. — Только-то и требуется заявку в ближайшее училище дать. А там уже преподаватели нерадивых или повинных к делу ставят.
— Ясно, — ответила Светлана, хотя вопросов осталось множество. Например, почему держа в руках стопкой в два ряда восемь лукошек, она практически не чувствовала их веса. А страж держал в два раза больше, кстати!
Они вышли на улицу и понесли припасы сразу к костровой поляне, сгрузив плетёнки на камень.
— Так, теперь за ножами и тарелками, — скомандовал Михаил и потопал к избе.
Высокое резное крыльцо под двускатной крышей переходило в узкую, опоясывающую дом, застеклённую веранду. По стенам висел всякий хлам для рыбалки: вёдра, удочки, сети, ловушки. На полках стояли коробочки с мормышками, блеснами, катушками, сухими прикормками и т. д.
— Вы, видно, не только опытный охотник, но и заядлый рыбак, — протянула Света, разглядывая содержимое ближайшего стеллажа.
— А чем тут ещё заниматься? — откликнулся Михаил. — Магией, конечно, проще. Но азарта не будет. А вообще, я весьма разносторонний человек. Сама увидишь.
Он вошёл в дом и разулся. Пол был устлан половиками и коврами из длинного ворса с весьма разнообразным орнаментом. Михаил приподнял одно из покрытий, и Света увидела типичные для ручной работы неравномерно распределённые швы и узелки.
— Каждый сам мастерил, — с гордостью глянул мужчина на девушку. — Чего только за три сотни лет я не пробовал! И вязать, и шить умею. Рисую неплохо, — указал он на настенные картины в дорогих резных рамах. — Играю на гитаре, саксофоне, клавишных, барабанах. Шпагой владею. Но это, скорее, профессия обязала.
Из прихожей через коридор они свернули в первый проём налево. Сразу у входа, справа, пристроилась настоящая крупногабаритная русская печь, сложенная по всем правилам. Единственное, что отличало её от своей "родни" — искусная разноцветная роспись обережным орнаментом и жар-птицами.
— Хороша? — подошёл к ней Михаил. — Сколько тысячелетий прошло, а ничего удобнее и надёжнее не придумали. У меня тут мороз до пятидесяти градусов иногда доходит, а коли я её затоплю — даже магии не нужно, жара как летом.
— Да, добротная печурка, — согласилась Поплавская. — Тоже сами клали?
— Вместе с мастером, — признался страж. — В одиночку бы не решился. Слишком много тонкостей. Тут ведь как…
— Он тебе ещё не наскучил? — перебил мужчину неслышно вошедший Сергей. — Он ещё тот хвастун! Если вовремя не остановишь, насмерть заболтает. Так, я не понял… я уже баню раскочегарил, а ты всё экскурсии водишь. Где мясо? Квас? Хлеб, в конце концов? Жрать охота!
И он скорчил такую умильно-несчастную рожицу, подмигнув тайком Свете, что все трое дружно заржали и засуетились, выгребая всё, что нужно, на улицу.
Спустя час, помывшись и напарившись, троица расселась вокруг костра, усердно жуя лосятину, приправленную брусничным соусом. Мясо было пожёстче, чем свинина, но не настолько, насколько опасалась Света. Домашний пшеничный хлеб ломали руками, закусывая настоящим адыгейским копчёным сыром. Толи воздух способствовал, толи пережитое, но ели все так, будто три дня
