Тихие воды - Ника Че

Он спал. Как младенец, подложив руку под щеку, спал прямо в одежде на ее половине кровати. Спал и тревожно хмурился во сне. Спал…

Она ощутила, как внутри что-то оборвалось, надежда или что? Совесть?

Ада чувствовала себя обманутой, словно он что-то ей обещал, она чувствовала себя бессильной, она чувствовала презрение. И подумала – «я сама его брошу». Еще чуть-чуть, еще только один эпизод, чтобы решиться наверняка, и все будет кончено, и плевать, что она опять выйдет виноватой. В горле застрял ком. Она тряхнула головой, понимая, что скорее умрет, чем позволит ему еще раз дотронуться до своих волос, и пошла на кухню варить кофе. Ложиться уже не имело смысла – небо на востоке начинало светлеть, не говоря уж о том, что спать ей совсем не хотелось.

Она выпила кофе, привела себя в порядок, накрасилась, оделась, рассмотрела себя в зеркале – достаточно ли хорошо замаскированы следы усталости? – накинула пальто, подхватила сумочку и телефон, и ушла из дома. Так тихо, так быстро, он даже не проснулся.

Идти некуда – завтракать в кафе одной слишком тоскливо, а друзей у нее практически не было. Вероятно, это было совсем уж глупостью выходить одной в такое тревожное время. Но утром она чувствовала себя в безопасности, может быть, потому что основные кошмары ее жизни происходили по ночам. Она шла по мокрому, еще в снегу тротуару, глухо цокая каблуками, и вдыхая мягкий утренний воздух – очевидно, сегодня должен был родиться теплый день – подогретый вчерашним взрывом. Она задумалась об этом, ощутив, что ей кажется, что взрыв прогремел три миллиона лет назад… ну то есть очень-очень давно. Она шла, бесцельно, спокойно, не чувствуя холода и недостатка сигарет, оглядывая высокие, серые в утреннем свете здания города, выстроенного в одном цвете, гармоничного, идеального.

Новая Столица была построена уже после ее рождения, на месте одного из старых европейских городов. И кто теперь закончит придание единства облику страны, кто доделает перестройку старых городов, начатую Горецким? Идея безумная, расточительная, смелая – создать города в одном стиле, в одной геометрической правильности, соединить их прямыми ровными дорогами, соткать стеклянно-хромированную паутину, победить трущобы, антисанитарию, грязь, перенаселенность одних районов и запустение других, победить безработицу. Идея гениальная. Когда поднялся визг и вопль – она этого уже почти не помнила – об истреблении памятников и исторического облика, Первый Президент, тогда еще живой и энергичный, резонно ответил, что между культурой и комфортом людей, он выберет людей. Культура в головах, прошлое в головах, уверенно говорил он, а не в груде камней, которые давно пора сравнять с землей. Если бы ОЕ обладала большей территорией или меньшим населением, можно было бы подумать о сохранении этих резерваций. И что-то такое дальше. Ада не оценивала это критически. Вообще не оценивала. Ее собственный город начали перестраивать, когда ей было десять, а закончили, когда она уже оттуда уехала. Она не спорила – просто шла по Столице, залитой светом утреннего ласкового солнца, которое пока никто не брался переделывать, чувствуя как холодеют щеки и зная, что от ходьбы и улыбки, на них выступит прелестный румянец, который очень порадовал бы Арфова.

При этой мысли она огляделась и поняла, что сама не заметила как дошла до его офиса. Было это не так уж плохо – там ее напоят вкусным кофе и выслушают, если ей придет в голову чем-то поделиться. Арфов трудоголик и никогда не опаздывает, а подождать на удобном диване в приемной, куда ее, конечно, пустят, вовсе не самая плохая идея.

На улице никого не было – то ли слишком ранний час, то ли слишком поздний – а вдруг все уже были на работе? А может быть, сегодня объявлен выходной? Она редко выходила на улицу раньше полудня. Подняла голову, рассматривая высокое, красивого жемчужного оттенка здание, окруженное стеклом и металлом. Таких зданий было в городе великое множество, но номер дома и название улицы, не давали ошибиться. Ада поднялась по ступеням, постучала в стеклянные двери, которые не хотели открываться, лучезарно улыбнулась заспанному охраннику. Он торопливо поздоровался, слегка порозовев от ее приветствия, долго извинялся, объясняя, что сейчас еще очень рано, и в офисе, наверное, никого, он сменился в пять утра и с тех пор никто не приходил, но ей он, конечно, даст ключ, любой ключ, все, какие есть, ключи. Она рассмеялась, покачала головой, наслаждаясь тем, что ее узнали, отметилась сигналом сотового в электронном реестре посетителей, расписалась на книге, которую он читал – какой-то порнографический детектив, как она поняла, – пожурила его за то, что пускает всех, кого ни попадя, а ведь сейчас в стране неспокойно, выслушала торопливые заверения в том, что она не кто-то там, а самая что ни на есть, поднялась на лифте на двадцатый этаж, подошла к знакомой двери – точно такой же, как все остальные двери, вставила ключ в замочную скважину…

Дверь оказалась незапертой, и офис, вопреки домыслам охранника, не пустовал. На диване в приемной, укрывшись тонким пледом, дремал Илья.

Аду почему-то позабавила его поза – почти такая же, как у Димы, с щекой лежащей на пухлой ладони. Мужчины как дети, когда спят, – подумала она, и отогнала от себя мысль о том, в каких монстров они превращаются, просыпаясь. Тихо прокралась в комнату, где-то за секретарским столом обнаружила кофеварку, сделала две чашки крепкого и без сахара напитка, поставила на поднос и с торжественным видом понесла ему – своему агенту-хранителю, своему крестному отцу в этом бизнесе.

– Доброе утро, любимый, – проворковала, присаживаясь на край дивана и осторожно держа поднос так, чтобы Арфов ни в коем случае его не сбил, если вздумает просыпаться, вскакивая и размахивая руками.

Предусмотрительность оказалась не лишней – от звука ее голоса он подскочил с перекошенным ртом, чуть не выбил поднос из ее рук – и несколько мгновений на его лице читались все эмоции, вся его внутренняя сущность – как всегда у только-только проснувшихся людей. Именно поэтому, наверное, таким испытанием становится совместная жизнь, подумала она, протягивая ему кофе.

– Ада? Ты что здесь делаешь?

– Просто пришла проведать любимого мужчину, – шелковисто произнесла она, поправляя волосы. – А ты почему спишь здесь?

Но он мог и не отвечать. Наверное, Майя опять выставила его из дома вчера ночью. А идти ему – как и ей – было больше некуда.

– Так… вышло, – бросил он, подозрительно глядя на ее сияющее лицо и делая глоток кофе. – Ты отвратительно готовишь, ты знаешь? Я бы не взял тебя работать секретаршей.

Она рассмеялась, склонив голову к плечу.

– Не будь таким занудой. Мне и не нужно уметь готовить, пока я умею делать кое-что получше.

– Да. Но такую тебя замуж точно никто не возьмет, – пробурчал он, и продолжил ворчать. – Нет, ну как тебе удалось испортить кофе в кофеварке? Там же всего только и надо нажать две кнопки.

Конец ознакомительного фрагмента.