Робинзоны космоса (с илл.) - Франсис Карсак

Человек повиновался. Это был совсем молоденький блондин с приятным, но измученным лицом и запавшими лихорадочными глазами.

— Вы сохраните нам жизнь, если мы сдадимся? — спросил он.

— Вас будут судить. А если вы не сдадитесь, мы вас всех сделаем покойниками менее чем за час. Выдайте нам Хоннегеров и выходите на поляну с поднятыми руками.

— Шарль Хоннегер убит. Его отец жив, но нам пришлось его оглушить; когда мы выбросили белый флаг, он стрелял в нас.

— Где девушки?

— Они в подвале вместе с Идой, простите, с мадемуазель Хоннегер и Мадленой Дюшер.

— Они живы, не пострадали? — Блондин пожал плечами.

— Понятно. Выходите, мы ждем.

VII. СУД

Двадцать уцелевших вояк безропотно выстроились на поляне, заложив руки за головы и бросив оружие к ногам. Два последних выволокли Хоннегера, который все еще был без сознания; к нему приставили караул.

С автоматами в руках мы с Мишелем проникли в замок; один из пленных показывал дорогу.

Внутри царил полный разгром. Картины известных мастеров в вычурных рамах вкривь и вкось висели по стенам салона, изрешеченные пулями Два пустых пенных огнетушителя свидетельствовали о том, что здесь тоже был пожар. В вестибюле валялся изуродованный взрывом труп Шарля Хоннегера; пол и стены здесь были утыканы осколками.

По каменной винтовой лестнице мы спустились в подвал; железная дверь гудела от ударов: кто-то стучался изнутри.

Едва мы отодвинули засов, как навстречу нам выскочила Ида Хоннегер. Мишель схватил ее за руку.

— Вы куда?

— Где мой отец? Брат?..

— Ваш брат убит, а отец… он пока жив.

— Неужели вы его?..

— Мадемуазель, — сказал я, — из-за него погибло двенадцать наших людей, не считая ваших.

— Это ужасно. Зачем они это сделали? — проговорила она и залилась слезами.

— Этого мы еще не знаем, — ответил Мишель. — Где девушки, которых они похитили? И эта, ну, как ее, кинозвезда.

— Мад Дюшер? Там, в погребе. А остальные, кажется, в подвале слева.

Мы вошли в подземелье. Керосиновая лампа тускло освещала стены. Мадлена Дюшер, очень бледная, сидела в углу.

— Должно быть, совесть у нее нечиста, — сказал Мишель.

— Вставай и выходи! — грубо добавил он.

Затем мы освободили трех девушек из деревни. Когда мы поднялись на первый этаж, там уже был Луи с остальными членами Совета.

— Старик Хоннегер пришел в себя. Пойдем, надо его допросить.

Хоннегер сидел на поляне, рядом с дочерью. Увидев нас, он поднялся.

— Я вас недооценивал. Мне надо было привлечь на свою сторону инженеров, тогда мы завладели бы этой Планетой.

— А для чего? — спросил я.

— Для чего? Разве вы не понимаете, что это был единственный случай, когда человек мог бы взять в свои руки судьбу человечества. Через несколько поколений мы создали бы расу сверхлюдей.

— Это из вашего-то материала? — спросил я насмешливо.

— У моего сырья было все, что нужно: настойчивость, мужество, презрение к смерти. И на вас я тоже рассчитывал. Но я ошибся, думая, что смогу захватить власть без вас. Надо было сделать это вместе с вами.

Он склонился к плачущей дочери.

— Пожалейте ее: она ничего не знала о моих планах и даже пыталась нам помешать. А теперь прощайте…

Быстрым движением он что-то сунул в рот, пробормотал: «Циан»— и рухнул на землю.

— Ну что ж, одним подсудимым меньше, — сказал Мишель вместо надгробного слова.

Добровольцы уже грузили на машины трофеи: четыре автоматические пушки, шесть пулеметов, сто пятьдесят ружей и автоматов, пятьдесят револьверов и большое количество боеприпасов. Замок был настоящим арсеналом, но самой ценной из всех находок был маленький печатный станок, совершенно новый.

— Непонятно, что они собирались делать со всей этой техникой на Земле?

— Один пленный показал, что Хоннегер возглавлял фашистскую организацию, — ответил Луи.

— В конце концов, все к лучшему. Теперь будет чем встретить гидр.

— Кстати, с тех пор их больше не видели. Вандаль и Бреффор заканчивают вскрытие маленькой гидры; они ее положили в бочку со спиртом. Этот Бреффор просто незаменим! Он уже научил деревенских ребят лепить глиняную посуду, как это делают индейцы Южной Америки.

Когда мы вернулись в деревню, было четыре часа пополудни. Сражение продолжалось меньше дня. Я добрался до дому и заснул как убитый. Мне снилась моя старая лаборатория в Бордо, мой шеф говорил мне: «Желаю Вам получше провести отпуск. Я уверен, что там вы найдете немало интересного, что стоит изучить…» Какая ирония! «Интересные мелочи»— это оказалась целая планета!

Потом я увидел массивную фигуру моего кузена Бернара в дверном проеме, потом гору, срезанную где-то внизу, на сотни метров подо мной…

Часов в шесть вечера меня разбудил брат, и мы отправились к Вандалю. Он ждал нас в школе: перед ним на столе лежала наполовину препарированная гидра, распространяя удушливый запах спирта. То на доске, то на листах бумаги Вандаль делал зарисовки. Бреффор и Массакр помогали ему.

— А вот и ты, Жан, — встретил меня Вандаль. — Я бы отдал десять лет жизни, чтобы продемонстрировать этот образчик в нашей академии! Поразительная анатомия!

Он подвел меня к рисункам.

— Я только начал изучать этих животных, но уже узнал много интересного. Судя по целому ряду признаков, они относятся к самым низшим организмам. Система кровообращения очень проста. Сердце с двумя желудочками, кровь синеватая, одна сильно разветвленная артерия, а дальше кровь идет по лимфатическим путям и возвращается к сердцу по одной толстой собирающей вене. Подкожные полости играют очень большую роль. У гидр даже после смерти ничтожная плотность тела. Пищеварение внешнее; желудочный сок впрыскивается в добычу, а затем питательная масса всасывается в желудок-глотку. Кишечник предельно прост. Но вот что удивительно! Во-первых, нервные центры: у гидр они необычайно сложны и развиты, у основания щупалец в хитиновой оболочке расположен настоящий мозг, под ним находится любопытный орган, напоминающий электрическую батарею ската. Этот орган и сами щупальца снабжены богато разветвленными нервами. Глаза столь же совершенны, как у наших млекопитающих. Если выяснится, что эти животные в какой-то степени разумны, я не удивлюсь. И вторая интересная вещь — водородные мешки. В этих огромных перепончатых мешках, занимающих всю верхнюю часть гидры, четыре пятых объема занимает водород! И вырабатывается этот водород в результате разложения воды при низкой температуре. По пористому каналу в специальном щупальце вода поступает в особый орган, где происходит ее химический распад. Я думаю, что кислород переходит в кровь, ведь этот орган сплошь опутан артериальными капиллярами. Ах, если бы нам удалось разгадать секрет этого катализа воды! Когда водородные мешки наполнены, удельный вес гидры меньше веса воздуха и она свободно плавает в атмосфере. Мощный плоский хвост служит ей плавником, но главным образом — рулем. Передвигается она в основном за счет сокращения особых полостей, выбрасывающих воздух, смешанный с водой. Эта смесь с огромной силой вылетает назад через настоящие дюзы. Я возбудил током мускулы одной полости, поместив в нее железное кольцо. Посмотри, что с ним сталось!