Пылающий камень (ч. 1) - Кейт Эллиот

— Но ведь ты всегда проникаешь в самую суть любой вещи, разве не так?

— Ну, в такой дерзости меня пока что не обвиняли. — Он улыбнулся. — Что тебя тревожит?

Она смущенно усмехнулась:

— Я не доверяю тебе, Вулфер. И возможно, никогда не смогу доверять. Но я очень тебе благодарна за то, что ты спас меня. И я тебя больше не боюсь, как вначале.

В глазах у него мелькнула смешинка.

Она не ожидала, что он ответит, и продолжала, желая немедленно выяснить интересующий ее вопрос:

— Так почему же ты искал меня? Зачем спас?

Он смутился, но ответил:

— Когда ты родилась, я пообещал Анне, что присмотрю за тобой. Я искал тебя и твоего отца целых восемь лет, с тех самых пор, как вы исчезли, не оставив ни следа, ни весточки. Я знал, что ты в опасности.

Вулфер пристально посмотрел на дорогу — как раз в этом месте ветки низко нависали над ней, и сама дорога почти полностью скрывалась в густой тени. Старый «орел» нахмурился, его лоб прорезали морщины, и Лиат подумала: сколько ему должно быть лет? Она видела многих людей старше Вулфера, но мало кто был столь же силен и энергичен. Какая магия поддерживала его силы, несмотря на возраст? И вообще была ли то магия или он просто из тех счастливчиков, которых, как говорят, отметила при рождении госпожа Удача, одарив удивительной силой и здоровьем?

— Найди я тебя раньше, — продолжил Вулфер, не глядя на Лиат, — возможно, Бернард остался бы в живых.

— И ты сумел бы защитить нас? — спросила она недоверчиво. Ей снова вспомнилось то утро, когда она нашла тело отца и две стрелы, торчащие в стене.

— Только Господь и Владычица знают, что случилось и что еще произойдет. — С дороги с недовольным криком взлетела сойка, ее крылья на мгновение мелькнули цветным пятном на фоне темно-зеленой листвы. Вулфер проводил птицу взглядом, осмотрел ближайшие кусты и деревья и снова обернулся к Лиат: — Но лучше расскажи, как жила ты все это время. С тобой все в порядке? Кажется, ты стала сильнее.

Видит ли он сжигающий ее изнутри огонь, от которого пытался защитить ее отец? Лиат не хотела, чтобы Вулфер знал об этом, но сомневалась, что сумеет что-либо скрыть от его проницательного взгляда, а в том, что он внимательно наблюдает за ней, не было никаких сомнений. Отец всегда говорил, что спрятаться можно двумя способами: или укрываться в тени, стараясь быть незаметным, или, наоборот, все время быть на виду, да еще выбирать самую шумную дорогу, на которой полно людей. «Говори много, но ни о чем, или храни молчание», — сказал бы он. Но Вулфер не из тех, кого можно провести, рассказывая сказки, а молчать и дальше она не осмеливалась. Когда-то она думала, что молчание может спасти ее, что за ним можно спрятаться. Теперь она знала, что невежество хуже, чем знание.

— Раньше я боялась задавать тебе вопросы, — наконец произнесла она не без дрожи в голосе. — Хотя мне и хотелось узнать об отце и матери. Я боялась, что ты заставишь меня рассказывать о них и о нашей жизни. Боялась, что ты — один из тех, кто за нами охотился. Но теперь я точно знаю , что ты действительно охотился за нами.

— Я бы не стал говорить «охотился».

— Но разве твое имя не означает «волк»? И разве волк не охотится?

— Волк делает то, что ему положено природой. В отличие от человека, волк убивает, только когда ему угрожают или когда он голоден, и в любом случае он никогда не убивает больше, чем ему необходимо, чтобы насытиться.

— Как ты познакомился с моими родителями?

— Наши пути пересеклись. — Он улыбнулся, так же как и Лиат, вспоминая их разговор в Стилшеме. Больше всего этот разговор напоминал пикировку, причем отнюдь не дружескую. — Что ты знаешь о магии, Лиат?

— Очень мало, — выпалила девушка, а потом добавила: — Но вполне достаточно, чтобы помалкивать об этом. Ведь я могу полагаться только на твое слово. Ты пообещал моей матери защищать меня? Но она мертва, а отец никогда не упоминал твоего имени. Так почему же я должна тебе доверять?

Казалось, ее слова причинили ему боль, словно она предала его или отвергла его доброту.

— Потому что твоя мать… — Он запнулся.

Лиат ждала продолжения. Молчание бывает разным: тишина леса, равнодушного к человеческим делам; молчание мужчины, который хочет в чем-то признаться, но не решается, а женщина хочет услышать правду, какой бы горькой она ни оказалась; или молчание человека, который не в силах вымолвить ни слова от страха или радости. Наконец, после тяжелой внутренней борьбы, Вулфер решился. Его слова оказались полной неожиданностью для Лиат:

— Твоя мать не умерла.

Земля дрогнула под ногами, завыл ветер. Захария сделал по тропе десять, а может, двенадцать шагов, когда она круто повернула, и над головой вместо нависающих ветвей оказалось яркое безоблачное небо, а под ногами вместо листьев и травы — сухой песок. Женщина шла впереди и уже успела дойти до нового поворота, а Захария увяз в песке по самые щиколотки. Ему пришлось взобраться на лошадь, которой это вовсе не понравилось: она брыкалась и пыталась сбросить не слишком опытного всадника. Он прикрикнул на нее, и в конце концов они все-таки спустились вниз по осыпающемуся пологому склону к черному камню, возле которого ждала их женщина из народа Аои. Захария огляделся: вокруг не было ничего, кроме выжженного горячим солнцем песка и узкой тропы, которая теперь поворачивала направо.

Захария потряс головой — солнце слепило, он прикрыл глаза от резкого света, а когда открыл их, женщина уже шла по густому лесу. Их окружали незнакомые деревья, а трава под ними вырастала чуть ли не до пояса, и при желании взрослый человек вполне мог там спрятаться, и никто бы его не заметил.

Женщина шепотом произнесла что-то и подняла руку. Захария понял ее жест и натянул поводья — лошадь остановилась. Послышался звук охотничьего рога, и что-то золотисто-зеленое мелькнуло между деревьями. Они подождали, и это время показалось Захарии вечностью, хотя на самом деле прошло, наверное, не больше двух минут.

— Эй! — позвала его женщина, взмахнув рукой. Видно было, что она нервничает.

Теперь тропа повернула налево, но Захария уже знал, чего ожидать. Земля снова содрогнулась, лошадь вздыбилась, и он соскользнул с седла… И до колен провалился в холодную воду. По лицу хлестнул жесткий соленый ветер. Захария огляделся и с изумлением увидел, что до самого горизонта, насколько хватало глаз, вздымались волны. Он оступился и обхватил лошадь за шею. Откуда здесь столько воды? И выйдут ли они когда-нибудь на берег?

К счастью, за спиной обнаружилась небольшая полоска суши — узкая коса, покрытая камнями, песком и травой. Под водой поблескивали медные плиты тропы.