Кома. Эшелон - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А какие есть? Только не гаубицы.
— ЗиС-2, 57-миллимитровые есть.
— Это которые образца 1941 года?
— Они самые.
— И что, работоспособные?
— Конечно.
— А ЗиС-3, 76-миллиметровые?
— Есть. Порядка десяти штук. Одна из них у нас на вокзале стоит. Мы из неё и расстреляли оба состава. Сначала один, потом второй.
— И что хочешь за неё, плюс снаряды?
— Дай мне два «Утёса».
— Тебе зачем «Утёсы»? У тебя же ДШК есть. Тот же самый калибр.
— ДШК, конечно хороший пулемёт. Но «Утёс» всё же новее. На него оптический прицел поставить можно. А на ДШК нет.
— Извини, но два тебе не дам. У меня их у самого мало. Один дам. И прицелы к нему, дневной оптический и ночной. И сменный ствол к нему.
— Хорошо. Давай один и ещё пять АК-12.
— Три. Потапыч, у тебя целый арсенал. Тебе куда ещё?
— Это более новое оружие, а у нас старьё.
— И что, что старьё? Оно же в отличном состоянии. Надёжное.
— Всё равно.
— Хорошо. Но три АК-12. Или может вместо них АК-15? То же самое, только под патрон 7,62? Проблем с патронами у тебя явно нет.
— Хорошо, давай АК-15.
Нам привезли пушку, ЗиС-3. Легендарную пушку Великой Отечественной. Зарядили её снарядом, которые тоже привезли нам целый грузовик. Произвели выстрел в сторону реки. На том берегу грохнул взрыв. Отлично! Пушка была полностью в рабочем состоянии. Мама опять осталась недовольной
— Марк, куда снаряды грузить будешь? У нас и так всё забито.
— Загрузим. Пушка зверь. Тем более, пулемёт и автоматы я за неё уже отдал.
Сняли зенитную установку и перетащили её назад, на вращающуюся платформу броневагона. Одновременно устанавливали на переднюю платформу само орудие. Тут же, где позволяло место, уложили шесть ящиков со снарядами. Закончили уже ночью. Местные к этому времени отвалили. Мы загрузили технику. Эшелон медленно двинулся. Несмотря на все договорённости, мы были в полной боевой готовности. Но станцию прошли спокойно и постепенно состав стал набирать скорость. Я облегчённо выдохнул. Конечно, не всё прошло гладко. Двоих мы потеряли. Это плохо, очень плохо. Оба мужчины. Один из тех, кто присоединился к нам в самом конце из разгромленной группировки Хана. А вот второй был молодой парень из людей Василия. Четверо раненых. Один тяжёлый. Но Ольга успела сделать операцию. Вытащила у него из груди пулю. Сказала, что жить будет. Остальные трое имели более легкие ранения. Кто в плечо получил пулю, кто в руку, а кто в ногу. Все собрались у нас в купе. Пришли Василий, Стас, мама, Алексей. Ещё мужики и парни. Расселись кое-как. Я достал водку. Разлили по стаканчикам. Помянули погибших. Отойдя на приличное расстояние от не совсем гостеприимного городка, Георгич остановил состав в поле. Присоединился к нам.
— Надо было всё же этого Потапыча пристрелить, как пса помойного. — Проговорил Василий. Он особо сильно переживал за потерю своего парня.
— Не надо. Вась. Сколько бы ещё погибло, если бы мстить сейчас стали? Тем более, у них больше народа полегло. Мне нужно довести всех, по возможности, людей, кто мне доверился, до цели. Понимаешь. Василий? А идти ещё долго.
Двоих погибших похоронили на следующий день, на опушке леса. Поставив два деревяных креста.
Спустя двое суток, подошли к очередной станции. Нет, станции и до этого были. Мы старались проскочить их, не останавливаться, тем более, если пути были свободны. Смысла останавливаться и терять время не было никакого. Да и что там можно было бы найти такого? Но на этой станции пришлось остановится. Здесь железка расходилась на четыре пути. Все пути были заняты составами. На одном стоял пассажирский поезд. На втором товарняк — вагоны, гружённые лесом-кругляком, пиломатериалом. А так же вагоны с углём и цементом. На третьем стоял тоже товарный состав, цистерны с нефтью и нефтепродуктами. На четвёртом тоже товарняк, но из крытых вагонов и рефрижераторов.
Стоял, смотрел на это безобразие и чесал свою тыковку. Извечный вопрос на Руси — кто виноват и что делать? Конечно, большой проблемой это не являлось бы — перегнать, например пассажирский, как самый маленький по длине состав на соседнюю ветку и уйти по свободной. Вопрос был в том, что манёвренного тепловоза не имелось. А значит двигать тот же пассажирский поезд нужно нам. А у нас и так эшелон большой и тяжёлый, учитывая броню. Плюс пассажирский состав. Не слишком ли много для нашего локомотива? Да ещё сам этот пассажирский состав, странный. На табличках на каждом вагоне имелась надпись: «Москва — Абакан». Ко мне подошёл Стас.
— Марк, ты чего смотришь на этот вагон? — Спросил он.
— Вот скажи мне, Стас, какого хрена здесь делает пассажирский состав «Москва — Абакан»?
Стас посмотрел на меня удивлённо.
— А что такого? Ну шёл, случилась вся эта байда и он встал на вечный прикол здесь. Что тебя удивляет?
— Стас. Абакан у нас впереди. Скоро граница с Хакасией. А Москва ещё западнее. Не врубаешься?
— Понял. То есть, он здесь не должен находится?
— Совершенно, верно. Если бы мы обнаружили его в Абакане, тогда ничего странного.
— Марк. Знаешь, после того бардака, который был, я уже ничему не удивляюсь. Я даже не удивился бы, найди мы тут пассажирский, который ходил бы по маршруту «Москва — Нью Йорк».
— Может ты и прав.
— Толкать его будем?
— Его. Не товарняки же! Манёвренного тепловоза только нет.
— Значит, будем толкать сами. Придётся эшелон отцеплять от локомотива. Протолкнём его дальше, на левую ветку магистрального пути, сами уйдём по правой.
— Стас, ты парням скажи, пусть найдёт цистерну с солярой. Дольют в нашу цистерну.
— Уже сказал. Ладно, может проверим, что за такой интересный пассажирский поезд, который прибыл не по назначению?
— Пошли.
Лёльки со мной не было. Она сейчас находилась в медвагоне. Занималась болящими и ранеными. Зато рядом суетилась Люся. Пока мы разглядывали пассажирский состав, она залезла на него, пробежалась по крыше. Куда-то исчезла. Стас проследил за ней взглядом. Покачал головой и улыбнулся.
— Неугомонная девчонка. Вот у кого шило в заднице.
— Пусть лазает. Пошли, посмотрим.
Подошли к первому вагону. Дверь в него не была заперта. С нами пошёл и Алексей. Я закинул автомат за спину, в руки взял карабин. Всё же мы в ограниченном пространстве. Прошли весь вагон. Ничего не было. Он был пустой. Потом второй вагон. Тоже самое, ничего и никого. Мимо нас проскользнула Люся. Исчезла где-то впереди.
Дошли до вагона-ресторана. Здесь увидели у холодильников остатки сгнивших и засохших продуктов. Кто-то первое время жил здесь и питался. Прошли дальше. Ничего. Пустые вагоны. А вот последний вагон, оказался очень интересным. Вагон имел всего четыре затемненных окна. Вход в сам вагон из предпоследнего был закрыт. Постучав по двери, понял, дверь бронированная, без окошка.
— Стас, выйди на улицу. Выстрели в окно.
— В какое?
— В любое окно этого вагона.
Станислав вышел. Я услышал выстрел. Потом, как начал он матерится.
— Что? — Спросил его, когда он вновь появился в вагоне.
— Они бронированные. Пуленепробиваемые. Там даже следа не осталось. Зато пуля отрекошетила.
— Как бы посмотреть, что там внутри? — Спросил я, больше себя, чем Станислава.
— Давай вскроем и посмотрим.
— Давай. В техвагоне резак есть и ещё эта… фреза бензиновая, которой мы банковское хранилище вскрывали.
Вернулись к эшелону. К нам присоединились Илья, Алексей, Коля и Георгич. Подошла мама, посмотрела, как мы вытаскивали резак с портативными газовыми баллонами и фрезу.
— Что собрались ломать? — Спросила она.
— Последний вагон пассажирского поезда. — Ответил ей.
— А что там? Неужели оружие и боеприпасы? Ты же, Марк, ни на что другое не реагируешь.
— Сомневаюсь, что там есть оружие. И ты не права, мама. Я не только на оружие и боеприпасы реагирую. Я ещё реагирую на красивых женщин и на вкусную еду.
— На каких ещё красивых женщин? У тебя жена есть, Марк!
— Мама, а разве моя жена не красивая женщина? Вот я на неё и реагирую.
— А что там в последнем вагоне, сын?
— Понятия не имею, но он бронированный и закрыт. Ключей нет. Поэтому надо вскрыть и посмотреть.
— Марк, а может не надо?
Я удивлённо посмотрел на свою мать.
— Что значит не надо?
— Просто так бронированный вагон закрывать не будут. Может там что-то опасное?
— Что опасное? Бешеный носорог? Мама Вероника, перестань.
— Ника, ну правда, ты чего. Интересно же посмотреть, что
