Репортаж без места событий - Светлана Алешина

— Но у меня нет никаких документов, которые бы подтверждали, что кубок Куницина подарен мне, — напомнил Владимир Вениаминович. — Да и как я вообще докажу, что он когда-то был у меня в коллекции?

— Если вы не подадите сейчас заявления, то доказать вам это действительно будет сложно. В заявлении, кстати, вы можете упомянуть, что кубок выкраден вместе с документацией, так что это не вызовет никаких подозрений. У вас же остались кое-какие бумаги, подтверждающие то, что эта работа Куницина была в вашей коллекции?

— Да, это есть, — растерянно пробормотал Владимир Вениаминович. — Хорошо! Я завтра же утром пойду в милицию.

— Советую вам обратиться в городской РУБОП, так как именно в этом отделе занимаются расследованием убийства Якушева. Сотрудникам в таком случае будет удобнее совместить два дела.

Владимир Вениаминович согласился, что это целесообразно. Договорившись обо всем, мы попрощались, и я отключила телефон.

Почти девять! Пора добираться на вокзал! Закрывая дверь, я вспомнила, что так и не отремонтировала дверной замок. Наверное, слесаря я вызову уже тогда, когда не смогу вообще открыть дверь.

Виктор как должное воспринял мою просьбу — понаблюдать за Климачевым. Я со спокойной совестью заняла свое место в пустом купе вагона и вскоре уснула под мерный стук колес.

Глава 8

Не знаю толком, сколько было времени, когда я услышала громкий стук в дверь купе, — спала я уже крепко. Молодые люди в форме, очевидно, уже давно стучали, так как, открыв им, я услышала недовольные голоса о том, что дверь купе должна быть открыта, если я не полагаюсь на свой слух.

Спросив у меня о наличии запрещенных к провозу вещей и получив отрицательный ответ, они приступили к осмотру вещей, проверив заодно удостоверение личности и билет. Сотрудники дорожной инспекции попросили у меня разрешения заглянуть в сумочку. Я согласилась. Особо бдительный отвинтил даже флакончик с жидкой подводкой для глаз.

— Что это? — спросил он, нюхая кончик кисточки.

— Подводка, — спокойно ответила я, так как бояться, что милиционеры найдут у меня наркотики, был глупо.

Сотрудник транспортной милиции немного смутился, видимо, он не подозревал о наличии такого хитрого прибамбаса для макияжа, и быстренько сложил обратно в сумочку-косметичку. Молодые люди пожелали мне счастливого пути и удалились. Я, несмотря на замечание, все же плотно закрыла дверь купе. Странно, что они так подробно изучали мой нехитрый багаж. К чему бы это, подумала я мельком, но через какое-то время снова уснула.

Поезд прибыл без опозданий, и я успела еще привести себя в порядок. Путешествие, как я считала, прошло отлично — никакого шума, докучливых спутников. Только эти сотрудники транспортной милиции.

В столице я ориентировалась хорошо, поэтому, выйдя с вокзала, ловить такси не стала, а села на автобус, который и подвез меня к зданию, где располагалась художественная галерея. Я решила сразу не обращаться к администрации, а посмотреть выставку изделий из драгоценных металлов, надеясь увидеть там и колье работы Николая Куницина. Приобретя билет в кассе, я прошла в выставочный зал, где толпилось несколько посетителей в сопровождении экскурсовода. Присоединяться к ним я не стала, сама разберусь.

Некоторые украшения я уже видела в Тарасове, но были и новинки. Среди последних ни одной работы Куницина я не нашла. Зато в одной из витрин я увидела колье. Как раз к этому месту приближался экскурсовод.

— Колье из золота работы Николая Куницина, — услышала я голос экскурсовода. — Первоначально это женское украшение составляло комплект с серьгами, которые в настоящий момент находятся в частной коллекции. Здесь вы можете видеть уникальную для восемнадцатого века гравировку, которая, по предположению некоторых специалистов, имеет некую символику.

— Какую? — не удержалась я от вопроса.

— Предположительно религиозную, — формально ответил экскурсовод, немного смутившись. — Но на данный момент она пока не расшифрована… Перейдем к другому экспонату.

Предположение экскурсовода разочаровало меня. По словам Климачева, Куницин не отличался религиозностью, и его гравировка если и могла иметь символику, то уж точно не религиозную. Посмотрев еще несколько экспонатов, я вышла из выставочного зала и обратилась в кассу с просьбой указать мне на кабинет директора музея.

— А зачем вам? — заинтересовалась кассирша, не найдя объяснения моей просьбе, ведь я только что осмотрела выставку. — Музейные экспонаты не продаются! — предупредила она меня.

— Мне нужно поговорить с владельцем коллекции ювелирных изделий, — повторила я просьбу и просунула в окошечко свое журналистское удостоверение.

Кассирша объяснила мне, как найти Кирилла Владимировича Маликова, владельца частной коллекции, которая была выставлена в музее. Поднявшись на второй этаж и повернув налево, я оказалась перед дверь, на табличке которой была указана нужная мне фамилия.

Я постучалась и приоткрыла дверь. Пожилой мужчина невысокого роста, как я поняла, и был Кириллом Владимировичем. Маликов сидел за своим рабочим столом и смотрел в монитор компьютера. Увидев, что я вошла в кабинет, он поднялся со своего места и подошел ко мне.

— Ольга Юрьевна Бойкова! Главный редактор газеты «Свидетель» города Тарасова! — представилась я..

— Тарасова? — удивился Кирилл Владимирович и аккуратно снял с переносицы очки, укладывая их в футляр. — Ах да… Я недавно устраивал там выставку своих вещей из драгоценных металлов.

— Совершенно верно, — согласилась я.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил мне Маликов место в удобном кресле и, едва я расположилась, признался:

— Надо сказать, что в Тарасове немного потрепали нам нервишки. Вы, наверное, слышали о попытке кражи одного из наших экспонатов?

— Я, честно говоря, по этому поводу и приехала, — призналась я, вызвав удивление Маликова. — Я занимаюсь журналистским расследованием именно этого происшествия. У нас в городе недавно убили одного коллекционера, у которого похитили одну из работ русского мастера Николая Куницина.

— То есть автора колье? — сообразил Маликов.

— Да, поэтому я считаю, что грабителей интересуют работы именно этого автора. Они как бы собирают все его произведения, и я подозреваю, что ограбления продолжатся. Но поскольку в нашем городе больше нет работ Куницина, я и решила прибегнуть к вашей помощи.

Далее я изложила Кириллу Владимировичу весь план нашей ловли «на живца». По ходу рассказа Маликов не проронил ни слова, внушив тем самым подозрение, что он вообще откажется нам помогать.

— Так вам, значит, нужна копия колье? — уточнил он.

Я утвердительно кивнула.

— Хорошо, я вам дам ее, — подумав, ответил Кирилл Владимирович. — Вы знаете, если бы преступникам удалось в ту ночь осуществить задуманное, то их ждало бы большое разочарование.

— Почему?

— На выставке в Тарасове был не оригинал, а профессионально изготовленная копия, — объяснил Кирилл Владимирович. — Я надеюсь, что вы не будете из этого делать сенсацию! Иногда мы прибегаем к таким трюкам, чтобы обезопасить оригиналы от покушений. Но поскольку музей не имеет права выставлять копии, мы опасались огласки, и нам могло бы грозить судебное разбирательство с организаторами выставки.

— И вы все же решились выставить копию? — удивилась я.

— Понимаете, Тарасов — это все-таки не мировой уровень, — заметил Маликов, едва заметно улыбнувшись. — Мы не хотели рисковать некоторыми экспонатами — и в дороге, и на самой демонстрации могло всякое случиться. И случилось же!

— Но, насколько я знаю, работы Куницина не имеют такой баснословной стоимости, — заметила я.

— Вы знаете, где-то около месяца назад нам поступило предложение от одного западного коллекционера, который готов был обменять колье на несколько женских украшений из чистого серебра известного немецкого гравера, — рассказал Кирилл Владимирович.

— А вы отказались обмениваться?

— Да, хотя предложение было заманчивым! Отказались по многим причинам. Во-первых, я не очень-то люблю расставаться с предметами из моей коллекции. Во-вторых, оно навело нас на мысль, что колье Куницина на самом деле может стоить гораздо больше, поэтому мы сомневаемся, что наши специалисты верно оценивают работы этого автора. Вы знаете, со временем изделия некоторых мастеров вступают в период взрыва популярности. Может быть, и работы Куницина со временем приобретут баснословную стоимость. Нужно провести дополнительные исследования, экспертизы… — объяснил Маликов.

— А вы не думаете, что с колье пытался воссоединиться владелец серег из комплекта? — уточнила я.

— Нет, у этого коллекционера нет больше ни одной работы этого автора, — уверенно сказал Кирилл Владимирович.

— А вы не можете дать его координаты? — попросила я.