Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарлз Уилэн

Общинная собственность, в свою очередь, создает ряд уникальных проблем. Прежде всего, крестьяне, живущие рядом с этими величественными животными, обычно не извлекают из этого соседства ни малейшей пользы. Напротив, крупные животные вроде носорогов и слонов могут нанести огромный ущерб посевам. Поставьте себя на место этих крестьян. Вообразите, что африканцы вдруг остро заинтересовались будущим североамериканских коричневых крыс и что центральным пунктом стратегии их сохранения стало требование разрешить этим тварям жить и питаться у вас дома. Далее представьте, что появился браконьер и предложил вам деньги за то, что вы покажете ему, где у вас в подвале гнездятся эти крысы. М-да… Правда, миллионы людей во всем мире заинтересованы в сохранении видов, подобных черным носорогам или горным гориллам. Но это лишь часть проблемы. Легко быть «вольным наездником» и оставлять выполнение работы кому-нибудь другому (человеку или организации). Кстати, сколько денег и времени вы пожертвовали на сохранение исчезающих видов в прошлом году?

Компании, организующие туры и сафари и получающие огромные деньги за то, что показывают богатым туристам редких животных в естественных условиях, сталкиваются с аналогичной проблемой «бесплатных пользователей». Если одна туристическая компания вкладывает в охрану природы большие деньги, то другие занимающиеся тем же бизнесом фирмы, не делая таких инвестиций, все равно получают пользу, которую приносят спасенные благодаря инвестициям в охрану природы носороги. Таким образом, компания, которая тратит деньги на сохранение природной среды, на рынке фактически терпит убытки, обусловленные тем, что ее издержки выше, чем издержки фирм, которые не делают инвестиций в охрану природы. Для того чтобы окупить расходы на сохранение дикой природы, фирмы, несущие их, должны повышать цены на организуемые ими туры (или же им придется смириться с меньшей нормой прибыли). Очевидно, что в данном случае определенную роль должно сыграть правительство. Но государства в Африке южнее Сахары либо бедны, либо, что хуже всего, коррумпированы и дисфункциональны. Единственной стороной, имеющей явный и мощный побудительный мотив к своей деятельности, оказывается браконьер, который, выслеживая и убивая носорогов, а затем отпиливая их рога, извлекает поистине царские доходы.

Все это весьма плачевно. Но экономика также предлагает, по меньшей мере, понимание того, как спасти черных носорогов и другие исчезающие виды животных. Эффективная стратегия сохранения дикой природы должна надлежащим образом учитывать и активизировать побудительные мотивы людей, живущих в местах обитания черных носорогов. Перевод: дайте местным жителям определенную причину желать, чтобы животные оставались в живых. Это — исходная посылка культивирования индустрии экотуризма. Если туристы готовы платить огромные деньги за то, чтобы увидеть и сфотографировать черных носорогов в естественной среде их обитания и, что еще более важно, если местные жители каким-то образом получают долю доходов от такого туризма, то у местного населения появляется существенный стимул к сохранению этих животных. Эта стратегия была успешно применена в странах, подобных Коста-Рике, которая сохранила свои влажные тропические леса и другие чудеса природы, превратив более 25 % территории в национальные парки. В настоящее время туризм здесь ежегодно приносит свыше 1 млрд дол. дохода, что составляет 11 % национального дохода этой страны [21].

Печально, но подобная стратегия в настоящее время не коснулась пока горных горилл — еще одного вида, находящегося под угрозой полного исчезновения и ставшего знаменитым благодаря Дайан Фосси, автора книги «Gorillas in the Mist» («Гориллы в тумане»). По оценкам, в густых джунглях Восточной Африки осталось всего лишь 620 горных горилл. Но страны, образующие этот регион, — Уганда, Руанда, Бурунди и Конго — ввергнуты в череду гражданских войн, которые уничтожили туристическую отрасль. В прошлом местные жители сохраняли среду обитания горилл не потому, что питали какое-то особенное почтение к этим животным, а потому, что получали от туристов больше денег, чем от вырубки лесов, составляющих естественную среду обитания горилл. Один из местных жителей сказал журналисту «New York Times»: «[Гориллы] важны, когда они привлекают туристов. А если они не привлекают туристов, в них нет никакой пользы. Если туристы не едут сюда, то мы попытаем счастья в лесу. Прежде мы были хорошими лесорубами» [22].

Тем временем должностные лица, занимающиеся охраной окружающей среды, экспериментируют с другой идеей, которая настолько фундаментальна, насколько может быть фундаментальна экономика. Черных носорогов уничтожают потому, что их рога приносят сказочный доход. А если у носорога нет рога, то, надо полагать, нет и причины для его истребления. Итак, некоторые чиновники от экологии предложили отлавливать черных носорогов, спиливать им рога и затем отпускать животных на свободу. Носороги стали менее защищенными от некоторых хищников, но теперь вероятность того, что на них будет охотиться человек, их самый смертельный враг, сократилась. Оказалась ли эта стратегия эффективной? Факты противоречивы. В некоторых случаях браконьеры продолжают охотиться на безрогих носорогов по разным причинам. Убийство безрогих животных, например, избавляет браконьеров от необходимости снова тратить время на выслеживание тех же самых животных. Кроме того, какие-то деньги можно выручить даже за основание рога. Грустно говорить об этом, но мертвые носороги, даже без рогов, увеличивают угрозу исчезновения этого вида, что резко повышает стоимость имеющихся запасов носорожьего рога.

Все эти стратегии пренебрегают спросом, который является другой стороной базисного уравнения рыночной экономики. Следует ли допускать торговлю товарами, изготовление которых связано с уничтожением исчезающих видов? Большинство ответит: нет, не следует. Юридический запрет на производство кинжалов с рукоятками из рога носорога в странах, подобных США, снижает общий спрос на них, что уменьшает и побуждения, провоцирующие браконьеров охотиться на этих животных. В то же время существует и противоположное мнение, которое не лишено резона. Некоторые должностные лица, занимающиеся сохранением окружающей среды, утверждают, что продажа ограниченного, законно накопленного количества носорожьих рогов (или слоновой кости, если говорить о слонах) могла бы иметь два благотворных эффекта. Во-первых, это позволило бы испытывающим материальные трудности правительствам собрать средства для борьбы с браконьерами. Во-вторых, снизило бы рыночные цены на те же товары, добытые незаконным путем, и тем самым уменьшило бы стимул к охоте на представителей исчезающих видов.