Роза с шипами - Наталья Якобсон

Анри ведь тогда поранился. До сих пор было неясно зачем ему понадобилось вертеться рядом с вязом и зачем Одиль казнила провинившуюся служанку именно там. Я бы так и не догадался, но как обычно книга дала ответы на все. У кого еще мог я спросить совета, как не у этих ветхих страниц? Я любовно погладил переплет.

-- Ты знаешь, что сейчас происходит у тебя на родине?

-- Догадываюсь, - невесело протянула Роза. - Стрельба, смерть, баталии. Война может нанести ущерб ни чуть не меньший, чем от его налета.

Она опять заменила слово "дракон" местоимением. Может, она просто не хотела называть зло по имени и скорее всего мне просто показалось, что вместо "его" она хотела сказать "твоего".

-- Если бы ты смогла положить конец войне, ты бы это сделала?

-- Да, наверное, - она неопределенно пожала тонкими плечами. - Но я не могу.

-- За то я могу, - я с треском захлопнул ссохшийся переплет. - По крайней мере мне кажется, что могу.

-- Тебе это выгодно?

-- По твоему я могу оказать кому-то помощь только из выгоды?

-- Я не знаю, - со вздохом прошептала Роза, и наши глаза встретились. Она заметила размах черных крыльев в голубой дужке глаз, я готов был в этом поклясться - заметила и отвернулась.

Не знаю, к какой очередной темной бездне завели бы меня мои мысли, если б я не уловил звуков чьего-то нежданного присутствия внизу на первом этаже в просторном холле замка. Отправившись туда с твердым намерение изничтожить незваного пришельца я схватил за шиворот всего лишь Винсента. Он и до этого был перепуган и принялся просить меня о позволении остаться в замке на ночь с настойчивостью чуть ли не брошенной любовницы.

-- Всего одна ночь, а завтра я соберусь с силами и смогу дать отпор кому угодно, - Винсент то говорил на повышенных тонах, то неразборчиво лепетал. Понять его было совершенно невозможно.

-- Ты напуган, - я схватил Винсента за локоть и потащил за собой по лестнице в более теплые и уютные помещения. Он не сопротивлялся.

-- От страха твоя кожа становится белее мела, а сам ты походишь на покойника. Лучше согрейся и выпей чего-нибудь покрепче, чтобы прийти в себя. Для оригинальности интерьера мне вполне хватает тех голов на кольях во дворе, еще один труп в замке ни к чему.

Я насильно усадил Винсента на софу, сунул ему в руку бокал, а сам стоя наблюдал за ним свысока и с презрением.

-- Если не скрипка, то тогда что же произвело на тебя подобный эффект в этот раз? Арфа, лютня, виолончель, целый призрачный оркестр? Говори, не стесняйся. Раз уж пришел на ночь, то должен развлечь меня рассказом.

-- Я просто не хотел сегодня ночью сидеть в одиночестве. Лучше завтра. До завтра я успею обдумать способы самозащиты.

-- Кто-то снова ломился в окна или двери?

-- Не ломился, скорее царапался, - Винсент сдавил бокал так, что хрусталь чуть не треснул. - Она умоляла меня впустить ее.

-- Кто именно? - Роза появилась внезапно. Она уже приспособилась к тишине все время царившей в пустом замке и сама научилась двигаться бесшумно.

-- Ваше высочество! - Винсент поспешно вскочил на ноги и раскланялся настолько изящно, насколько мог. Я и не подозревал, что он с кем-то может быть так учтив.

-- А вы тоже были на поле боя?

-- Простите, - не понял Винсент.

-- Откуда у вас эти шрамы? - Роза коснулась собственного горла, словно чтобы уточнить, что она имеет в виду.

-- А эти, - впервые Винсент покраснел. - Не успел вовремя увернуться. Теперь проклинаю себя за собственную неловкость, моя госпожа.

Он опустил лицо, но щеки у него все еще горели. Я не рассчитывал, что даже одно из моих чудес способно вернуть румянец на его щеки. До сих пор мне казалось, что Винсент окаменел. В нем больше нет ни слез, ни восприимчивости к загару, ни краски смущения. Оказалось, что я ошибался. На самом деле он не только выглядел как школьник, но и чувствовал себя точно так же в тех редких случаях, когда над ним не нависала опасность и не на кого было ощетиниться всеми ежовыми иголками.

-- Я мог бы вылечить его, но он сам отказался от моих услуг, - как ни смешно, а я сказал это, желая проявить себя благородным.

-- Ты целитель? - удивленно переспросила Роза, и я тут же понял, что допустил промах.

-- Я изучал много наук, - не очень уверенно стал объяснять я. - Не знаю можно ли назвать медициной тот способ исцеление, который применяю я, но действует он безотказно.

-- К сожалению, многие настолько щепетильны, что не в силах уплатить назначенную цену за такое исцеление, - очень некстати решил поддержать беседу Винсент.

-- И какова же цена? - голос Розы звучал в проклятом замке, как эхо церковных колоколов и точно так же, как когда-то они резал мне слух.

-- Цена не для всех приемлема. Точнее для многих она слишком высокая.

-- Какая же? Назови ее!

-- Душа исцеляемого, - помявшись немного, ответил Винсент, заранее отводя глаза, чтобы не встретиться со мной взглядом. Сейчас он выглядел точь-в-точь, как нашкодивший ученик и уже боялся наказания.

-- Винсент просто шутит, - прокомментировал я. - Он считает, что будучи обладателем незаурядного черного юмора, он может стать незаменим в любом обществе.

На этот раз Винсент, действительно, засмущался, но ответить дерзостью не посмел.

-- Я счастлив, что оказался в вашем обществе, примадонна, - Винсент наклонился, чтобы поцеловать бледную узкую ладонь Розы, но она чересчур поспешно спрятала руку за спиной.

Опять промах, констатировал я про себя. Винсент назвал ее примадонной, пытаясь этим сказать, что уже однажды видел ее в театре, но Роза-то про театр не помнила. Естественно такое вульгарное обращение к королевской особе, к тому же из уст до сих пор вежливого молодого человека показалось ей довольно подозрительным. Она с надеждой посмотрела на меня, будто спрашивая "зачем ты пригласил этого сумасшедшего, разве мало нам общества бесплотных голосов в библиотеке?"

Я мог только виновато улыбнуться и объяснить, что Винсент слишком устал с дороги и теперь хочет отдохнуть, против чего сам "уставший" начал яро возражать. Он вертелся рядом с Розой, как черный, проворный и озорной злой дух. Она прятала обе руки за спиной, наверное боялась, что если этот странный, тощий, бледный незнакомец коснется губами ее кожи, то она умрет. Мы с Винсентом отмечены злом, мы безошибочно можем понять, что многие смертные с первого взгляда влюбляются в нас, но горе тому, кого мы полюбим в ответ.

Я терпел приставания Винсента лишь до тех пор, пока он не начал навязывать Розе те же самые стихи, которые когда-то предлагал Франческе - высохшие ветхие бумаги, на этот раз перевязанные новой атласной лентой. Неужели он не понимает, что это плохое предзнаменование дарить живой то, что принадлежало покойнице. В один миг я пересек комнату и ударил Винсента ребром ладони по запястью. Страницы с сухим шелестом разлетелись по комнате. Мне удалось вышибить их из его рук, прежде чем их коснулась Роза.