Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария

     — Смотри-ка, а мне Алексей Самуилович ничего об этом не написал. Софья, читай дальше, — отозвался Карл Христофорович.

     Софья продолжила:

     «Сейчас я твердо уверен, что с нашим адмиралом нет такого положения, из которого не было бы выхода. Неприятель в крепости численно превосходит нас многократно, но никто не сомневается в предстоящей победе. Я пропустил написать, что в ту страшную ночь, когда вода и небо слились в единое целое, а ослепительные молнии, оглушительный гром и проливной дождь дополняли картину — тогда на наш сухопутный отряд налетели тысячи черкесов. Представьте себе! Но наши славные воины, возглавляемые полковником Перовским, отразили их атаку. На следующий день после бури оказалось, что ни один из кораблей не пострадал. И мы успешно высадили десант. Может, в следующем письме я напишу, как протекала операция по взятию крепости.

     Посылаю это письмо с транспортом «Змея». Он повезет первых раненых…»

     Софья умолкла, читая про себя последние строчки.

     — Это все? — спросила тетушка, не поняв нежелания Софьи читать дальше вслух.

     Пришлось ей продолжить:

     «Итак, уважаемая Софья Петровна, я буду счастлив, получив от вас ответ. Еще несколько слов. Транспорт отправится обратно сразу же, как загрузится припасами и продовольствием. Передавайте сердечный привет и искреннее уважение…»

     Мичман передавал привет Карлу Христофоровичу и Клавдии Ивановне и снова просил Софью Петровну ответить, так как письмо на фронте доставляет большую радость.

     — Милый мальчик! — вздохнула Клавдия Ивановна. — Отпиши ему, Софья, хорошее, сердечное письмо. Прямо сейчас. Когда уходит эта «Змея»? — растревожилась она.

     — Я тоже сейчас же напишу ответ Алексею Самуиловичу, — сказал Карл Христофорович. — А ты, Софья, напиши несколько слов мичману. Он твой родственник, да и человек не злой. А я сегодня же отнесу оба письма.

     Девушка встала и неохотно пошла в свою комнату. Там она еще раз прочитала письмо мичмана, села за письменный стол, достала лист бумаги и задумалась. Потом взяла перо и написала: «Алексей Самуилович, как мне хочется писать это письмо Вам…» Она положила перо и засмотрелась в окно. Дождь прекратился. Тучи разредились, и сквозь них стало проглядывать голубое небо. Софье припомнился случай, который с особенной силой врезался в ее память. Он сильно напоминал случившееся при Анапе. «Ретвизан», корабль под командованием молодого Грейга, сел на мель вблизи голландского берега. Бушевал шторм, и начинался отлив. Корпус корабля трясся под жестокими ударами волн, но сдвинуться с места не мог. Казалось, гибель была неминуема. Отчаяние охватило матросов, но не их капитана. Со всем хладнокровием и решительностью он приказал поставить стаксели. Под напором штормового ветра корабль сдвинулся с места и начал движение, подскакивая и ударяясь о грунт. Сколько бы ни была ужасна его неподвижность, но движение было еще страшнее. Громада корабля, потерявшего перо руля, стала игрушкой свирепых волн и ветра, бороздя килем песок отмели. Но какова была всеобщая радость, когда вышли на глубокую воду и все поняли, что спасены!

     Софья читала в морском журнале описание того плавания много раз. Ей представлялось, что и она была там, и тогда она нашла в капитане «Ретвизана» свой идеал. Нет, нет! Она не могла писать мичману. Этот веселый юноша, легкомысленный, беззаботный и поверхностный, не был тем человеком и другом, о котором она мечтала. Если уж надо, то скорее она написала бы его командиру — сущему дьяволу, как охарактеризовал его кузен, — но тот не прислал ей ни строчки… Софья Петровна стала жалеть себя, решив, что она глупая сентиментальная девица, живущая в миражах.

     Девушка очнулась, когда вошел Карл Христофорович и спросил, готово ли письмо. Он собрался сегодня же навестить транспорт.

     — Я не могу, дядюшка, не могу, уверяю вас, — разрыдалась она.

     — О, это не дело, милая! Зачем обижать обходительного человека? Давай напиши ему несколько строчек. Война ведь. А случится с ним что, жалеть будешь, я же тебя знаю… Мучиться будешь…

     Софья скомкала предыдущий лист, взяла новый, вынула из манжет платья белый батистовый платочек, промокнула глаза и принялась писать: «Уважаемый Юрий Васильевич, спасибо за письмо…»

<p>

<a name="TOC_id20235568"></a></p>

<a name="TOC_id20235570"></a>Глава V

Первые фронтовые впечатления

1

     Минули последние часы первого дня войны. Жаркий и пыльный, он казался утомленным и страдавшим от жажды солдатам бесконечно долгим. Они толпились перед небольшим колодцем и терпеливо ждали своей очереди, чтобы плеснуть пару пригоршень воды на горящие от пота лица и наполнить фляжки. Главная штаб-квартира расположилась на ночевку в селе Фалчи.

     Феликс Петрович отправил Ивана Ильина за водой, а сам вместе с Муравьевым принялся ставить палатку. Когда они забили в землю колышки, появился служитель из дипломатической миссии и передал, что Феликса срочно ждет начальство. Тот отряхнул руки, поправил китель, надел фуражку и было пошел, но вернулся:

     — Чуть не забыл, Андрюша. Очень важное! Я об ужине. Не ешь, пока я не вернусь.

     Он огляделся по сторонам и подмигнул заговорщически приятелю:

     — Знаешь, промелькнула тут знакомая особа в кухне императорского штаба. А там, брат, питание не чета нашему. Так что спокойно расстилай на столе белую скатерть и ожидай меня.

     Он взмахнул рукой, ухмыльнулся весело, по-мальчишески, и пошел.

     Палатка дипломатической канцелярии напоминала старые палатки екатерининских времен. Парусина с внутренней стороны была подшита выцветшим шелком фиолетового цвета. Палатка имела два отделения. В первом из них за небольшими походными столиками скрипели перьями по белым листам бумаги несколько чиновников по дипломатической части — все молодые люди, сыновья знатных особ.