Мама!!! - Анастасия Миронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты тут не рассиживай, я на тебя не заказывала.
Саша сначала испугалась. Потом расстроилась: есть очень хотелось, утром ее не кормили, а накануне вечером она так устала от прогулки и впечатлений, что после маминых нравоучений сразу заснула, без ужина.
Оставаться весь день голодной неприятно. Фая издалека помахала ей половником – мол, давай, уходи. Мама ведь обещала забрать ее к обеду – что ж, до обеда можно и потерпеть. Она встала, медленно задвинула за стол свой стульчик, медленно развернулась и отошла на несколько шагов. Конечно, можно потерпеть. И попить в туалете из-под крана. К детям Саша не шла, а ходила вдоль ковра, на котором они играли. А если мама задержится? Автобус опоздает – придется еще и спать в садике. Голодной. Нет уж! Она вернулась к столу и уселась. К ней наклонилась новая воспитательница и сказала:
– Тебе же говорят, не кормят тебя сегодня. Иди играй.
Саша втянула голову в плечи. За спиной мальчишки катали свои паровозы. Слева девочки собирали разорванную и брошенную Максимом Киселёвым куклу. Появилась Фая, уже с бачком каши. Саша посмотрела налево, на входную дверь, и увидела, что мама еще не ушла. Та стояла в коридоре и, видимо, искала в шкафчике Сашины вещи. Раз они больше в садик не придут, надо забрать домой форму для гимнастики, чешки, пенал. Саша бросилась к маме.
– Ты куда? – дернула ее за руку воспитательница, которая Сашину маму еще не знала, да и не видела никого в полутемном коридоре.
Саша собиралась повиснуть на маме, умоляя взять ее с собой в районо, не оставлять в садике. Однако неожиданно для самой себя бросила воспитательнице:
– Я знаю, что у Фаи свиньи. Она мою еду свиньям унесет, я видела, как она носит. Я сейчас всё маме расскажу. Вот моя мама! Ма-ма! Я здесь!
Мама пошла на голос. Испуганная воспитательница подбежала к маме и стала выпихивать ее обратно в коридор. И успокаивать:
– Ничего, девочка напугана, последний день в садике. Всё хорошо, идите, идите, опоздаете на работу. Она напугана.
Воспитательнице в конце концов удалось захлопнуть дверь. Саша продолжала кричать:
– Мама, я есть хочу! Фая мою еду свиньям унесет!
Но мама не возвращалась.
Воспитательница с Фаей испугались.
– Меня зовут Евгения Владиславовна, – сказала она. – Сейчас тебя покормят, успокойся.
Фая подошла к столу, с грохотом поставила перед Сашей тарелку с кашей, стакан чая и на нем – ломтик батона.
– На! – сказала она зло и отвернулась.
Воспитательница тут же забрала еду:
– Подожди немножко. Саша, да? Подожди, Саша, сейчас все будут есть.
Она понесла еду в закуток. И отругала Фаю:
– Ты что? Так нельзя. Увидят – мало не покажется.
Наверное, воспитательница имела в виду заведующую или кого-нибудь из проверяющих, которые могли прийти и спросить Сашу, почему она ест одна. Но увидели еду не проверяющие. Первым подбежал Максимка.
– И я хочу! И я! Дайте мне есть, меня мама не успела сегодня покормить.
Другие мальчики, которых Саша никак не могла запомнить по именам, тоже подбегали. Они кричали наперебой: «И я!», «И мне!», «Я хочу!» Максимка не кричал. Он теперь замер и внимательно смотрел на рот Евгении Владиславовны, словно ждал, что оттуда ему, будто птенцу из клюва, выпадет еда. Подбежала даже одна девочка. Это была Лиля в очках. Она ничего не просила, а задрала голову и разглядывала воспитательницу.
Наконец все успокоились. Фая накрыла на столы, дети сели. Саша быстро всё съела, хотя каша была невкусной – овсяная размазня с шелухой от зерна. Но есть очень хотелось. К тому же было приятно думать, что это последний ее садичный завтрак.
– Добавки хочешь? – нежным голосом спросила подкравшаяся сзади воспитательница.
Саша хотела добавки. Особенно хлеба. Но поняла, что ее подкупают.
– Нет, – сказала она, – не буду, – и отодвинула от себя тарелку.
– Я хочу!
– И я хочу, – закричали за соседними столами. Мальчишки тянули руки вверх.
Евгения Владиславовна, которая завтракала вместе со всеми, взмахнула руками – «всё, хватит!» – и громко объявила:
– Добавки нет!
Этот жест впечатлил мальчишек, они замолчали.
Саша отвернулась от стола. Всё это время она думала про Лилю – та никогда раньше не просила добавки, у нее была хорошая мама, которая каждый день забирала ее вовремя. И даже был папа. Летчик. Никто его, как и сама Лиля, не видел, папа постоянно где-то летал. Но он был. Что случилось с Лилей? Саша заметила, что та без особого удовольствия ковыряла кашу и почти не съела хлеб. Наверное, в первый раз она подбежала просить добавку за компанию. Или не поняла, что происходит. Лиля плохо видела и носила толстые очки. Может, она и слышала плохо?
Добавки никому не дали. Девочки, которые никогда не доедали завтрак, еще немного поковыряли в тарелках и всех наконец выпустили из-за стола. Саша заметила, что почему-то нет Димки. Был ведь утром. Играл в паровозик. Он обычно ел за соседним с Лилей столиком. Точно, его на завтраке не было! Саша удивилась – Димка всегда садился есть. У него была хорошая мама. Но она работала с самого раннего утра. Димку первым приводили в садик, когда еще по радио не пикало шесть. Он ждал воспитательницу в каморке у сторожа и к завтраку всегда оказывался голодным. Их завтрак был для него обедом. Саша спросила про Димку девочек. И даже Максимку. Никто Димку после игры не видел.
– И Толика нет! – шепнул ей толстый мальчик в пузырившихся шортах, который играл рядом в металлический конструктор и услышал разговор.
– Какого Толика?
– Ну, такой, с мотоциклом.
– А с кем он ест?
– С Димкой.
– С тем Димкой?
– Ну да, с Димкой. Которого нету. У которого мама в красной юбке.
Димкина мама действительно всегда ходила в красной юбке, поэтому Димка издалека ее узнавал.
Толстый мальчик вновь занялся конструктором. Максимка оглянулся вокруг и побежал к окну. Саша закричала:
– Подожди! Надо воспитательнице сказать!
– Зачем?
– Ну как зачем? Вдруг они пропали? Их ведь надо искать, а воспитательница новенькая и может не заметить. Фая точно ушла, я видела. Наверное, свиньям относит. А воспитательница нас не знает. И я ее боюсь.
Максимка подбежал к Евгении Владиславовне. Он, видимо, не запомнил, как ее зовут.
– Ээээ… Эээээ. А у нас Толик пропал. И Димка.
Воспитательница, согнувшись, доедала за детским столом кашу.
– Кто пропал? – переспросила она и почему-то встала из-за стола, хотя удобнее было бы слушать
