О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина

Володя поспешно присел рядом.

– Так, вот это ты брось, – он слегка встряхнул её за плечи и приобнял. – Ты ни в чем не виновата.

Она повела плечом, но его руку сбрасывать не стала. Со стороны памятника из колонок снова грянула музыка. Под сюиту Свиридова «Время, вперёд» бодрый девичий голос скандировал речёвку.

– Давай больше не будем об этом, – сказал Володя, поправляя притихшей собеседнице непослушный локон. – Пойдём лучше фильм посмотрим.

К кинотеатру они шли, держась за руки.

***

Но неугомонная Катя не собиралась на самом интересном месте бросать поиски, которым отдала столько сил. Через несколько дней она вызвонила Володю посреди ночи и попросила приехать, сообщив, что у неё голова лопнет, если она с кем-нибудь не поделится.

На кухонном столике едва умещались раскрытый ноутбук и стопка книг по истории Ханты-Мансийского округа, так что с краю еле нашлось место для двух чашек с чаем, который приготовил Володя. Он побоялся доверить это действо Кате, которая не хуже чайника кипела и бурлила новыми сведениями о старике Юхлымове. Взъерошенная и домашняя, она нравилась ему гораздо больше строгой и серьёзной сотрудницы музея, какой являлась днем. Он уже не жалел, что приехал, и готов был слушать сколько угодно.

Забыв о дымящемся чае, Катя рассказала, что ей удалось разузнать по своим каналам. Всё детство Иван, а точнее Юван, Юхлымов провёл в школе-интернате для детей ханты на Казымской культбазе, расположенной недалеко от устья реки Казым, которую построили в 1930 году. Такие островки советской цивилизации тогда ставили по всему северу.

– Понимаешь, что это значит? – спросила Катя, указывая точку на карте округа гораздо севернее Нефтеюганска.

Володя не понимал.

– Эту самую культбазу построили, сейчас скажу… – Катя схватила блокнот и прочла:

– «Для работы с беднотой по отрыву её от кулацко-шаманского влияния, развития советской культуры среди хантыйского населения Казымского туземного районного совета». Вот.

Володя с умным видом кивнул и подлил ещё чаю. А Катя продолжала исторический ликбез:

– Ханты категорически не хотели отправлять своих детей в советский интернат. Власти там тоже накосячили: обманывали, угрожали, судили, даже ружья отбирали у тех, кто детей не отдавал. И угадай почему?

– Почему?

– «Куль» на одном хантыйском диалекте значит «чёрт». А как звали их бога подземного мира?

Катины глаза горели воодушевлением.

– Куль-отыр, – вспомнил Володя.

– Ну! Культ-база – понимаешь?

Володя хлопнул себя рукой по лбу.

– Они думали, детей чёрту отдают, что ли? – осенило его.

– Именно! – Катя чуть не смахнула со стола чашку. – Мало того, там ещё Красный чум поставили. Это такой образцово-показательный чум со всеми удобствами, где местным показывали последние достижения советской власти. Газеты читали, даже фильмы крутили. Казалось бы, всё для блага людей. Но в их мифологии Красный чум – место, где живут мертвецы.

Володя присвистнул. Он вошёл во вкус и понял, что от разгадывания увлекательной исторической головоломки можно получать своеобразный кайф. Но связи между Культбазой, Юхлымовым и капсулой времени он пока не видел.

Катя повернула к нему ноут, и под её комментарии он узнал о Казымском восстании 1931—1934 годов. Конфликт между официальными властями и местным населением достиг накала. У ханты отбирали оленей, заставляли сдавать пушнину, возить лес и ловить рыбу в священных озёрах. Вспыхнул кровавый бунт, который назвали мятежом кулаков и шаманов. Подавить его в бескрайней тайге оказалось непросто, но советская власть справилась. Волна репрессий и расстрелов накрыла Югру.

– Я тебе больше скажу, – горячилась Катя, открывая один сайт за другим. – Для подавления Казымского восстания из Екатеринбурга отправили карательный отряд. И есть легенда, что эти тридцать чекистов бесследно сгинули в тайге, когда искали идол Золотой Бабы, которую спрятали в болотах хантыйские шаманы. А Золотой Бабой называли богиню Касумими – покровительницу казымских ханты. Улавливаешь?

– Честно говоря, с трудом, – признался Володя, который впервые услыхал столько нового об истории своей малой родины. – И при чём тут Юхлымов?

– Я нашла фамилию «Юхлымов» в списках расстрелянных шаманов, – Катя устремила на него выразительный взгляд.

Володя взъерошил волосы пятернёй.

– Так вот в чём его мотив!

– Бинго!

– Слушай, всё это очень красиво закручено. Но у тебя нет доказательств.

– Я думаю, что они у меня скоро появятся, – сказала Катя и захлопнула ноут.

***

Из распахнутых дверей в дом врывались клубы морозного пара. Маленький Юван скорчившись лежал под оленьей шкурой, куда его поспешно спрятала перепуганная мать. В щёлку он видел огромную фигуру куля, прикинувшегося человеком в больших валенках, овчинном тулупе мехом внутрь и шапке с красной звездой на лбу. От куля разило кожей, табаком и смертью. Он пришёл убивать.

– Что там? – донёсся снаружи голос другого куля.

– Одни бабы, – сплюнул на пол первый.

– Кончай их, шаманское отродье! Чтоб остальным неповадно было.

– Патроны вышли, мать их!

Изрыгая проклятия, в дом вошёл второй куль. Лязгнуло железо. Крик женщин метнулся среди тесных бревенчатых стен, вырвался наружу и растворился в холодном безмолвии зимнего неба. Последнее, что запомнил Юван, – алая полоса на шее его мёртвой матери.

***

В день торжественного приёма в пионеры их выстроили на сцене актового зала под портретами вождей Революции. Из-за стола, покрытого красной скатертью, поднялся учитель в кожанке и начал говорить. Он до сих пор общался со своими учениками через переводчика, но Юван, который жил в интернате с пяти лет, уже достаточно понимал русскую речь. Сначала он внимательно слушал, как смелый Ленин-ойка спас простой народ от злых буржуев-кровопийц и подарил людям светлое будущее. Но вскоре ему стало скучно, и он принялся украдкой пихать локтем соседа Ефима, такого же круглого сироту, как и он сам. Наконец грянули аплодисменты, гармонист заиграл «Интернационал», и вожатый начал повязывать пионерские галстуки. Одному за другим.

Юван смотрел.

Как на шеях его товарищей появляются алые треугольники.

Алые, как кровь.

И Юван вспомнил.

Алую полосу на шее своей мёртвой матери…

Тело свело судорогой, ноги подкосились, а деревянный настил сцены вдруг стал зыбким, как болотная трясина. Последнее, что он увидел, – встревоженные лица сотрудников культбазы, склонившихся над ним. Они расплывались, превращаясь в жуткие хохочущие рожи кулей.

«И забирают они души детей и отдают Куль-отыру на съедение», – раздался в ушах полузабытый голос бабушки.

***

Они пили травяной чай на тесной кухоньке в квартире Юхлымова. Сплошь увешанное разноцветными хантыйскими оберегами, тряпичными куклами-фетишами многочисленных божков и духов, жилище больше походило на отделение краеведческого музея, чем на однушку в обычной пятиэтажной хрущёвке.

Непривычный вкус чая поначалу отталкивал, но после третьего глотка было невозможно оторваться. Катя благодарно глянула на Володю, согласившегося сопровождать её, и снова принялась разглядывать внука хозяина квартиры, который их и пригласил. Его звали Егор. Он был невысокий, поджарый, курносый, с приветливым и немного детским взглядом едва уловимо раскосых глаз на круглом лице с выдающимися скулами монголоида. Некоторое время Егор молчал, собираясь с мыслями.

– Вот, – наконец перешёл он к делу. – Дед просил передать вам перед смертью.

Он протянул толстую потрёпанную тетрадку. От одного прикосновения к чёрному клеенчатому переплёту у Кати закололо кончики пальцев. Следовало сказать что-то вежливое, но у неё перехватило горло. Она пролистала пожелтевшее страницы, исписанные аккуратным почерком, и подумала, что сейчас люди редко пишут так красиво.

– Скажите, а правда, что ваш дед был шаманом? – брякнул Володя, которому надоело молчание.

Катя пнула его под столом, но Егор только улыбнулся кончиками губ.

– Этот дар передаётся в нашей семье по мужской линии из поколения в поколение.

– Вы тоже шаман? – Володю распирало от любопытства.

– Мы ещё поговорим об этом, – сказал Егор. – Но для начала я хочу, чтобы вы прочитали.

– Прямо сейчас? – удивилась Катя.

– Я выполню волю деда, как обещал, но его записи вам не отдам. Я положил много усилий, чтобы наше имя не связывали с этой историей. Но вы, Катя, оказались слишком любопытны, – приятный голос Егора звучал ровно, и всё-таки гостям стало немного не по себе.

– Я просто делала свою работу, – пробормотала Катя.

– Понимаю, – Егор положил на стол смуглые ладони с короткими, слегка заскорузлыми пальцами. Небрежно обстриженные ногти были обведены чёрным ободком. – Поэтому и хочу, чтобы вы поняли всё до конца.

Катя покосилась на Володю: он уже сосредоточенно рассматривал стопку разномастных чёрно-белых снимков и параллельно что-то искал в своём смартфоне. Его всё же удалось