Хранители Новорики. Пробуждение - Наталья Матренина

— Энергия. Всего лишь соприкосновение наших биополей.

— Я как в цирке, честно. Готова без устали удивляться твоим фокусам. Ты когда-нибудь перестанешь меня поражать? — придвинувшись ближе, я уютно устроилась в его объятиях.

— Надеюсь, что нет, — он положил мне голову на плечо и усмехнулся.

Я подняла его ладонь со своей талии, и перевернув, попыталась рассмотреть линии судьбы.

— Что ты там мне рассказывал про хиромантию?.. — я вывела завиток у основания его большого пальца, — Где здесь линия жизни?

— Темно, ты ничего не увидишь, — по голосу я поняла, что Саша улыбается.

— Тогда расскажи, что ты видел на моей руке, — полуобернувшись, я коснулась его щеки.

— У тебя все будет хорошо… — он напрягся.

— Ты не так сказал, — упрямилась я, — Говорил, меня ждет что-то интересное. Что именно?

— Там не написано… Но все будет хорошо, я позабочусь об этом, — Саша вытянул руку, чтобы удобнее меня обнять, и поднявшийся короткий рукав рубашки, обнажил татуировку на внутренней стороне плеча.

— Что здесь написано? — я провела пальцем по въевшимся в кожу чернилам, выстроившимся в неведомой мне последовательности, непонятными иероглифами.

— Я не могу сказать, — Саша убрал руку и замолчал.

— Мне, не можешь?

— Я никому из людей не имею права этого говорить, — голос был тверд, и видимо ничто не могло его переубедить.

— Ты мне совсем ничего не хочешь рассказать про себя, — мой голос дрогнул, я почувствовала себя надоедливым ребенком. Но так хотелось его раскрыть…

— Просто ты задаешь те вопросы, на которые я не могу ответить, — Саша развернул меня к себе, — Давай попробуем еще раз…

Я опустила глаза пытаясь придумать, что бы спросить. Саша в ожидании, молча, вычерчивал узоры на моем плече.

— Чем ты занимался Китае? — я с опаской взглянула ему в глаза, и увидела, как ползут вверх уголки его губ, — Опять?!

— Нет, это простой вопрос, — Саша засмеялся.

— …В моей жизни был такой период… Кризис, наверное… Я тяжело реагировал на людей… Вообще не переносил человечество. Друг посоветовал лучше узнать этот мир, понять его. Некоторое время я безостановочно скитался. Когда дорога привела в Китай, меня интересовало все, но только не люди и их взаимоотношения. Эта страна стала первой, где мне захотелось остановиться.

Уникальные явления природы, необыкновенные восходы и закаты солнца. Все доставляло мне гораздо больше удовольствия, чем общение с живыми существами. Вскоре, путешествуя по Китаю, я оказался в Тибете.

Ты знаешь, что там интенсивность ультрафиолетового облучения по сравнению с равниной сильнее в два раза? Поэтому в Тибете почти отсутствуют многие болезнетворные бактерии, и почти не бывает кожных заболеваний и заражений при травмах.

А горы!.. Все вершины плато покрыты снегом, а их пики будто увенчаны серебром. Они ярко сияют под солнечными лучами. Еще более красивый вид открывается на горы, если смотреть на них с высоты. Тебе бы там понравилось…

Саша вздохнул, видимо вспомнив тот период своей жизни.

— На моем пути встала вершина Кайлаш, она, кстати, считается самой священной среди буддистов и индусов. Одни полагают, что это ось горы Сумеру, основной горы, на которой держится концепция построения мира. Другие, что это — трон Шивы. Именно там я повстречал очень мудрого человека, который приютил меня и многое поведал о человеческой природе.

— И что же тебе открылось о нас грешных?

— Большинство людей живут… в весьма ограниченном круге своих интересов. Но это не в их власти, нельзя вменять это в вину. Люди используют очень малую часть возможностей своего сознания и ресурсов души. Почти так же, как если бы ты, имела привычку пользоваться и шевелить только мизинцем.

— Большинство… То есть существует меньшинство, которое умеет использовать все свои возможности?..

— Они делают это непроизвольно, по вдохновению. Например, творцы… Рихард Вагнер, создавая свою музыку, слышал, как она исходит из его « внутреннего уха». Иоганн Брамс, описывая свой творческий процесс, говорил: « Эти идеи текут ко мне прямо от Бога». Джакомо Пуччини при создании оперы «Мадам Баттерфляй» тоже говорил: « Музыка этой оперы была продиктована мне Богом; я был всего лишь инструментом, чтобы перенести ее на бумагу и передать публике»…

Они понимали, что это дано не каждому, понимали свою уникальность, но не могли контролировать процесс. Люди, даже умеющие просто пользоваться моментом высшего вдохновения, остаются в истории…

— И долго ты прожил в Тибете?

— Несколько лет…

Я взглянула на задумавшегося Сашу, и сердце сжалось в комок.

Не могу его потерять!

Как мне теперь жить без него?!

Неужели раньше это было возможно…

Казалось каждая клеточка моего тела вопила, не желая его отпускать. Если он не поедет в Россию, я останусь в Сиднее. Пусть умру от адского климата, но рядом с ним. Набравшись смелости, я выпалила:

— А где ты живешь сейчас? В прошлый раз ты говорил, что это рядом…

— На кофе? — Саша очнулся от тяжелых мыслей, и маленькая складочка на переносице разгладилась. — Или нет, чай зеленый?

Я улыбнулась и опустила голову, потому что почувствовала, как щеки заливает румянец. Напросилась…

Мы подъехали к небольшому, миленькому коттеджу, окруженному пальмами. Припарковавшись на подъездной дорожке, и прошли ко входу. В темноте сложно было рассмотреть архитектуру здания, но я чувствовала, что мне дом очень нравится, только от того, что принадлежит Саше. Он открыл дверь, и пригласил меня войти.

Я переступила порог, и холл озарил уютный свет, исходивший от десятков миниатюрных звездочек вмонтированных в потолок. Оглядевшись, я обмерла. Это была просто сказка, а не дом…

Стены с рельефной бежевой штукатуркой, местами украшала фрагментарная кирпичная кладка. Кованные перголы, увитые плетущимися растениями, с резными листьями, стояли почти везде. Одна из стен отличалась от остальных: рт пола до потолка, по ней струями стекала вода. Искрящееся серебристыми вкраплениями стекло, не давало влаге оседать на светлом пушистом ковре. Искусственный водопад у самого пола переходил в продолговатый прудик, с растущими там белыми и сиреневыми лилиями.

Рядом с этим чудом стояло два уютных кресла, обтянутых белыми чехлами, и коктельный столик со стеклянной столешницей и коваными ножками, причудливо переплетенными между собой.